Заговор мерлина - Джонс Диана Уинн. Страница 30

— А то еще попробуй помахать репой! — крикнул Грундо через плечо и сердито удалился в сторону часовни.

Я не стала обращать на него внимания. Я нашла розмарин, бирючину и горицвет. Бирючина и горицвет были одними из тех растений, которые в моих файлах были обозначены ярлычком «Использовать крайне осторожно!», наряду с брионией, смолевкой, чемерицей и ландышем. Я нервно разглядывала их, гадая, что в них такого опасного, когда вернулся Грундо.

— У задней стены часовни растет мохнатое растение, покрытое гусеницами, — сообщил он. — Поди посмотри. Думаю, это и есть коровяк.

Да, это был он. Я его узнала сразу, как только увидела. У него были бледные мохнатые листья, длинный стебель и бледно-желтые цветы, растущие вдоль всего стебля. Он действительно был весь усижен гусеницами и отчасти похож на мальву — такой же высокий. Грундо стряхнул с него гусениц и вручил его мне с изысканным придворным поклоном.

— Вот. Остальное нашла?

— Нужен еще щавель, — сказала я.

— Щавель растет у входа в часовню, — тут же ответил Грундо. — Там его полно. А еще?

— Ну, не помешали бы еще асфодель и барвинок, но все самое важное у меня есть, — сказала я. — Пошли на вершину холма. Мне надо стоять лицом к чистому небу.

По дороге на холм я видела, что Грундо дуется. Когда мы пришли, он сказал:

— Если ты из-за этой найденной магии теперь все время будешь как Алиша, я тебе больше не помощник.

И уселся на землю лицом к дому, ко мне спиной.

В обычных обстоятельствах я бы ужасно на него разозлилась за одно предположение, что я похожа на Алишу. Но сейчас я была настолько поглощена тем, что мне предстояло сделать, что я сказала только: «Ну и фиг с тобой!» и оставила его сидеть и дуться.

Странно, как только я взялась за дело, создалось впечатление, как будто Грундо рядом и не было. Растения, которые я сжимала в кулаке, дали мощнейший выброс энергии, и с этого момента мне казалось, как будто я стою одна на вершине горы, отгороженная от всего мира. Благодаря этому я меньше стеснялась, чем если бы Грундо стоял рядом. Заклятие было рифмованное. В файлах говорилось, что надо сказать на языке хромой женщины, и тут же объяснялось, что эти слова означают. Мне надо было перевести слова в мысли, а мысли — в новые слова, и непременно рифмованные. Я чувствовала себя довольно глупо, стоя на горе, размахивая вянущим пучком трав и повторяя вслух: «Бредущий каменной тропой во тьме, где не видать ни зги, волшебник, странник меж миров, явись ко мне и помоги!» Я повторяла это снова и снова. Остро ощущая, насколько все это жалко и тщетно.

Я была совершенно уверена, что заклятие не подействует, как вдруг увидела, что передо мной распахнулось темное пространство. «Помоги!» — слабо пискнула я. И едва не отшатнулась назад, когда тьма вдруг озарилась голубоватым сиянием. Из темноты выступили мокрые скалы и лужи. Кто-то вышел из-за угла и спотыкаясь направился в мою сторону.

Первое и самое важное, что я заметила, — это что на лбу у этого человека светился голубой язычок пламени. Так делают волшебники в важных случаях.

— Ага, хорошо! — обрадовалась я. — Вы волшебник.

Но я очень нервничала, потому что он был настоящий и находился при этом где-то в совершенно другом месте.

Я знала, что он видит и слышит меня. Но он, похоже, вовсе не был уверен, что он действительно волшебник. Он промямлил что-то насчет того, что он начинающий или что он только учится. Сердце у меня упало. Он был почти моим ровесником. Я это видела, хотя отсветы голубого пламени ужасно искажали его лицо. Вид у него был демонический, и вместо глаз зияли черные дыры. «Но, с другой стороны, — подумала я, — может, человек из другого мира так и должен выглядеть». Будь он с Блаженных, я бы сказала, что он из Индии. Во всяком случае, он был черноволосый и гораздо выше меня ростом.

