Последний меч Силы - Геммел Дэвид. Страница 37

– Так как же он мог вернуться?

– Имей терпение! – оборвал его Мэдлин. – Молек, подобно всем нам, мог использовать Сипстрасси, чтобы обрести бессмертие. Но он пошел дальше нас: он взял кольцо из Серебряного Сипстрасси и заключил в него свой череп под кожей, будто в невидимую корону. Он сам стал Сипстрасси и не нуждался в Магических Камнях. Когда Кулейн убил его, я забрал голову. Никто об этом не знал, Я опалил ее на огне, чтобы остался голый череп, и хранил его как талисман, как источник большой силы. В последующие столетия он немало мне помогал.

Я знал, что дух Молека еще живет, – я вступал в общение с ним и с мертвецами его царства, почерпнул много знаний и хорошо распоряжался ими. Но в своей надменности я не замечал, что Молек тоже использует меня и его сила растет. Несколько лет назад, перед самым твоим рождением, наши пути с Утером разошлись.

Я отправился в земли викингов и там повстречал юную девушку, которая пожелала стать моей ученицей. Я впустил ее в свой дом и в свое сердце. Но она была служанкой Молека и как-то ночью усыпила меня и положила череп на мою голову. Молек захватил мое тело, а мой дух был отправлен сюда. Теперь он терзает меня моей глупостью, а чудовищные зверства, с которыми мы покончили ценой такой жестокой борьбы, вновь вернулись осквернять мир. И на этот раз он не будет побежден.

– Кулейн еще жив. Он его уничтожит, – сказал Кормак.

– Нет, Кулейн лишь тень того, кем он был когда-то.

Я думал, Утер и Меч Силы смогут его остановить. Но Вотан перехитрил меня и тут. Он забрал Кровавого короля.

– Убил?

– Нет. Но лучше бы убил!

– Я не понимаю…

– Утер здесь, принц Кормак. В Пустоте. В оковах огня, пожирающего души.

– Я думаю только об Андуине, – сказал Кормак. – Я могу восхищаться силой и воинским искусством того, кто меня зачал, но знаю я одно: он преследовал мою мать, пока она не умерла. Его страдания мне безразличны. – Он стремительно встал. – Я отдохнул, Мэдлин.

– Хорошо, – прошептал волшебник. Его ладонь скользнула над костром, и пламя угасло. – Путь предстоит долгий, и повсюду таятся опасности. Не сходи с тропы, Кормак. Что бы ни происходило, не сходи с тропы.

Они вместе зашагали по широкой дороге. Справа и слева беспощадная серость простиралась до серого горизонта. Только иссохшие деревья и торчащие черные камни, иззубренные, в трещинах, нарушали плоскость равнины. Их ноги поднимали пыль, она сушила горло Кормака, разъедала глаза.

– Это место без души, – сказал он, и Мэдлин горько усмехнулся.

– Как раз наоборот, юноша. Здесь живы только души усопших. На нашу беду, большинство из осужденных оставаться здесь преданы злу. И здесь истинная природа каждого человека становится явной. Вот Перевозчик. Когда-то он был человеком, но теперь он обрел образ чудовища, которого прятал в себе при жизни.

– Андуине нельзя оставаться тут, – сказал Кормак. – Она кротка и добра, она никому не причиняла зла.

– Тогда она свободно пройдет всю дорогу. Не бойся за нее, Кормак. В этом месте существует космическое равновесие, и даже Молеку не дано нарушать его надолго.

Они миновали поворот дороги и увидели молоденькую девушку, попавшую ногой в ловушку.

– Помогите мне! – взмолилась она, и Кормак свернул с дороги туда, где она лежала на земле. Но едва он приблизился к ней, как из-за скалы возникла чудовищная фигура.

– Берегись! – закричал Мэдлин. Кормак обернулся, а его меч уже описывал смертоносную дугу и разрубил чешуйчатый бок.

С визгливым шипением, оросив рубаху Кормака черной кровью, чудовище исчезло, а за спиной юноши девушка бесшумно поднялась с земли, скрючив пальцы как когти. Мэдлин метнул узкий кинжал, который вонзился ей между лопатками, она упала на колени, и Кормак волчком повернулся к ней. Глаза у нее стали кроваво-красными, рот ощетинился острыми клыками, между синими губами высунулся змеиный язык. И она тоже исчезла.

– Вернись на дорогу, – приказал Мэдлин. – Только сначала подбери мой кинжал.

Кормак нагнулся за кинжалом, глубоко погрузившимся в пыль, и вернулся к волшебнику.

