Нож сновидений - Джордан Роберт. Страница 36

Теперь снаружи стояло четверо Стражей, но одним из них был Бурин, Страж Лилейн, причем его почти не было видно – меднокожий коротышка-доманиец закутался в плащ Стража. А салдэйца Авара сменил другой Страж Мирелле, Нугел Дроманд, – высокий дюжий мужчина с иллианской бородкой, оставлявшей выбритой верхнюю губу. Он стоял так неподвижно, что его можно было принять за статую, если бы не облачка пара от дыхания у ноздрей. Аринвар поклонился Лилейн – краткий знак вежливости, пусть и формальный. Нугел и Джори не позволили себе утратить и крохи бдительности. Как, кстати, и Бурин.

Чтобы распутать узел, которым была привязана Ночная Лилия, времени потребовалось не меньше, чем на то, чтобы привязать лошадь, но Лилейн терпеливо дождалась, пока Суан не выпрямилась с уздечкой в руках, а потом неспешным шагом двинулась по дощатой дорожке мимо темных палаток. Лицо ее пряталось в лунных тенях. Она не обращалась к Силе, так что и Суан не имела права обнять Источник. Ведя кобылу в поводу, Суан шагала рядом с Лилейн и хранила молчание. Следом ступал Бурин. Разговор должна начинать Восседающая, но только потому, что таково ее право как Восседающей. Суан боролась с одолевавшим ее желанием втянуть голову в плечи, чтобы скрыть разницу в росте – Суан была на дюйм выше Лилейн. Теперь она редко вспоминала те времена, когда была Амерлин. Ее вновь приняли в ряды Айз Седай, а быть Айз Седай означало, помимо прочего, и уметь интуитивно занимать среди сестер свою нишу, знать свое место среди них. Проклятая лошадь ткнулась носом ей в ладонь. Она что, возомнила себя ласковой собачкой? Суан переложила уздечку в другую руку, перехватив подальше от мокрого носа, и вытерла пальцы о плащ. Мерзкая слюнявая скотина. Лилейн искоса поглядела на Суан, и та почувствовала, что запылали ее щеки. Инстинктивно.

– Странные у тебя подруги, Суан. По-моему, кое-кто из них был совсем не против отослать тебя прочь, когда ты впервые появилась в Салидаре. Ну, Шириам, например, я еще могу понять. Хотя, по здравому размышлению, то, что теперь она стоит настолько выше тебя, порождает некую неловкость в отношениях. Вот в чем главная причина, почему я сама тебя избегаю, – чтобы избежать неловкости.

Суан чуть рот не раскрыла от изумления. Разговор подошел близко к тому, что никогда не обсуждается, причем даже очень близко. И уж от кого-кого, а от своей собеседницы она менее всего ожидала подобного нарушения общепринятых правил. Пожалуй, сама она могла на такое решиться – хотя Суан и вполне приспособилась к своей нише, однако себя целиком не переделаешь, – но от Лилейн!.. Никогда!

– Надеюсь, Суан, что мы с тобой вновь станем подругами. Впрочем, я пойму, если это окажется невозможным. Сегодняшняя встреча подтверждает то, что мне рассказала Фаолайн. – Лилейн издала легкий смешок и сложила руки на животе. – О Суан, не надо делать такое лицо. Не кривись так. Она тебя не предавала, по крайней мере, преднамеренно. Она несколько раз допустила одну и ту же оговорку, и я решила надавить на нее. И надавила даже сильно. Нет, с другой сестрой я бы так обращаться не стала, но она, вообще-то, всего лишь Принятая, пока не пройдет успешно испытания. Из Фаолайн выйдет замечательная Айз Седай. Она с крайней неохотой уступила то, что могла выдать. Вообще-то, это были лишь обрывки и отдельные кусочки да несколько имен, но, добавив к этой всячине тебя, я, как мне представляется, получила полную картину. Наверное, теперь девушку можно будет выпустить из-под замка. Больше шпионить за мной она точно не станет. Ты и твои подруги были очень преданы Эгвейн, Суан. Сможешь ли ты быть верной мне?

Так вот почему Фаолайн словно на дно канула, как будто где-то запряталась. И сколько «обрывков и кусочков» она раскрыла, когда на нее «надавили сильно»? Всего Фаолайн не знала, однако лучше предполагать, что Лилейн известно немало. Лучше исходить из такого предположения и в то же время самой не раскрывать ничего, пока на саму Суан не надавят слишком сильно.

