Белый Волк - Геммел Дэвид. Страница 29

Мужчин набралось меньше двадцати — недостаточно, чтобы обеспечить надежную круговую оборону.

— Нам нужны еще люди, — сказал Скилганнон, обращаясь на этот раз к женщинам. — Может быть, у кого-то из вас есть оружие? — Вызвалось около дюжины женщин — большинство с ножами, одна с топориком. — Хорошо, становитесь рядом с мужчинами. Всем остальным сесть. Когда Смешанные нападут, пусть каждый пригнется пониже и держится за своего соседа. Не отпускайте от себя детей и не разрывайте круг.

Брейган так и стоял на месте, тревожно оглядывая тростники, до которых было не больше четырехсот ярдов.

— Ступай к женщинам и детям, — дернув его за руку, велел Скилганнон. — Здесь от тебя никакого проку.

Брейган послушно сел вместе с беженцами. Людской круг составлял около тридцати футов в поперечнике. По бокам его разместились набранные Скилганноном защитники, мужчины и женщины. Послушник не мог оправиться от изумления. Он видел брата Лантерна в бою, но этот человек казался ему незнакомцем. Скилганнон обходил круг, отдавая приказы, и люди ловили каждое его слово. От него веяло властью и авторитетом.

Стало смеркаться, со всех сторон послышался вой. Дети подняли крик, а иные взрослые вскочили, готовые удариться в бегство.

— Ни с места! — прогремел Скилганнон, обнажая мечи. Огромный зверолюд мчался прямо на круг. Скилганнон прыгнул ему наперерез. Золотой меч в его правой руке вспорол зверю брюхо. Скилганнон сделал оборот на месте, пригнувшись от взмаха когтистой лапы, и серебряный меч в левой руке рассек шею чудовища. Зверь, из которого хлестала кровь, рухнул на четвереньки. Бородач по имени Ниан рубанул Смешанного по черепу своим широким двуручным мечом, и тот упал мертвым.

— Не разрывайте круг! — крикнул Скилганнон. — Держите оборону.

Звери подбирались со всех сторон.

— Держитесь! — успел услышать Брейган, и голос Скил-ганнона потонул в пронзительном, леденящем кровь вое.

Брейган зажмурился и начал молиться.

ГЛАВА 8

Сидя у костра, от которого тянуло дымком, Рабалин ощутил вдруг, что больше не боится. Страх сменился сладкой меланхолией. Он вспоминал тетю Аталу и пудинг, который она иногда стряпала из черствого хлеба, молока, сушеных фруктов и меда. Вечерами они сидели вдвоем у огня, резали пудинг большими ломтями и наслаждались. В те дни Рабалин мечтал о том, как станет великим героем и будет странствовать по свету с волшебным мечом. Как будет спасать прекрасных дев, а они одарят его за это нерушимой любовью.

И вот теперь он поборол чудовище, сражаясь бок о бок с настоящим героем. Друсс пришел сюда в поисках друга. Отправился в поход, точно как в рассказах старого Лаби. Там герои всегда отправлялись в поход с какой-нибудь великой целью. Большей частью они разыскивали заколдованные клады, но могли быть и королями, странствующими под чужим именем. Рабалин любил слушать эти сказки, хотя часто находил их нелепыми. Ну зачем здравомыслящему, казалось бы, королю или иному правителю непременно надо отправлять в странствие старшего сына? Его ведь все равно либо убьют, либо в плен возьмут. Следом, ясное дело, отправляется средний. Этот падает в яму, или волки его съедают, или злая ведьма околдовывает. Наконец король посылает младшего, самого зеленого. Он-то и выполняет задачу, и находит принцессу, и живет с нею долго и счастливо. На месте короля Рабалин сразу бы младшего и послал. Он часто хихикал, слушая сказки. «Что тебя так насмешило, мальчик?» — спросит, бывало, старый Лаби. «Так, учитель, ничего».

Иногда у короля в сказке сыновей нет, только дочери. Другие ученики любили такие истории, а Рабалин нет. В них король всегда подыскивает жениха для самой красивой дочки. Со всего света съезжаются прекрасные, знатные юноши, но они, само собой, терпят неудачу, а руки принцессы добивается какой-нибудь поваренок, конюх или воришка. Сначала ему, конечно, приходится убить дракона или совершить что-то в этом роде, и делает он это каким-нибудь хитрым способом, от которого дети приходят в восторг. Все бы ничего, если б не самый конец. В конце сказки этот парень всегда оказывается пропавшим принцем или юным чародеем. Простого принцесса, как видно, полюбить не в состоянии.

