Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция - Лосский Николай Онуфриевич. Страница 24
Частица материи, по учению Робине, имеет ощущения. Однако поступки человека обусловлены не этими психическими состояниями, а соответствующими им материальными процессами. «Например, если чувственное впечатление побуждает душу пожелать чего-либо, то это не может быть ничем другим, как только механическим действием волокон представления в мозгу на волокна желания, и если я хочу, вследствие моего желания, протянуть руку, то эта воля есть только внутренняя, субъективная, сторона строго механического следования естественных процессов, которые, из мозга, посредством нервов и мышц приводят руку в движение». Эти слова Робине отчётливо обрисовывают его учение о природе человека, как один из видов материализма. Тем не менее, беря учение Робине в целом, нельзя назвать его представителем чистого материализма. Свои материалистические учения он сочетает с агностицизмом. «Сущности (essence)» субстанции мы, по его мнению, не познаем. Нам известны способности свойства субстанции, а та основная сущность её, из которой они вытекают, недоступна нашей мысли [LVII].
Робине не атеист. Он утверждает бытие Бога, сущность которого недоступна нашему знанию. Он признает, что Бог есть причина мира [LVIII] неудивительно поэтому, что природа у него наделена высокими свойствами; она состоит из органических зародышей (germes organiques), обладающих «силою развития» (force evolutive). Таким образом, учение Робине есть панвитализм: везде он видит жизнь как первичное начало: не только растения и животные, но даже минералы, а также небесные светила суть тела, «одушевлённые своеобразною жизнью» [LIX] обладающие силою производить себе подобных. Процесс развития всех существ имеет конечною целью образование человека.
Из всего сказанного ясно, что мировоззрение Робине не есть материализм. Он только приближается к материализму в учении о высших психических функциях и отношении их к механическим процессам телесной жизни.
У Ламеттри материалистический характер системы выражен гораздо отчётливее. Он приписывает материи чувствительность, но заявляет, что «мы не знаем, имеет ли материя сама по себе непосредственную способность чувствовать или только способность приобрести чувствительность посредством тех модификаций или форм которые она может принять; в самом деле, эта способность обнаруживается только в организованных телах» [LX]; субъект этих свойств есть «организация самого мозга». «Все способности души в такой степени зависят от собственной организации мозга и всего тела, что они суть, очевидно, не более как сама эта организация», – говорит он в своём трактате «Человек-машина» [LXI].
Каузальный материализм утверждает, что ощущения и вообще психические состояния суть не первоначальное свойство материи, а явления, причинно обусловленные материальными процессами. Так, римский философ Лукреций (99-55 до Р. X.) полагает, что отдельные атомы не обладают ощущением, но соединение в целое тонкой материи (теплоты жизненного воздуха и материи ещё более тонкой) при особенном порядке и движении её создаёт ощущения. Итак, для него психический процесс есть действие материального процесса. Точно так же, по учению английского философа Гоббеса (1588-1679), цвета, звуки и т. п. суть лишь субъективные «явления» («apparitions» или «phantasmata»), возникающие тогда, когда движение, распространяющееся от объекта через среду внутрь тела субъекта, вызывает в органе чувств двигательную реакцию (conatus), направленную наружу; эта реакция производит ощущение (фантазму), которое, вследствие направленности реакции наружу, кажется субъекту чем-то существующим вне его тела («проецируется вовне» как сказал бы современный философ).
В философской литературе, почти современной нам, представителем каузального материализма можно считать Л. Бюхнера (1824-1899).
В своей книге «Kraft und Stoff» («Сила и материя») он говорит что «материя в мозгу или нервной системе, определенным образом сложенная и движущаяся определенным образом, производит явления ощущения и мышления, как в других случаях явления притяжения и отталкиваний» [LXII].
3. Критика материализма
Отношение между материальными и, психическими процессами, как оно мыслится каузальным материализмом, может быть выражено нижеследующею схемою:
a – b – c – d -e
|| | |
a g d
|
Латинские буквы означают физические процессы, греческие буквы – психические процессы; чертами обозначены причинные связи, а пунктиром – простая временная последовательность. Схема эта с небольшими изменениями и оговорками может выразить также и существо атрибутивного материализма.
Будем иметь в виду, например, такой конкретный случай: переходя через улицу, я слышу рожок автомобиля, у меня является опасение быть раздавленным и я прячусь назад на тротуар. Рассматривая схематическое изображение этого случая, отдадим себе отчёт в следующих особенностях материализма.
1. Материализм утверждает замкнутую цепь механической («естественной») причинности: ряд механических процессов а – b – c и т. д. непрерывен, в нём каждое звено имеет свою полную причину в предшествующих материальных процессах и, в свою очередь, само служит причиною или (вместе с другими материальными условиями) частью причины дальнейшего материального события. Наоборот, психический ряд прерывист; даже и тогда, когда я непосредственно переживаю и наблюдаю ряд психических процессов как сплошной, например воспринимая звук автомобильного рожка, чувствую опасение и решаю отступить назад этот ряд, согласно материализму, прерывист: не чувство опасения (g) побуждает меня к решению (d), каждое звено этого ряда только внешне во времени прилегает друг к другу, в действительности же причиною решения (d) служит не опасение (g), а механические процессы в мозгу d и причина этого d кроется в предшествующем тоже механическом состоянии мозга с.
2. Каждое материальное событие активно определяет течение следующего за ним события и если не самолично, то по крайней мере своими следствиями влияет на дальнейший ход мирового процесса до скончания вежа. Наоборот, психическое событие совершенно пассивно: вспыхнув как результат механических процессов в мозгу, оно тотчас же погасает, не вызывая никаких последствий. «Получается крайне парадоксальный результат, – говорит Лопатин, – падение малейшей пылинки оказывается бесконечно более могущественным по отношению к миру в его целом нежели глубочайшие порождения мысли или самые возвышенные подвиги нравственного героизма: ведь падение пылинки вызывает в окружающей среде неограниченный ряд действий, хотя для нас и незаметных напротив, мысль своим идейным содержанием, боля в своих психических мотивах и нравственной цене ничего не производят и не меняют в природном ходе. Например, «Критика чистого разума» Канта представляется нам созданием его творческого гения и громадною работою его ума, но это только нам кажется. На самом деле все, что Кант написал было порождено внутренним механизмом частиц, составляющих его организм, и только им одним» [LXIII].
Непосредственное наблюдение говорит нам, что наша воля, наше хотение влияет на механические процессы в нашем теле: я захотел повернуться вправо и действительно повернулся вправо. Но материализм утверждает, что это непосредственное сознание влиятельности нашей воли есть иллюзия. Согласно материализму, положение здесь таково же как и в том случае, если бы колесо машины, нажимаемое приводным ремнем, начавшим уже преодолевать его инерцию и поворачивать его подумало про себя «хочу повернуться», а потом, когда инерция была бы окончательно побеждена давлением ремня и колесо повернулось бы, оно сказало бы про себя: «захотел повернуться и повернулся».