Дарданеллы 1915 Самое кровавое поражение Черчилля - Больных Александр Геннадьевич. Страница 29

Гибель английского линкора «Иррезистебл». Экипаж уже покинул корабль.

В 17.10 экипаж «Иррезистебла» перебрался на «Куин Элизабет». Эсминец вернулся к «Оушну» с приказом бросить «Иррезистебл», если его не удастся взять на буксир. К этому времени «Оушн» подошел вплотную к «Иррезистеблу», и капитан 1 ранга Дент перешел на «Оушн», чтобы обсудить ситуацию с его капитаном. Крен «Иррезистебла» еще больше увеличился, и положение корабля относительно берега делало заведение буксирных концов исключительно трудным. Кроме того, «Оушн» находился под перекрестным огнем нескольких турецких батарей, поэтому командиры броненосцев решили прекратить попытки спасения «Иррезистебла». В 17.50 броненосец был брошен в 50 кабельтовых от форта Румели. Англичане еще надеялись, что ночью эсминцы сумеют отбуксировать его подальше от турецких берегов.

В этот момент нервы де Робека не выдержали. Район, где маневрировали его корабли, считался протраленным, однако уже три корабля подорвались. Позднее несколько офицеров всерьез заявили, что раз середина пролива была свободна от мин, значит, их вообще не могло быть. Адмирал приказал флоту отходить.

Уже после этого де Робек приказал эсминцу «Виэр» постараться найти «Иррезистебл», а на помощь ему отрядил броненосцы «Оушн» и «Свифтшур». Коммодор Кийз перешел на «Виэр», чтобы лично возглавить операцию. Он обнаружил «Иррезистебл» медленно дрейфующим вдоль берега и передал на «Оушн»: «Адмирал направляет вас взять „Иррезистебл“ на буксир». На это командир «Оушна» ответил, что глубина слишком мала, и он не желает посадить свой корабль на мель. Кийз приказал командиру эсминца приготовить торпеды, чтобы добить поврежденный броненосец, иначе тот вылетит на берег и попадет в руки турок. Но перед этим коммодор решил все-таки проверить глубины и повел «Виэр» прямо под огонь турецких батарей. Эсминец не пострадал, и Кийз передал на «Оушн», что глубины составляют около 90 футов и безопасны. Тем временем броненосец лениво гулял вдоль берега, вяло обстреливая турецкие форты. Кийз довольно раздраженно просигналил: «Если вы не намерены брать „Иррезистебл“ на буксир, адмирал желает, чтобы вы отходили».

Постепенно положение подорвавшегося броненосца немного стабилизировалось. Он сильно сел кормой, но прекратил погружаться. Кийз решил, что с ним больше ничего не произойдет, и можно будет позднее направить ему на помощь траулеры. Когда он подошел к «Оушну», чтобы повторить приказ уходить, произошло новое несчастье.

В 18.05 «Оушн», отходящий под жарким огнем форта Дарданос и отдельных батарей, подорвался правым бортом на том же заграждении, что и раньше «Иррезистебл», хотя существует предположение, что это была дрейфующая мина, сорвавшаяся с якоря. Угольные ямы правого борта были затоплены, а руль заклинило в положении «лево на борт». Вода поступила в отсек рулевой машины и румпельное отделение, не позволив исправить повреждение. Несмотря на контрзатопление отсеков левого борта, крен на правый борт быстро вырос до 15 градусов, вода начала поступать в машинное отделение правого борта.

Положение корабля стало критическим, и командир броненосца приказал находящимся поблизости эсминцам «Колн», «Джед» и «Челмер» подойти и снять команду. Несмотря на продолжающийся обстрел, в 19.30 они выполнили это приказание. «Оушн» медленно дрейфовал по течению. До наступления темноты эсминец «Джед» оставался рядом с ним, но когда стало ясно, что броненосец обречен, он ушел. Броненосец сдрейфовал в бухту Морто, где затонул примерно в 22.30. Мичман Бэнкс с «Агамемнона» вспоминает:

«Следом за „Иррезистеблом“ несчастливый билет вытянул „Оушн“. Мы поняли, что это место заминировано, так как „Оушн“ получил сильный крен и поднял сигнал „Терплю бедствие“. Эсминцы проделали великолепную работу. Они бросились вперед сквозь шквал снарядов и сняли всю команду… Мы, разумеется, продолжали обстреливать форты № 13 и № 17. Мы израсходовали 58 снарядов калибра 305 мм и 158 лиддитовых и фугасных снарядов калибра 234 мм. На форту № 17 взорвался погреб. „Лиззи“ крепко задала Чанаку, всадив в него несколько 381-мм снарядов. „Агги“ получил огромную пробоину в трубе, у нее чуть не срезало половину. На палубе надстройки начался пожар.

