День гнева - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 56

Корниенко не верил собственным глазам. Затем снова посмотрел на офицера.

— Что-нибудь не так? — спросил тот.

— Нет, ничего, — ответил Корниенко, снимая очки, — ничего.

День третий. Москва.

11 часов 40 минут

В Министерстве финансов царило небывалое оживление. С одной стороны, все ждали обсуждения завтрашнего бюджета в Государственной думе и выступления там министра финансов. С другой — слухи о взрыве в Лондоне уже просочились, и некоторые опасались, как бы то же самое не произошло и в здании министерства. На двенадцать часов было назначено расширенное совещание у министра, и все с нетерпением ждали Полетаева после его визита в Лондон. Все телевизионные каналы уже сообщили об успехе переговоров российской делегации с зарубежными инвесторами, но даже не намекнули на вчерашний инцидент в британской столице. Руководителям и владельцам всех каналов звонил лично премьер-министр, потребовавший в резкой, ультимативной форме не «нагнетать страсти и не передавать в эфир непроверенную информацию, способную вызвать панику в стране». Премьер не стал уточнять, что в результате паники может полететь в первую очередь именно его правительство и в случае отказа парламента принять бюджет вся вина ляжет в первую очередь на самого премьера.

Полетаев приехал в министерство ровно в десять. Текущие дела отняли около полутора часов. Когда до назначенного времени оставалось минут двадцать, он попросил секретаршу пригласить к нему подполковника Суслову.

— Их руководитель уже приехал, — сообщила секретарша, — полковник Руднев сейчас в специально отведенном для него кабинете.

— Я просил только его заместителя, — раздраженно напомнил министр.

— Сейчас мы ее найдем. — Секретарша не поняла, чем вызвана подобная раздражительность.

В конце коридора в кабинете, который отвели для сотрудников ФСБ, уже второй час шло совещание. Понимая, как важно предотвратить любые террористические акты, руководство ФСБ приняло решение усилить группу Руднева. И теперь вместе с прикрепленными сотрудниками она насчитывала свыше двадцати человек.

— Главное сегодня — это поездка в Белый дом и открытие конференции. — Руднев говорил коротко и лаконично. Все знали о случившейся два дня назад трагедии, когда погиб его племянник. Труп молодого человека все еще находился в морге и не был выдан даже родителям погибшего. — В Белом доме имеется своя охрана, — сообщил Руднев, — но в Центре международной торговли мы обязаны развернуть свой штаб уже сейчас. Трое наших сотрудников прибыли на место. Кроме наших людей, в Центре будут сотрудники службы охраны, офицеры милиции, другие офицеры ФСБ. Все сотрудники, участвующие в обеспечении безопасности, уже получили соответствующие документы. У каждого будет персональная карточка. На конференцию ожидаются несколько министров и глав национальных банков зарубежных стран. По нашим данным, у некоторых своя охрана. Прошу запомнить, у всех сотрудников наших спецслужб будет карточка с красной полосой. Две красных полосы обеспечивают беспрепятственный проход повсюду. Но такие карточки будут лишь у нескольких человек. У гостей будут карточки с синей полосой.

— Где утверждались образцы охранных пропусков? — спросил Дронго.

— В службе охраны президента. Они и отвечают за сегодняшнее мероприятие. Наша задача — охрана Артема Полетаева, — пояснил Руднев, взглянув на Дронго. После вчерашнего взрыва в Гайд-парке он испытывал смешанные чувства к этому человеку. Ему не нравилась болтливость эксперта, его нарочито несерьезное отношение к порученному делу, его шутки. Но он не мог не признать, что именно этот странный эксперт предотвратил вчера взрыв в «Дорчестере», а значит, спас не только Полетаева и всю делегацию, но и самого Руднева, который был человеком мужественным и честным. И отдавал должное заслугам Дронго. Но они находились на противоположных полюсах, были слишком разными, чтобы питать симпатию друг к другу. Сухой, сдержанный, немногословный, всегда замкнутый полковник Руднев и постоянно улыбающийся, разговорчивый, эмоциональный фантазер Дронго.

— Вам тоже выдадут карточку, — сообщил Руднев, — с красной полосой.

