Техника и вооружение 2007 03 - Автор неизвестен. Страница 17

Отработка управляемого противотанкового вооружения потребовала привлечения значительного числа организаций и конструкторских бюро, способствовала профессиональному становлению плеяды конструкторов, технологов, теоретиков, испытателей независимо от того, чем заканчивалась та или иная тема. Кроме того, определенный сдвиг произошел в этот период в оборудовании полигонов испытательных трасс, методиках оценки результатов стрельб и работы экипажа.

Полученные в ходе этой работы знания, участие в испытаниях танкового радиолокационного дальномера, в исследовании характеристик отражения танков в различных диапазонах длин волн, улучшении характеристик инженерных уголковых отражателей и др. наряду с двухгодичным вечерним факультетом совершенствования дипломированных инженеров при ВЗЭИ завершили становление автора, молодого выпускника Академии БТВ, как инженера.

Середина 1950-х гг. совершенно не случайно стала отправной точкой в СССР для развертывания поисково-экспериментальных и конструкторских работ в области совершенствования средств борьбы с тапками и другой бронированной техникой. К этому времени определились возможности и направления развития ядерного оружия применительно к тактическим задачам Сухопутных войск и при принятии определенных мер танки оказывались наиболее стойкими средствами обеспечения боевых действий частей и соединений в этих условиях.

Одновременно этот период характеризовался значительным прогрессом в ракетостроении и стал переломным в области радиоэлектроники, особенно полупроводниковой техники. Некоторым руководителям партии и страны виделся близкий закат ствольной артиллерии, «исчерпавшей» свои, прежде всего точностные возможности на больших дальностях (свыше 2 км). Определенным толчком этому послужило успешное применение французами первых противотанковых управляемых ракет.

Появившееся в 1957 г. правительственное постановление о создании комплексов управляемою вооружения для борьбы с танками задействовало практически все имеющиеся в стране научно- исследовательские и опытно-конструкторские силы промышленности и Министерства обороны. Постановлением предусматривалось проведение целого ряда НИОКР, в основном опирающихся на ракетные средства доставки поражающих боевых частей.

Характер работ, задаваемых постановлением правительства, был на грани «мозгового» штурма, так как абсолютному большинству опытно-конструкторских работ не предшествовал необходимый объем исследований фактически ставших составной частью ОКР, что послужило отличной школой становления целой плеяды отечественных конструкторов.

Проводимые работы отличались высокой интенсивностью, энтузиазмом исполнителен, когда люди не считались ни с рабочим временем ни с праздничными и выходными днями, а испытания макетных и опытных образцов велись круглосуточно.

Естественно, что в результате предполагалось превзойти пушечное вооружении по всем показателям вплоть до полной его замены. Это касалось и танковой артиллерии. Так для опытно-экспериментальных образцов зародился термин «ракетный танк», который мог быть отнесен к «объекту 287» с комплексом «Тайфун» и «объекту 775» с комплексом «Рубин». Несколько в стороне от этого определения стояли действительно танк – харьковским «объект 434», где в боеукладку добавлялся управляемый снаряд «Кобра», и истребитель танков «объект 150» с комплексом управляемой ракеты «Дракон», который по определению не претендовал на высокое звание «ракетный танк».

Несмотря на принципиальное сходство, техническое исполнение этих систем существенно различалось, как в части самого объекта управления, так и в системе считывания координат ракеты и в устройствах передачи команд. Несколько особняком от танковых КБ проводилась разработка ПТРК «Лотос» (Б.И. Худоминский), который по энергетическим и весовым показателям никак не мог быть переносным комплексом, но твердо выбранной базы не имел, хотя по замыслу наиболее полно отвечал требованиям боевого использования.

Появилась и общая для всех разработчиков особенность – впервые и изменялась роль наводчика: он, если не будет найден способ автоматического сопровождения цели, должен был стать элементом системы управления.

По мере проведения поисковых работ в этом направлении таяла и голубая мечта о сведении к минимуму участия наводчика в системе управления. В системах появлялось звено, передаточную функцию которого нельзя описать, как другие составляющие системы: человек может быть подвержен стрессам, как от внешних воздействии, так и внутреннего состояния, ему могут помешать банальные' транспортные перегрузки или бессонная ночь. Нот тут-то принципиально важным оказалось, какую функцию конкретная система возложит на наводчика, теперь уже наводчика-оператора.

В КБ развернулась напряженная деятельность, а с ней и конкурентная борьба за место под солнцем, в которую наряду с военными представительствами на предприятиях были включены научно-исследовательские институты и полигоны Министерства обороны, вплоть до создания на них специализированных подразделений, как это имело место на НИИИБТ полигоне (Кубинка, Московская обл.). Надо отметить, что на начальном этапе создания управляемых противотанковых ракет весьма заметную роль сыграла Военно-воздушная академия им. Жуковского.

Все работы велись под пристальным вниманием отделов ЦК КПСС и Совета Министров СССР (Военно-промышленная комиссия – ВПК) с регулярными показами достижений высшему руководству государства. Последнее накладывало на разработчиков дополнительные трудности: местом таких мероприятии нередко выбирался полигон в Кубинке (видимо, по причине близости к Москве и возможности совмещения с показом авиатехники на кубинском военном аэродроме), перебазирование на который доставляло немало хлопот для большинства из них, так как основному показу предшествовали «предпоказы», определяемые субординацией построения аппаратов Совмина и Министерства обороны.

По результатам больших показов сворачивались темы, кому-то отдавались приоритеты, «летели головы». На оценку мог повлиять целый ряд факторов: ненадежность экспериментальных и опытных образцов, ошибки экипажа, непродуманность экипировки и т.п., что в военном быту носит название «генеральского эффекта». При импульсивных руководителях вред таких показов несоизмерим по сравнению с ожидаемой пользой. Субъективная составляющая и без показов велика: достаточно вспомнить «погибший» более перспективный переносной ПТУР «Овод», всего на три-четыре месяца отставший по отработке от ПТУР «Малютка».

Обилие тем разного направления плюс неустановившаяся терминология внесли определенный хаос в ряды заказывающих управлений Министерства обороны: каждый из разработчиков приводил все возможные доводы в обоснование принятых решении, в которых слова «мощное», «современное» и «автоматическое» зачастую превалировали над другими в описаниях и отчетах. Доходило до того, что у некоторых комплексы оказывались «более автоматическими», чем у других.

Чтобы разобраться в этом водовороте событий, в начале 1960-х гг. Министерство обороны сформировало у себя специальную межведомственную ке)миссию во главе с Председателем НTK Генштаба ВС H.Н. Алексеевым, однако по моим сведениям, четкого решения так и не появилось. Bо всяком случае, доклад д.т.н. Я.Б. Шора и подготовленный проект решения НТК ГШ на основании этого доклада (3 НИИ МО) не выдержали критики и не были приняты. На ходе проводимых работ это особо но сказалось.

Прежде чем коснуться систем наведения, хотелось бы напомнить кое-что о танке как о цели, поскольку этот вопрос, хотя и интересный, но по понятным причинам в справочниках по БТТ не отражается. Вот в Великую Отечественную войну каждый германский танк представлялся на листочке как цель с ее слабыми мостами применительно к средствам поражения Красной Армии. Теперь рассматривалась более общая задача: бороться с некоторым ебобщенным танком, которым мог стать даже отечественный образец, к этому времени уже имеющийся на вооружении в ряде стран.