Бой длился 9 часов и был достаточно долгим. Мы едва не налетели на мину. Ее пронесло всего в 10 ярдах от нашего форштевня».

Кийз прибыл к адмиралу с рассказом о новых несчастьях, и предложил вернуться, чтобы добить оба броненосца. Де Робек разрешил ему, и Кийз снова отправился в пролив, теперь на миноносце «Джед». Несмотря на самые тщательные поиски, он ничего не нашел. О судьбе «Оушна» мы уже говорили, «Иррезистебл», как предполагается, сдрейфовал к Узостям, и там был добит артиллерией форта Дарданос.

Де Робек окончательно пал духом. Он потерял 3 броненосца, 2 броненосца и линейный крейсер были тяжело повреждены. Он сказал Кийзу, что завтра его отстранят от командования, но Кийз, который знал Черчилля немного лучше, успокоил адмирала. В конце концов, флот союзников еще был достаточно силен, чтобы на следующий день повторить попытку штурма пролива, ведь обороны пролива больше не существует.

Кийз в своих мемуарах писал: «Исключая прожектора, никаких признаков жизни в Дарданеллах не было. У меня осталось совершенно неизгладимое впечатление, что мы видим разбитого врага. В 14.00 я думал, что он разбит. В 16.00 я знал, что он разбит. В полночь я знал совершенно определенно, что он окончательно разбит. Нам оставалось лишь организовать надлежащее тральное соединение и принять некоторые меры против дрейфующих мин, чтобы пожать плоды наших усилий. Я чувствовал, что орудия фортов и батарей, укрытые гаубицы и полевые орудия больше не представляют угрозы». Де Робека заразил этот энтузиазм, и он решил повторить попытку.

Английский линкор «Оушн».

Наверное, именно после этих слов Кийза пошел гулять по свету рассказ о том, что союзники были на волосок от решительной победы. Действительно, как не верить герою штурма Остенде и Зеебрюгге?! Под обаяние его личности попали даже некоторые немецкие офицеры. Но тщательное изучение ситуации, особенно с привлечением турецких источников, заставляет в этом усомниться.

Следует учитывать, что сами форты пострадали гораздо меньше, чем думали англичане. Было разбито лишь несколько орудий, а перерывы в стрельбе возникали потому, что прислуге приходилось чистить орудийные механизмы, которые забивали песок и пыль от близких разрывов. При этом союзникам еще предстояло прорвать 5 линий минного заграждения до залива Сари-Сиглар и еще 5 линий возле Нагары.

Результаты всех обстрелов, начиная с 3 ноября, свелись к следующему:

1. Батареи, прикрывающие вход в пролив (Оркание, Кум-Кале, Седд-уль-Бахр, Хеллес), подавлены, однако их бетонные сооружения представляют хорошее укрытие для пехоты.

2. К югу от Эрен-Кёя и Суан-Дере новые батареи мало пострадали.

3. В район закрытых батарей Эрен-Кёй попало несколько тысяч снарядов, однако они не были подавлены.

4. Форт Дарданос пострадал еще меньше. Его орудия остались в полной исправности.

5. В Чанаке 18 марта в главный форт Хамидие I попало 36 тяжелых снарядов, разбито 1 орудие. Форт сохранил боеспособность. На форте Хамидие II подбиты оба 356-мм орудия, на форте Намазие подбито одно — 210-мм орудие.

6. Батареи Килид-Бара почти не пострадали.

7. Подвижные батареи, прикрывающие минные заграждения, не пострадали.

В целом за весь день 18 марта у турок были выведены из строя несколько орудий, но из них лишь 4 были уничтожены.

Остальные можно было отремонтировать.

356-мм орудие Круппа обр. 1885 г. в Турецком военном музее.

На фортах и батареях были убиты 40 человек, а 74 ранены. Вообще-то есть прекрасный пример «меткости» союзников. По форту Дарданос были выпущены в общей сложности около 4000 снарядов, из которых в цель попали только 3, но при этом ни одно из турецких орудий не пострадало.