Брак по расчету - Джордан Николь. Страница 48

Хизер безмолвно наблюдала, как Волк снимает Дженну и несет к могиле. Он наклонил голову, так что длинные черные волосы закрыли бесстрастное лицо.

Выдержав приличную, по ее мнению, паузу, Хизер спешилась и встала рядом. При виде надписи на плите она едва не заплакала.

— Лань не заслужила такой ранней и жестокой смерти, — заметил Волк, и Хизер уловила в его глухом голосе нотки гнева.

— Какой она была? — осмелилась спросить Хизер.

— Обычно спокойной и тихой, — пожал он плечами, — но в ней жили неукротимый дух предков и добрый, веселый нрав. В ее присутствии на душе всегда становилось легко.

— Она вела ваше хозяйство?

— Лань родилась на пять лет позже. У нас одна мать, но отцы разные. Мой был белым и обучил меня старательскому делу. Поэтому я избежал участи Лани, когда солдаты окружили поселения шайеннов и согнали их в резервации. — Волк бешено сверкнул глазами. — Там они жили хуже заключенных. Ма так и умерла от голода и холода. Узнав об этом, я выкрал Лань и привез ее в горы, где раньше застолбил заявку. Она занималась домом, а я мыл золото.

Он нагнулся и, поставив Дженну на ножки, тихо произнес:

— Твоя ма здесь похоронена, Дженна.

— Вряд ли она поймет, — мягко заметила Хизер.

— Скорее всего нет, но со временем привыкнет сюда приходить. Каждое дитя должно помнить свою мать. Хизер кивнула. Вот и Слоан так говорит…

Она сорвала несколько цветков аквилегии, положила на могильную плиту и, сунув стебелек в руку Дженны, попросила сделать то же самое. Где-то в необозримой вышине раздалась трель жаворонка, и Волк, словно почуявшее опасность животное, мгновенно вскинул голову. Сама она ничего не слышала, но, оглянувшись, заметила всадника, поднимавшегося навстречу.

Слоан!

Сердце Хизер болезненно сжалось. Он не должен был увидеть ее здесь! Теперь она чувствует себя чересчур любопытной женой Синей Бороды, которой не дают покоя секреты мужа.

Слоан увидел их и остановил коня, и хотя лицо мужа почти скрывали поля шляпы, Хизер интуитивно почувствовала его гнев. Правда, Слоан ничем не выдал себя и, спешившись, неторопливо направился к ним. Мельком взглянув на жену, он обратился к шурину:

— Расти передал, что я найду тебя тут.

— Привез Дженну поклониться материнской могиле, — пояснил Волк. Слоан кивнул и, сняв шляпу, тихо заговорил с дочерью.

На Хизер он по-прежнему не обращал внимания, и она уже начинала опасаться, что осквернила могилу своим присутствием.

Они вернулись домой вместе. На этот раз Дженна ехала с отцом. Пока родственники предавались воспоминаниям, Хизер хранила молчание. Оказалось, что Волк напал на богатую жилу и теперь ехал в Денвер отдохнуть и поразвлечься.

Слоан, по всему видно, искренне радовался удаче шурина, хотя и не упустил случая поддеть новоявленного миллионера:

— Давно пора спуститься с гор и перестать изображать из себя отшельника, хотя трудно представить тебя в роли шахтовладельца.

Хизер мгновенно сообразила, что мужчины не прочь затеять беззлобную перепалку, хотя на самом деле трудно найти более верных друзей. Ведь их накрепко связывает любовь к погибшей…

Вернувшись домой, Хизер немедленно отнесла Дженну на кухню и принялась готовить ужин, пока мужчины беседовали в кабинете. Ей пришлось дважды звать их к столу, прежде чем они соизволили явиться.

За ужином оживленная беседа продолжалась. Волк галантно развлекал ее историями из жизни старателей. Потом Хизер уложила Дженну, а Слоан и Волк вновь уединились в кабинете, на этот раз с бутылкой виски.

— Я не хвастался, — заявил Волк, — когда говорил, что напал на богатую жилу. — И нерешительно добавил: — Говорят, у скотоводов дела совсем плохи. Не сочти за обиду, но я хотел бы выделить тебе долю доходов от рудника. Будь жива Лань, деньги пошли бы ей.

— Сам знаешь, не могу я брать твои деньги, — решительно покачал головой Слоан.

— Даже ради Дженны? Ведь я как-никак ее дядя. Щека Слоана нервно дернулась.

— Я сам позабочусь о своей дочери.

Белоснежные зубы ярко блеснули в улыбке на бронзовом лице Волка.