Потом я сказала себе, что он, наверное, все равно тот, кто мне нужен. Раз его вызвало заклинание коровяка, значит, он и есть нужный человек. В цветочном файле говорилось, что теперь надо заставить человека назвать свое истинное имя. Так что я спросила, как его имя, и он сказал, что его зовут Никотодес. И он смотрел на меня вроде как набычась, как будто он, совсем как Грундо, думал, что вот, раскомандовалась тут, только о своих проблемах и заботится. Ну да, это была правда, но я ничего с этим поделать не могла. Так что я назвала ему свое имя и попыталась пошутить, сказав, что у нас обоих имена не подарок.

Он все еще выглядел неуверенно, но сказал очень деловитым тоном:

— А какая помощь тебе нужна?

Я объяснила — или, по крайней мере, попыталась объяснить. Похоже, для него это все был темный лес, и мы сразу же столкнулись с неожиданным препятствием: он думал, будто мерлин — это человек с длинной белой бородой из времен какого-то мифического короля. Я никогда не слышала про этого его короля Артура, но сказала:

— Длинная белая борода была у многих мерлинов. Например, у того, который только что умер.

Я попыталась объяснить поподробнее, как мерлины поддерживают равновесие магических сил и работают заодно с королями, которые поддерживают равновесие сил политических.

По-моему, он ничего не понял. Мне показалось, что он и не старался понять. Я продолжала объяснять, уже без особой надежды, что всей нашей стране грозит опасность, а вместе с ней и всему миру, а возможно — и другим мирам тоже. Теперь я знаю, что такое повторялось каждый раз, как я пыталась добиться от кого-то помощи, но тогда мне казалось, что это из-за того, что мы так разделены, что я стою на холме в Уэльсе, а он — неизвестно где, во мраке. Я чувствовала себя беспомощной и была в отчаянии.

А он не мог выйти ко мне из этого темного места. Он пытался. Он протянул руку — и как будто уперся в стеклянную стену. Я видела, как его ладонь прижалась к чему-то твердому и побелела и на ней проступили красные линии.

— Ладно, — сказал он.

Он, похоже, относился ко всему этому куда оптимистичнее, чем я. Он заявил, что пойдет и спросит у кого-то, что делать.

— А потом вернусь и постараюсь помочь вам с Грандуном все уладить, — добавил он.

— Грундо! — поправила я.

— И ему тоже, — весело сказал он. — Кстати, а где ты находишься?

Тут я почувствовала, что заклятие меня подвело: уж конечно, оно должно было ему сообщить такие элементарные вещи!

— На Островах Блаженных, разумеется, — ответила я.

— Ну, тогда до скорого! — сказал он и пошел в сторону мимо меня, помаячил высокой черно-голубой тенью, а потом исчез из виду где-то сбоку.

Тьма продержалась еще некоторое время, становясь все гуще и гуще, а потом растворилась на фоне неба.

— Да уж, помогло, называется! — сердито сказала я Грундо.

Грундо слегка вздрогнул и спросил:

— Ты что, уже закончила?

— Закончила! — сказала я и швырнула измятые травы на землю. — Храни меня Силы от тупоголовых, самодовольных, заносчивых юнцов-волшебников!

— Что, не помогло? — спросил Грундо.

— Считай, что нет, — сказала я. — И что мы теперь будем делать?

Грундо удивленно взглянул на спускающееся к горизонту солнце, потом на часы.

— Думаю, пойдем пить чай. Вот чем плохо пить чай вместо ужина. День получается такой короткий. В любом случае, твой дедушка уже вернулся. Серая кобыла стоит в загоне, мне отсюда видно.

И мы, скользя и оступаясь, кое-как спустились с вершины. Грундо, похоже, был в хорошем настроении. Я этого понять не могла. Сама я впала в глубокое уныние. Все эти поиски цветов оказались без толку. Мальчишка-волшебник никому помочь не в состоянии. Он просто дурак! Я бы злилась даже на маленького человечка за то, что он это предложил, но ведь он же не виноват. Откуда ему было знать, что я наткнусь на невежественного идиота. Но, судя по всему, это означало, что помощи извне дозваться не удастся. Единственное, что теперь оставалось, — это вернуться к королевскому кортежу и как можно быстрее разузнать, что значит «поднять землю» и как это делается. В моих цветочных файлах этого нет — в этом я была уверена. Во времена хромой женщины такого никому делать не приходилось. Тогда короли были слабыми, а страны — крошечными. Вероятно, в те времена магия Островов Блаженных вообще не имела такого значения для других миров.