Заговор мерлина - Джонс Диана Уинн. Страница 23

Я не был уверен, что он имеет в виду именно это, однако же я осторожно подошел к нему и попытался взять язычок пламени в ладони. На ощупь он оказался почти никакой. Может быть, чуть-чуть теплый, и все. Я выпрямился, держа его в руках, очень довольный. Но тут огонек начал затухать и шипеть.

— Нет-нет! — воскликнул старик. — Не обращай на него внимания! Быстро подумай о чем-нибудь другом!

Он всполз по скале и как-то ухитрился встать на ноги. Потом щелкнул пальцами, и на ладони его высохшей старческой руки возник новый голубой огонек.

— Видел? А теперь смени тему.

— Э-э… — сказал я, стараясь не глядеть на голубую искорку, которую держал в руках, — вы сказали, что здесь нужно встретить троих, которые нуждаются в помощи. Получается, что вы у меня первый?

— Разумеется, нет! — сказал старик. — Я ни в чем не нуждаюсь, я хочу только выбраться отсюда, и ты у меня третий, так что теперь я могу уйти.

— А кого вы встретили до меня? — поинтересовался я.

— Козу, — сказал он. — Я не шучу! Она заблудилась, понимаешь ли. А потом мне повстречалась несносная девчонка, которая сказала, что прячется от своей близни-систре-ца — в смысле, сестры-близнеца, — и она хотела только, чтобы я ее не выдавал.

— А для козы вы что сделали? — спросил я.

— А что можно сделать для козы? Кажется, развернул и дал пинка под зад, — ответил старик. — По правде говоря, мне все это помнится несколько смутно, но я точно знаю, что ни одна из них не доставила мне столько хлопот, сколько ты. Ну что, получается?

Я наконец-то решился взглянуть на свои руки. Там осторожно мерцал огонек величиной примерно с пламя от спички. Я попытался сделать его побольше, но ничего не вышло.

— Вроде да… — ответил я.

Старик оттолкнулся от скалы и неверными шагами подошел посмотреть. От спиртных паров в его дыхании огонек сразу вырос вдвое, честное слово!

— Да-да, теперь все в порядке, — сказал старик. — Мне тут больше торчать незачем. Прости, я ухожу в далекий путь, не вздумай с горя в речке утонуть!

И он снова заревел песню без мелодии, пошатываясь в такт. Я думал, он пройдет прямиком сквозь скалу напротив, но там обнаружилось отверстие, которого я прежде не заметил. Старик нырнул в него — отверстие окрасилось серебристо-голубым от света колдовского огонька, — распевая во всю глотку.

— Ученик пошел по его стопам, — гремело среди скал. — Пламенем дышало слово, что оставил святой! А я бы сказал — да ну его к черту, это слово…

Я хихикнул и еще раз взглянул на свой огонек. Он к этому времени вполне уютно угнездился на мне и, казалось, совсем не возражал, когда я пересадил его на левую руку, чтобы правая осталась свободной. Я еще немного подождал, чтобы окончательно убедиться, что он не потухнет, и зашагал по тропе дальше.

Теперь стало гораздо лучше. Насколько же легче идти, когда все видно! Я шел вперед довольно быстро. Потом перестал моросить дождь и снова послышались звуки. Я поднял огонек повыше, туда, откуда они доносились, и увидел, что там ничего нет. Это все нарочно сделано, чтобы пугать людей. И я уверенно зашагал дальше и даже принялся насвистывать на ходу — тем более что у меня-то со слухом получше, чем у того старого пьяницы. Огоньку это, похоже, понравилось. Он сделался побольше. После этого я начал относиться к нему менее трепетно и принялся с ним играть: стал перемещать его вдоль руки, а потом через ухо пересадил к себе на макушку. На макушке он горел куда ярче. Мне пришло в голову, что я, наверное, могу заставить его соскользнуть в воздух и плыть перед собой, но этого я сделать не решился: вдруг потеряю? Я оставил его на голове, чтобы обе руки были свободны. Я даже сунул руки в карманы, чтобы их согреть, и размашисто зашагал вперед, громко насвистывая.

Свернув за угол, я встретил своего первого человека.

