Беседы - "Эпиктет". Страница 62

Когда некоторые прослушают эти рассуждения о том, что следует быть твердым и что свобода воли свободна по природе и неподвластна принуждениям, а все остальное подвластно помехам, подвластно принуждениям, рабское, чужое, то они представляют себе, что следует неукоснительно держаться всякого принятого ими решения. Но прежде всего следует, чтобы решение было здравым. Конечно, я хочу, чтобы в теле были действенные силы, но – как в теле здорового, как в теле атлета. А если ты мне свои действенные силы буйнопомешанного станешь показывать и бахвалиться ими, то я скажу тебе: «Человек, поищи себе врачевателя. Это не действенные силы, а иным образом отсутствие действенных сил».

Вот нечто подобное и в душе бывает у тех, кто превратно воспринимает эти рассуждения. Это как и один мой друг, без всякой причины решил уморить себя голодом. Узнал я об этом когда он уже третий день воздерживался от пищи. Я пришел к нему и стал спрашивать, что случилось. – Я так решил, – говорит. – Но все же что именно побудило тебя к этому? Ведь если ты решил правильно, вот мы здесь с тобой и мы готовы содействовать тебе в том, чтобы ты ушел. А если ты решил неразумно, то перемени свое решение. – Принятых решений следует твердо держаться. – Что ты, человек! Не всех, но принятых правильно. А то возьми и проникнись уверенностью вот прямо теперь, что сейчас ночь, и, если ты так решаешь, не переменяй своего решения, а твердо держись его и говори, что принятых решений следует твердо держаться! Что ты, человек! Не всех. Не хочешь ли ты заложить исходное начало, основание, рассмотреть решение, здравое ли оно или не здравое, и тогда уже возводить на нем здоровую действенную силу, непоколебимость? А если ты заложишь гнилое и шаткое основание, то не следует возводить здание, а чем больше и мощнее поставишь ты на него здание, тем скорее оно обрушится. Без всякой причины уводишь ты от нас из жизни человека дорогого и близкого, согражданина нашего и в великом и в малом граде 250 . И, совершая убийство и губя человека ни в чем не виновного, ты еще говоришь, что принятых решений следует держаться! А если бы тебе как-то вдруг пришло в голову меня убить, то тебе следовало бы твердо держаться принятых решений?

Ну, его, хоть и с трудом, удалось переубедить. А некоторых из нынешних невозможно переуверить. Так что, мне кажется, теперь я знаю, чего прежде не знал, в чем смысл ходячего изречения: «Глупца ни убедить, ни уломать нельзя».

Не дай мне бог, чтоб другом мне был мудрец глупый! 251

Более трудного в обращении нет ничего. «Я так решил». Да ведь и сумасшедшие тоже. Но чем тверже они в своих несусветных решениях, тем больше им требуется эллебору 252 . Не хочешь ли ты, как полагается больному, позвать врача? «Я болен, господин, помоги мне. Посмотри, что мне следует делать. Мое дело – повиноваться тебе». Вот так и здесь: «Я не знаю, что мне следует делать, и пришел, чтобы научиться». Но нет: «О других вещах мне говори. Я решил это». О каких это других вещах? Да что может быть важнее или целесообразнее для тебя, чем убедиться в том, что недостаточно принять решение и не переменять его? Это действенные силы сумасшедших, а не здоровых. «Пусть лучше я умру, если ты принудишь меня к этому». Почему, человек? Что случилось? «Я так решил». Я спасен, потому что ты не решил убить меня. «Денег я не беру». Почему? «Я так решил». Знай, что ничто не мешает тебе с той же действенной силой, с какой ты сейчас настроен не брать, когда-нибудь без разумного основания устремиться к тому, чтобы брать, и опять говорить «Я так решил», подобно тому как в больном и страдающем истечениями теле истечение устремляется то туда, то сюда. Так и немощной душе неясно, куда она клонится. А когда к этому клонению и ходу присоединяется и действенная сила, тогда это зло становится не поддающимся помощи и излечению.