Суан встала как вкопанная, вытянувшись во весь рост. Лилейн тоже остановилась, со всей очевидностью ожидая, когда заговорит собеседница. Это было понятно, несмотря на то что лицо Восседающей по-прежнему терялось в тенях. Суан собиралась с духом, набираясь решимости противостоять ей. Некоторые инстинкты заложены у Айз Седай так глубоко, что искоренить их почти невозможно.

– Я верна тебе, как Восседающей от моей Айя, но на Престоле Амерлин – Эгвейн ал’Вир.

– Да, она. – Выражение лица Лилейн, насколько могла разобрать Суан, оставалось невозмутимым. – Она говорила с тобой в снах? Расскажи мне, что тебе известно о ее положении, Суан. – Суан покосилась через плечо на приземистого Стража. – Не обращай на него внимания, – промолвила Восседающая. – У меня от Бурина нет секретов вот уже двадцать лет.

– Да, мы говорили в моих снах, – подтвердила Суан.

Несомненно, в намерения Суан вовсе не входило признаваться, что это было сделано только для того, чтобы призвать ее в Салидар в Тель’аран’риоде. Ведь у нее не должно быть того кольца. Если члены Совета пронюхают о кольце, то наложат на него свою лапу. Спокойно – внешне спокойно, по крайней мере, – Суан поведала то, что уже сообщила Мирелле и остальным. Даже рассказала чуточку побольше. Но отнюдь не все. Не про предательство, в чем сама была уверена. В предательстве замешан кто-то из Совета – о плане заблокировать гавани не знал никто, кроме участвовавших в деле женщин. Но кто бы ни был виновницей, она могла бы и не знать, что предает Эгвейн. Она просто могла бы помогать Элайде. Но и тогда загадка остается без ответа. Зачем кому-то из них помогать Элайде? С самого начала ходили слухи о тайных сторонницах Элайды, однако сама Суан давным-давно отвергла подобную мысль. С куда большей уверенностью можно утверждать, что все Голубые сестры до единой страстно желают низвергнуть Элайду, но до тех пор, пока Суан не выяснит, кто виноват в предательстве, никто из Восседающих, пусть даже из Голубой Айя, всего о произошедшем с Эгвейн знать не будет.

– Эгвейн созвала заседание Совета, на завтра… нет, теперь уже на сегодня вечером, когда пробьет Последний Час, – закончила Суан. – В Башне, в Зале Башни.

Лилейн внезапно расхохоталась, да так, что ей пришлось смахнуть выступившие на глазах слезы.

– О, это бесподобно! Совет будет заседать под самым носом у Элайды. Вот бы дать ей об этом знать и посмотреть, какое у нее лицо будет! Хочется, да нельзя, а жаль… – Также внезапно она вновь посерьезнела. Лилейн готова была посмеяться, когда находила что-то смешным, но в глубине души всегда оставалась донельзя серьезной. – Итак, Эгвейн считает, что Айя могут обратиться друг против друга. Вряд ли это представляется возможным. Сама говоришь, она видела лишь несколько сестер. Все же это наводит на мысль, что неплохо бы в следующий раз заглянуть в Тел’аран’риод. Возможно, кому-нибудь удастся что-нибудь найти в апартаментах той или иной Айя, а не следить только лишь за кабинетом Элайды.

Суан едва сумела скрыть недовольную мину. Она сама намеревалась порыскать в Тел’аран’риоде. Когда бы Суан ни отправлялась в Башню в Мире Снов, всякий раз она представала там разными женщинами в различных платьях и всякий раз, сворачивая за угол, меняла обличье, но впредь ей нужно быть еще осторожней, чем прежде.

– Думаю, вполне понятно, почему Эгвейн отказывается от спасения. Это даже достойно похвалы – никто не желает, чтобы опять гибли сестры. Но затея очень рискованная, – продолжала Лилейн. – Никакого суда и ее даже не высекли? Что за игру ведет Элайда? Неужели она думает, будто ей удастся заставить ее вновь стать Принятой? Мне это кажется не очень-то вероятным. – Но сама Лилейн чуть кивнула, словно принимая во внимание такую возможность.

Разговор пошел в опасном направлении. Если сестры убедят себя, что им известно, где может быть Эгвейн, возрастают шансы на то, что кто-то все же попытается ее вызволить, не важно, караулят ее Айз Седай или нет. Попытка освободить Эгвейн очень рискованна, а если ее предпринять в неправильном месте, то риск только возрастает. И что хуже всего, Лилейн кое-какие мелочи упускает из виду.