— Знаю! Маккорды всегда держатся дружной семьей и не подпускают чужаков. Ты сам мне твердил это, когда женился на моей сестре. Ладно, не стану лезть в чужие дела. Но все же постарайся дать мне знать, если потребуется помощь.

Он глотнул виски и задумчиво посмотрел на Слоана.

— Знаешь, когда ты сообщил, что взял новую жену, я был готов тебя четвертовать. Но стоило мне увидеть Хизер… нет, ты правильно сделал. Она стала настоящей матерью Дженне. И даст ей то, что никогда не дала бы Лань. Поможет ей стать своей в мире белых.

Слоан упрямо молчал, не желая, чтобы ему опять напоминали о добродетелях герцогини. Сейчас он не в том настроении, чтобы сравнивать ее с Ланью. По правде говоря, давно уже он не был так зол! Мало того что приезд шурина напомнил о трагедии, но и выходка Хизер взбесила его до крайности. Он пришел в бешенство, увидев ее у могилы. Прежняя боль и тоска обрушились на него с новой силой. Все равно что разбередить незажившую рану.

Он почти обрадовался, когда Волк осушил стакан и встал.

— Если не возражаешь, пойду сосну. Собираюсь завтра чуть свет отправиться в Денвер.

Слоан допил виски, ощущая приятное жжение в горле, но, когда хотел подняться, Волк остановил его:

— Не стоит. Я знаю дорогу. Пойду захвачу вещички из конюшни.

Слоан поколебался, вспомнив, что теперь комнату заняла Хизер. Волк был ему как брат. Пережитое вместе связало их крепче кровных уз. Они вместе выследили и наказали убийц Лани. Однако Слоан предпочитал не распространяться об интимных подробностях своей семейной жизни. И не желал объяснять, почему у них с женой разные спальни.

— Разумеется, — спокойно кивнул он и, когда Волк ушел, захватил лампу и поднялся наверх. Из-под двери Хизер тянулась полоска света. Легонько постучав, Слоан взялся за ручку. Хизер читала, сидя в постели. В белой сорочке она выглядела прелестной и непорочной. Длинное одеяние с глухим воротом, очевидно, было данью скромности: в доме находился гость.

И тут Слоану изменила обычная сдержанность:

— Волк переночует здесь. Он привык к этой комнате. Если хочешь, я помогу тебе перенести вещи в мою спальню.

Он чересчур хорошо понял удивленный взгляд Хизер, но промолчал. Наверху были еще две свободные комнаты: в одной она обычно шила, другая служила кладовой. В обеих стояли кровати на случай приезда нежданных гостей, хотя и временно сложенные, чтобы не занимать много места.

— Не хочется возиться с расстановкой кроватей, — проворчал Слоан, отводя глаза. — Кроме того, Волку незачем знать о наших делах. Он уезжает завтра утром, и все пойдет по-прежнему.

Он ожидал споров, возражений, но Хизер молча поднялась и накинула халат. Пока она собирала туалетные принадлежности и Одежду, Слоан застелил постель и помог ей отнести платья в свою спальню.

Дженна крепко спала в колыбельке. Слоан зажег лампу и принялся развешивать вещи Хизер. Все остальное она сложила на туалетный столик. Покончив с этим, оба неожиданно почувствовали неловкость. Хизер заметила, что Слоан переводит взгляд с кровати на нее. В тяжелой тишине она чувствовала, как от него исходит ощутимое напряжение.

И тут Хизер поняла. Он не хочет видеть ее здесь. Как, впрочем, и у могилы Лани.

Слоан отвернулся и шагнул было к выходу, но едва слышный встревоженный голос Хизер прозвучал громом с небес:

— Слоан… мне жаль, что так вышло. Я совсем не хотела копаться в твоем прошлом, просто побоялась отпускать Дженну с незнакомым человеком. Я знаю, ты на меня сердишься.

Сознавая, что шурин может вернуться в любую минуту, Слоан плотно прикрыл дверь. Он в самом деле разозлился, обнаружив Хизер у могилы Лани, — так сильно, что до сих пор не успокоился. Наверное, со стороны это может показаться глупой прихотью, но он не хотел, чтобы кто-то вторгался в священные для него воспоминания. Между его прошлой и нынешней жизнью разверзлась пропасть, и пусть так и остается. Лощина была его заветным местом, храмом, который он делит только с Ланью. И ни один человек не должен становиться между ним и возлюбленной женой, тем более женщина, ставшая настоящим наваждением. Одержимостью. Недаром он чувствует, что предал Лань.