Цена бесчестья - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 12

– Предположим. Какой у тебя план?

– В таком случае ее продолжают искать. И эти люди должны знать, что она родственница Каплуновича. А это автоматически означает, что они обязаны узнать о его встрече с нами и о наших поисках.

– Возможно. Ну и что?

– Если мы поедем на встречу с вдовой Репникова, они обязаны за нами следить. И попытаться выяснить, о чем мы будем с ней говорить. По моему разумению, следить они будут обязательно.

– Интересно, – улыбнулся Эдгар, – ты хочешь проверить, как они себя поведут?

– И степень их заинтересованности. Но прежде нам нужно заехать в компанию Каплуновича. Во-первых, встретиться с самим Борисом Самуиловичем, и, во-вторых, еще больше разогреть их интерес. Ведь следить они должны и за ним тоже. Или за ним в первую очередь, так даже точнее.

Вейдеманис согласно кивнул. Он вообще не любил много говорить, предпочитая слушать своего друга. Дронго позвонил Каплуновичу и назначил встречу в его офисе. Он вызвал водителя, чтобы не садиться за руль. Он вообще не любил ездить за рулем автомобиля. Водитель был профессионал. Но на московских улицах устраивать гонки, чтобы оторваться от возможного преследования, практически невозможно. Да и заметить такую слежку тоже очень сложно. В центре города машины едут с минимальной скоростью, выстраиваясь в ряд друг за другом настолько плотно, что между ними едва проскальзывают пешеходы. И надеяться оторваться от возможных наблюдателей в такой обстановке почти невозможно.

Через полчаса, когда они появились в приемной, Бориса Самуиловича еще не было. Любезная секретарша предложила им кофе. Они отказались, ожидая руководителя компании.

Дронго и его напарник расположились на диване в ожидании Каплуновича. В офисах новых компаний поражал размах архитектурной и дизайнерской мысли. Просторные помещения, дорогие панели, тяжелая итальянская мебель. Капитализм в России переживал стадию первоначального накопления, когда внешний лоск и солидность компании подтверждались монументальностью возводимых зданий, безупречными секретарями и помощниками, словно сошедшими со страниц глянцевых журналов, и дорогой мебелью из натуральных сортов дерева. Спустя десять, двадцать, тридцать лет руководители компании начнут понимать, что для офиса необходимы более функциональные помещения, мебель должна быть максимально приспособленной для работы, телефоны и аппаратура не такими роскошными, а безупречные формы секретарей не гарантия их хорошей работы и лучше принимать на службу сотрудниц по их деловым качествам. Но это будет спустя несколько лет. А пока внешние атрибуты были исключительно важны. Справедливости ради стоит сказать, что самые крупные нефтяные и газовые компании, уже пережившие первоначальную стадию, плавно переходили во вторую, в которой не было секретарш с формами топ-моделей, кабинетов, напоминавших футбольные поля, с подлинными картинами художников, стоившими не одну сотню тысяч долларов.

Очевидно, сотовая компания Каплуновича находилась на пути из первого этапа во второй, но довольно сильно задержавшись на первом этапе. Приемная было метров семьдесят, и кроме секретаря, красавицы лет двадцати пяти, здесь находился помощник, похожий на менеджера крупной торговой фирмы по продаже модных галстуков.

Каплунович опоздал на восемь минут. Учитывая автомобильные пробки в центре города, это была почти невероятная точность. Он прошел в свой кабинет, пригласив гостей войти следом. Кабинет был еще больших размеров, метров на сто пятьдесят с эксклюзивной мебелью из Испании.

– Чем обязан? – поинтересовался Борис Самуилович. – Опять какие-нибудь неприятные новости? Или нашли в ее ноутбуке очередное неотправленное письмо? Я же вам сказал, что мы все проверили и единственная ваша задача – найти Веру. Честное говоря, я удивлен, что вы пока здесь, а не в Париже.

– Чтобы искать наверняка, мне многое нужно уточнить, – возразил Дронго, – как вы считаете, куда она могла поехать?

– Понятия не имею. Если бы я знал, разве стал бы обращаться к вам за помощью? – нахмурился Каплунович.