В этот момент зазвонил телефон, и секретарша Полетаева позвала Суслову.

— Ее к телефону? — спросил полковник.

— Нет. Ее просит зайти Артем Сергеевич, хочет о чем-то спросить.

— Хорошо. — Он пожевал губами, бросил взгляд на Суслову. — Вас просят пройти в приемную министра.

— Наверно, хочет поговорить о вчерашнем взрыве, — кивнула Суслова, — он в самолете меня расспрашивал.

— Я слышал, — спокойно ответил Руднев, — но раз министр просит, нужно идти. Кстати, напомните ему, что в двенадцать у него совещание. Мы будем проверять каждого входящего в приемную. Журналистов к нему не пустим, уже их предупредили.

Суслова прошла в приемную, кивнула двум сотрудникам своей группы.

— Артем Сергеевич вас ждет, — сказала секретарша.

Когда Лена вошла, Полетаев что-то писал и, услышав шум открываемой двери, поднял голову. Увидев Суслову, он встал из-за стола и пошел ей навстречу.

— Я хотел извиниться за вчерашнее. Это шампанское мне ударило в голову. Прошу прощения.

— За что? — спросила она. — За приглашение поужинать вместе?

Он не нашелся что ответить.

В этот момент в кабинет Руднева вошел Корниенко.

— Где ваш заместитель? — спросил он.

— В кабинете Полетаева, — ответил полковник.

— Одна? — не то испугался, не то изумился Корниенко.

— Он попросил ее зайти, — ничего не понимая, ответил Руднев.

— Идите за мной. Надо отстранить ее от охраны Полетаева. Быстрее, на счету каждая секунда.

Руднев поднялся из-за стола и выбежал следом за Корниенко. Дронго, недоумевая, тоже поднялся.

— Быстрее, — крикнул Корниенко, — нам удалось все выяснить. Они были знакомы. Она скрыла, что знает Слепнева…

День третий. Москва.

12 часов 25 минут

По настоянию Корниенко из кабинета Руднева были удалены все офицеры ФСБ, кроме самого Руднева. Там же находилась Суслова.

— Почему вы скрыли от нас, что знаете полковника Слепнева? — приступил Корниенко к допросу. — Почему не сообщили об этом сразу, как только вам предложили войти в группу Кикнадзе?

— Я не знала, что полковник Слепнев — тот самый человек, против которого мы в свое время проводили оперативные мероприятия. Поняла это уже позднее, когда нас ознакомили с некоторыми моментами его биографии.

— Извините, подполковник, хотите сказать, что не узнали его?

— Не узнала, — ответила Суслова, — прошло столько лет.

— Не понимаю, о чем идет речь, — вмешался Руднев. — Вы были лично знакомы с полковником Слепневым и скрыли этот факт?

— Нет, не лично, — ответила Елена, — вернее, я была с ним знакома, а он со мной нет.

— Группа «Октава» проводила оперативные мероприятия по кандидатуре будущего «ликвидатора», — пояснил Корниенко, сверля женщину взглядом.

— Ну и что? — не понял Руднев. — При чем тут Суслова?

— Это пусть она сама нам объяснит, — сказал Корниенко, — в личном деле Слепнева есть данные о мероприятиях, проводимых группой «Октава».

— В конце восьмидесятых Слепнев вылетел в Испанию, — начала рассказывать Суслова. — Нашей группе было поручено провести серию активных мероприятий, чтобы отвлечь от «ликвидатора» внимание. Тогда у нас успешно развивались связи с испанцами и нельзя было рисковать. Слепнев вышел на нужного человека в семидесятых, двойного агента, работавшего на обе стороны. Этого агента Слепнев должен был убрать. Мы обеспечивали прикрытие.

Наш руководитель Меджидов, в то время еще полковник, узнал в Слепневе человека, против которого проводил мероприятия еще за десять лет до испанской встречи. В то время Слепнев встретился с женщиной, знакомой ему еще по Москве. Он выполнил задание, убрал двойного агента, но задержался на несколько дней в Севилье. Меджидов поручил мне организовать за ним наблюдение, но не трогать и дать ему возможность спокойно вернуться в Москву. Вот, собственно, и все.