А спящий воин похрапывал, и Рабалин пробормотал:

— Ничего себе чуткий сон.

— Видимость обманчива, — тут же отозвался Друсс.

— Рабалин, засмеявшись, подкинул дров в огонь, а воин сел и зевнул.

— Вы, наверное, были у отца младшим сыном? — спросил Рабалин.

Старик потряс головой и почесал свою черную бороду.

— Единственным.

— А в принцессу вы когда-нибудь влюблялись?

— Нет. По части принцесс у нас был мой друг, Зибен. Принцессы там, герцогини всякие, горничные и куртизанки. В конце концов он женился на воинственной надирке и тогда стал лысеть.

— Она его околдовала?

— Нет, мальчик, просто выжала досуха, — засмеялся воин.

От костра шло приятное тепло, ночь дышала покоем. Рабалин рассказал Друссу про тетю Аталу, про их жизнь в маленьком домике и про свою мечту стать великим воином.

— Все мальчишки хотят стать воинами, — сказал Друсс, — потому они так часто и умирают, не дожив до зрелых лет. Воины никогда ничего не достигают, Рабалин. В лучшем случае мы можем сразиться за то, чтобы другие чего-то достигли. Мы, по сути дела, никому не нужны.

— А я думаю, что нужны.

— Еще бы, в твои-то годы, — засмеялся Друсс. — Вот смотри: крестьянин возделывает землю, собирает урожай и везет его в город. В городе люди пишут законы, чтобы юнцы вроде тебя спокойно росли и учились. Люди женятся, заводят детей, учат их уважению к своей земле и своим согражданам. Философы и поэты умножают знание. Потом является воин с мечом и головешкой. Он убивает крестьянина и поджигает его дом, он вламывается в город и чинит там насилие над женами и девицами. Он сеет вокруг себя ненавидть. Когда он приходит, у людей только два выхода: бежать или послать за такими, как я.

— Но вы-то не убийца и не насильник.

— Я такой, какой есть, парень. Я не ищу для себя оправданий. У меня попросту недостало силы, чтобы стать крестьянином.

Рабалина эти слова смутили. Он никогда еще не встречал более сильного человека. Ни один крестьянин не сумел бы расправиться со зверями так, как Друсс.

— Как случилось, что Бессмертных победили при Скельне— спросил Рабалин, глядя в огонь.

— Они встретились с более сильным противником.

— Сильнее вас?

— Ты бездонная бочка с вопросами, вот ты кто. Я просто много чего не знаю.

— Значит, мы с тобой схожи. Я тоже много чего не знаю.

— Но вы-то старый человек. И мудрый.

Воин вперил в Рабалина тяжелый взгляд.

— Ты очень меня обяжешь, если перестанешь без конца поминать о моем возрасте. Долго жить на свете и без того тяжело, так тебя еще и носом в это тычут.

— Извините.

— И никакой я не мудрец. Будь я мудр, оставался бы дома с любимой женщиной. Пахал бы землю, сажал деревья, выращивал скотину и продавал ее на рынке. Так нет ведь, я всегда искал, где бы подраться. Ты говоришь — старый и мудрый, но я встречал молодых мудрецов и глупых старцев. Встречал хороших людей, которые делали дурное, и плохих, которые пытались делать добро. Все это выше моего понимания.

— А дети у вас есть?

— Нет, к сожалению. Хотя должен сказать, что малые ребята были бы для меня сущим наказанием. Уж больно они пищат. Не люблю шума, да и людей, признаться, тоже. Раздражают они меня.

— Хотите, чтобы я помолчал?

— Паренек, ты, можно сказать, жизнь мне спас, потому что вовремя слез со своего дерева. Можешь болтать сколько влезет, петь и плясать, коли охота. Я, может, и ворчун, но неблагодарным отродясь не был. Я у тебя в долгу.

Рабалина охватила гордость. Ему хотелось, чтобы этот миг длился вечно. Молчание затянулось — только хворост трещал в костре да шелестел слабый ветерок.

— Если вы правда такой же, как те убийцы, которые врываются в города, почему вы тогда заступились за тех людей, когда солдаты на них напали?