– Если она действительно улетела в Париж, то наверняка не осталась в городе, где теоретически может встретиться с вами, с сестрой или с другими знакомыми.

– Логично. Я тоже полагаю, что ее нет в Париже. Но тогда где? В Шенгенской зоне столько стран...

– Где вы отдыхали в последние годы?

– По-разному.

– Но Вера ездила с вами?

– Да. И не считайте меня таким кретином. Я уже проверил все места, где мы раньше бывали. В том числе и с Верой. Ее нигде нет.

– И все-таки где вы отдыхали в прошлом году?

– На Сардинии. Я снимал там виллу.

– А в позапрошлом?

– Мы ездили в Майами. Вшестером.

– Простите... Почему вшестером? Кто был с вами?

– Я, моя супруга, трое детей и Вера. Еще было несколько телохранителей, кухарка и секретарь, но я их не считаю.

– Извините. Я понял. Зимой вы не отдыхали?

– Как обычно. Два года назад в Куршевиле, в этом году были в Австрии. В Куршевиль ездить уже невозможно, там столько наших, что превратили курорт в какой-то междусобойчик.

– Она летала с вами?

– Она обычно приезжала непосредственно на курорт.

– Получается, что она всегда отдыхала с вами?

– Не всегда. Обычно первые две недели. Потом уезжала куда-нибудь отдохнуть от нас, как она обычно шутила. Любила Италию, Испанию, Хорватию.

– Теплые страны...

– Море. Она очень любила отдыхать на море.

– Хорватия не в Шенгенской зоне.

– Нет. Но у нее достаточно мест, куда можно отправиться. Прибавьте Францию, Грецию, Португалию. Они все входят в Шенгенскую зону.

– Я помню, – угрюмо кивнул Дронго.

– Поэтому я и приехал к вам, – развел руками Каплунович. Он был одет в темно-серый костюм в тонкую полоску. Стильный сине-серый галстук был завязан двойным узлом. Он встал из-за стола. Подошел к своим гостям, сидевшим в глубоких кожаных креслах. Присел на стол.

– Поймите меня наконец, господин Дронго, – сказал он даже с некоторым сочувствием. – Я не просто так потратил время. И не просто так пришел к вам за помощью. Я задействовал своих людей, свою службу безопасности, потратил кучу денег, пытаясь найти Веру. Я сделал все, что мог. И даже больше, чем мог. Но не сумел ее найти. У меня было двенадцать дней, прежде чем я обратился к вам. За это время я нанял лучших детективов, проверил каждый ее шаг, потратил нервы и деньги, но ничего не смог найти. Ни-че-го. Если вам это приятно, то могу сказать, что вы мой последний шанс. И я обратился к вам только потому, что моя жена сходит с ума. Вот, собственно, и все.

Он поднялся и вернулся в свое кресло.

– Честное слово, я даже не представляю, где она может быть, – негромко добавил Каплунович, – и я действительно хочу ее найти. Поэтому готов заплатить вам любой гонорар. Но если вы будете сидеть в Москве и пытаться найти в ее ноутбуке или в квартире какие-нибудь следы Веры, то боюсь, что у вас ничего не получится. Извините меня, но я привык получать за свои деньги услуги самых лучших специалистов. А меня уверяли, что вы лучший эксперт среди тех, кого я могу найти. И вообще, у меня такое ощущение, что вы не очень любите своих клиентов. Или мне так кажется?

– Смотря какие клиенты, – честно ответил Дронго, глядя в глаза своему собеседнику, – некоторых не очень люблю. Я действительно специализируюсь на пороках человеческого рода. Просто у меня такая профессия. Не знаю, насколько я хороший эксперт, но стараюсь соответствовать. Однако никто не может требовать от меня, чтобы я еще и любил всех, с кем мне приходится иметь дело в процессе расследования. Да это и невозможно.

– Особенно не любите богатых клиентов? – весело уточнил Борис Самуилович.

– Особенно не люблю богатых, – в тон ему ответил Дронго, – просто знаю, как им достались эти деньги.

– «Все современные состояния нажиты нечестным путем». Так, кажется, было написано в книге, которую Бендер прислал Корейко.

– Не совсем, – ответил Дронго, – там было немного иначе. «Все крупные современные состояния нажиты самым бесчестным путем».