Афоризмы старого Китая - Автор неизвестен. Страница 18

Жуйянь каждый день обращался к самому себе, говоря: «Господин!» И сам отвечал: «Слушаю». После этого он говорил себе: «Протрезвись!» И опять отвечал: «Слушаю».

«А потом, — продолжал он, — не позволяй другим обманывать себя». «Слушаю, слушаю», — вновь отвечал он сам себе.

Умэнь заметил:Старина Жуйянь покупает то, что сам продает. Он устраивает представление в масках. Одна маска — тот, кто спрашивает. Другая — тот, кто отвечает. Одна говорит: «Протрезвись». Другая говорит: «Не позволяй другим обманывать себя». Ни одной из этих масок нельзя верить, а тот, кто вздумает подражать Жуйяню, уподобится лисе-оборотню [47].

Однажды Дэшань пришел на кухню с чашкой в руках. Сюэфэн, распоряжавшийся на кухне в тот день, сказал ему:

— Час обеда еще не настал. Куда это вы направились?

Дэшань вернулся в свою келью.

Сюэфэн рассказал о случившемся Яньтоу, и тот сказал:

— Видно, наш Дэшань не понимает истину последней строки [48].

Услыхав про это, Дэшань велел слуге привести к нему Яньтоу и спросил:

— Ты не одобряешь старого монаха?

Яньтоу дал ему понять, что это так.

На следующий день Дэшань вышел проповедовать и говорил совсем не то, что прежде. Яньтоу, пришедший послушать, захлопал в ладоши, рассмеялся и сказал:

— А все же наш старик понимает высшую истину. Во всей Поднебесной никто с ним не сравнится!

Умэнь заметил:Если говорить о высшей истине, то она и не снилась ни Яньтоу, ни Дэшаню. Если хорошенько поразмыслить, и тот, и другой — только куклы.

Наньцюань узнал, что монахи Западного и Восточного залов монастыря заспорили о том, кому принадлежит монастырская кошка. Он схватил кошку и сказал монахам:

— Тот из вас, кто скажет правду, спасет кошку.

Все промолчали, и тогда Наньцюань разрубил кошку пополам.

Вечером в монастырь вернулся Чжаочжоу. Наньцюань рассказал ему о случившемся и спросил его, что бы он сделал на месте монахов. Чжаочжоу снял сандалии, положил их себе на голову и пошел прочь.

— Если бы ты был там, кошка была бы спасена! — воскликнул Наньцюань.

Умэнь заметил:Зачем Чжаочжоу положил сандалии на голову? Если кто-то знает ответ, он поймет, что Наньцюань не впустую давал свое обещание. А тот, кто не знает, пусть поостережется.

Дуншань пришел к Юньмэню, и тот спросил его, откуда он.

— Я из Чаду [50], — ответил Дуншань.

— В каком храме вы останавливались на лето? — спросил Юньмэнь.

— В храме Баоцзы, что в Хунани [51], — ответил Дуншань.

— А когда вы покинули его? — продолжал Юньмэнь.

— В восьмую луну, 25-го числа, — последовал ответ.

Юаньмэнь сказал:

— Я должен дать тебе три удара палками, но я тебя прощаю.

На следующий день Дуншань поклонился Юньмэню и спросил его:

— Вчера вы освободили меня от трех ударов палками, но я даже не знаю, в чем моя вина.

— Да ты просто набитый рисом мешок, который таскается с места на место! — закричал Юньмэнь.

В это мгновение Дуншань прозрел.

Умэнь заметил:Юньмэнь задал Дуншаню много корма, так что тот смог скакать дальше, и дом Юнь-мэня не захирел. Вечером Дуншань скитался в море «истинного» и «ложного», но на рассвете он пробил свою скорлупу. Дуншань одним махом прозрел истину — ведь он не отличался щепетильностью. Но позволительно спросить: заслужил ли Дуншань три удара палками? Если да, то их заслуживает каждое дерево в лесу. Если нет, то Юньмэнь просто лжец. Тот, кто узнает ответ, будет дышать с Дуншанем одним воздухом.

Юньмэнь сказал:

— Мир так велик. Для чего же мы вслушиваемся в удары колокола и надеваем монашескую тогу?

Умэнь заметил:Тот, кто постигает истину чань, должен отрешиться от всех звуков и презреть все образы. Хотя случалось и так, что просветления достигали, внимая звукам и созерцая образы, это обычай невежд. Монах, искушенный в мудрости, держит в узде звуки, отстраняет от себя образы и охраняет сокровенную истину в том, что известно каждому. Звук воздействует на ухо, ухо откликается звуку. Но когда забыты и звук, и смысл, что мы понимаем? Слушая ушами, трудно постичь истину. Чтобы понять воистину, нужно научиться видеть звук глазами [52].

Хуэйчжун, носивший титул Учителя Государства, трижды звал своего слугу, и тот трижды откликался. Тогда Хрйчжун сказал:

— Я должен был бы просить у тебя прощения, но по правде ты должен просить прощения у меня.

Умэнь заметил:Когда Учитель Государства звал три раза, он косноязычно бормотал. А когда слуга трижды откликался, он невольно выдал потаенную мудрость. Учитель Государства был стар годами и в душе одинок. Он учил так, словно пригибал буйволу голову, чтобы заставить его щипать траву. Слуга же оказался ему не пара, ведь сытый равнодушен к угощениям. Но кто у кого должен был просить прощения? В процветающем государстве чиновники надменны. В богатой семье дети заносчивы.

Один монах спросил Дуншаня:

— Что такое Будда?

Дуншань ответил:

— Три цзиня [54]льна.