Она стояла лицом ко мне, но вовсе не на тропе. Она стояла в бледном пятне света, и за спиной у нее виднелся какой-то пейзаж. Это был просто кусок какого-то другого места. Он не освещал скалы вокруг или землю перед ней. Она была моей ровесницей или, может, чуть помладше, и… ну, знаете, у каждого есть свое представление об идеальной девчонке. Так вот, это была моя идеальная девчонка. Темные вьющиеся волосы, развевающиеся на ветру, которого я не чувствовал, и большие — очень большие! — сине-зеленые глаза с чудесными ресницами. Лицо у нее было худое, и сама она была худенькая. Я еще, помнится, обратил внимание, что она в поношенном сером вязаном свитере и в брюках, туго обтягивающих ноги ниже колена, но прежде всего я заметил, что она куда красивее, чем я ожидал от своей идеальной девчонки. Но главное, она была из тех девочек, которые выглядят так, словно они просто выросли, так же естественно, как… как дерево какое-нибудь… или… или родник… Словно она просто возникла. Мне всегда нравились такие девчонки, даже если они старше меня. Они в моем вкусе.

Я немного замедлил шаг и подошел к ней не торопясь. Оказавшись достаточно близко, я увидел, что она держит в руке неряшливый букетик. Эти цветы явно были собраны не ради красоты. Большая часть из них была мне незнакома, но я разглядел, что одно из растений — высокое, с бесформенными желтыми цветами, растущими ярусами вдоль стебля, и мохнатыми листьями. Я обратил на него внимание, потому что, когда я подошел, с него свалилась гусеница.

К тому времени я был достаточно близко, чтобы разглядеть в пятне света, в котором стояла девчонка, что она находится на холме, почти на самой вершине. У нее за спиной простирались голубые дали. А ближе, но за спиной у девчонки, на самой вершине холма, я увидел мальчишку — гораздо моложе ее. Он сидел вроде как ссутулившись, так что мне было видно только его спину. Он не шелохнулся, не заговорил — он, похоже, вообще не видел, что я здесь.

А вот она видела. Она смотрела, как я подхожу к ней. Она перевела взгляд на огонек у меня на макушке.

— Ага, хорошо, — сказала она. — Ты волшебник. Мне был нужен именно волшебник.

— Вообще-то я не волшебник, — возразил я. Все было так странно, что я не стеснялся и не испытывал неловкости, хотя, если бы я встретил ее в любом другом месте, я бы ужасно засмущался. — Я только учусь.

— Ну, может, это и ничего, — сказала она. — Я просила кого-нибудь, кто может помочь, значит, ты наверняка сумеешь сделать все, что надо. Как твое имя?

— Никотодес, — ответил я. Почему-то казалось важным сказать ей мое настоящее имя. — Или просто Ник.

— А я — Арианрод, — сказала она. — Тоже ничего себе имечко, не хуже твоего. Но я предпочитаю, чтобы ко мне обращались «Родди».

Я хотел сказать, что «Арианрод» звучит куда красивее, чем «Родди», но мне показалось… ну, я не знаю… что ее это расстроит. Или, скорее, что нам нужно поговорить о других вещах. Так что я решил перейти к делу и спросил:

— А какая помощь тебе нужна?

Девчонка озабоченно нахмурилась. Теперь, когда я вспоминаю наш разговор, я вижу, что она все время была очень озабочена.

— В этом-то и проблема, — сказала она. — Я не знаю, чем ты можешь помочь. Дело выглядит почти безнадежным. Видимо, всей нашей стране грозит серьезная опасность, и кажется, никто этого не знает, кроме меня. Ну и…

Она указала себе за спину, на мальчика.

— Ну и Грундун, конечно. Похоже, что сэр Джеймс сумел каким-то образом прибрать к рукам мерлина. Или же мерлин сам обратился к злу. И Сибилла тут тоже замешана. В смысле, я понимаю, что мерлин новичок, совсем молодой и довольно слабый…

— Погоди-ка! — сказал я. — Ведь Мерлин — это из времен короля Артура. Старик с длинной белой бородой. Его заточила в темнице дева по имени Нем… то ли Немезида, то ли как-то еще…

— Так это когда было! — перебила девочка. — Длинная белая борода была у многих мерлинов. А этот молодой. Его только что назначили.

— Нет, Немуэ! — сказал я. — Деву звали Немуэ. Ты хочешь сказать, что Мерлин был не один?

— Не один, разумеется! — с раздражением ответила девочка. — Это ведь официальная должность. Мерлин правит магией, подобно тому как король правит страной. Только сейчас похоже на то, что нынешний мерлин пытается править и страной тоже. Или сэр Джеймс пытается, а мерлина он каким-то образом прибрал к рукам. Сэр Джеймс — действительно гнусная личность, но король этого всегда как будто не замечал, а теперь этот тип заставил и короля, и принца плясать под его дудку.