– Что они такое?

– Отец и дочь. Всю свою жизнь они грабили и убивали путников на дороге между Вируланиумом и Лондиниумом. Их сожгли на костре за двадцать лет до твоего рождения.

– И тут нет ничего и никого хорошего?

– Человек находит хорошее в самых неожиданных местах, принц Кормак. Но увидим.

Они шли и шли – возможно, целую вечность. Без звезд, без луны, которые отмечали бы ход времени. Кормак потерял счет часам, тем не менее в конце концов они добрались до гор и дорога привела их к большой пещере, где пылали факелы.

– Здесь будь настороже! – предупредил Мэдлин. – Защиты здесь нет.

В пещере десятки людей сидели, спали, разговаривали между собой. На вошедших никто не обратил внимания, и Мэдлин повел принца по лабиринту озаренных факелами туннелей, битком набитых душами, и наконец остановился в обширной подземной зале, где пылал большой костер.

Пожилой мужчина в выцветшем монашеском одеянии из коричневой шерсти поклонился волшебнику.

– Мир тебе, брат, – сказал он.

– И тебе, Альбейн [1]. Со мной мой юный друг, взыскующий добра.

Альбейн улыбнулся и протянул руку. Это был щуплый невысокий человек с большой лысиной, которую, точно корона, окружала бахромка совсем белых волос.

– Привет тебе, мой мальчик. Того, что ты ищешь, тут маловато. Как я могу тебе помочь?

– Я ищу мою жену. Ее зовут Андуина.

И он описал ее наружность. Старый монах слушал очень внимательно.

– Она была здесь, но боюсь, ее отсюда увели. Мне очень жаль.

– Увели? Кто?

– За ней пришли верные. Мы не успели ее спрятать.

– Телохранители Молека, – объяснил Мэдлин. – Они служат ему здесь, как служили там, пока были живы, ибо им обещано, что они вернутся во плоть.

– Куда они ее забрали?

Альбейн промолчал и только посмотрел на Мэдлина.

– Значит, она в Башне – крепости Молека. Туда тебе доступа нет, Кормак.

– А что меня остановит? – спросил принц, и в серых глазах вспыхнуло пламя.

– Ты поистине сын Утера, – сказал Мэдлин с печалью и гордостью.

Из мрака появилось несколько фигур.

– Сын Утера? – спросил Викторин. – А это ты, Мэдлин?

– Так значит, война началась, – прошептал Мэдлин.

– Еще нет, колдун, но вот-вот начнется. Скажи, он правда сын Утера?

– Да. Принц Кормак, это Викторин, самый лучший из полководцев Утера.

– Жаль, нельзя сказать, что мы встретились в добрый час, принц Кормак. – Викторин снова обернулся к Мэдлину. – Альбейн сказал нам, что душу короля держат в Башне… что его пытают. Неужели это правда?

– Соболезную, Викторин. Я знаю, ты был его другом.

– Был? Смерть не властна над моей дружбой. Нас здесь тринадцать, и мы отыщем короля.

– По открытой равнине вокруг Башни, – сказал Мэдлин, – рыщут гигантские псы. Зубы у них, как кинжалы, шкуры крепче железа. Их не сразит никакой меч.

За первой стеной обитают верные – их не меньше двухсот, и все при жизни были грозными воинами. За вторую стену я не заглядывал, но даже верные страшатся заходить за нее.

– Там король, – сказал Викторин, упрямо сжав зубы.

– И Андуина, – добавил Кормак.

– Это безумие! Как вы приблизитесь к Башне?

Или, по-вашему, тринадцать мечей проложат вам дорогу?

– Понятия не имею, Мэдлин. Я всего лишь простой воин. Но ты когда-то был самым великим мудрецом в мире. Во всяком случае, так ты говорил мне.

– Ад не место для лести, – сказал волшебник. – Но я подумаю над этим.

– А враги у Молека есть? – спросил Кормак.

– Конечно. Однако они почти все – такое же воплощение зла, как и он.

– Это меня не интересует. Они сильны?

– Поверь мне, Кормак, это не выход.

– Будь ты проклят! Ответишь ты мне или нет?

– Да, они очень сильны, – свирепо отрезал Мэдлин. – А к тому же смертельно опасны. Просто приблизившись к ним, ты можешь потерять душу. Хуже того, ты можешь кончить, как твой отец: закованным в огненные цепи, подвергаемым пыткам, пока от тебя не останется лишь выжженная оболочка, стонущая безмозглая развалина.