Феномен человека - де Шарден Пьер Тейяр. Страница 13

В общем, в клетке, одновременно столь единой, столь однообразной и столь сложной, снова проявляется со всеми своими чертами ткань универсума, но на сей раз на новой ступени сложности и, следовательно, тем самым (если верна наша исходная гипотеза) на более высокой ступени внутренней углубленности (interiorite), то есть сознания.

б. Внутренняя революция

Обычно психическую жизнь в мире «ведут» с первых форм организованной жизни, то есть с появления клетки. Стало быть, я присоединяюсь к общей точке зрения и обычному способу выражения, когда решающий шаг в прогрессе сознания на Земле отношу к этой конкретной стадии эволюции.

Но поскольку я допустил, что первые проявления имманентности внутри материи возникли гораздо раньше и, по существу, с самого начала, то предо мной встает задача объяснить, в чем состоит специфическая модификация внутренней ("радиальной") энергии, соответствующая внешнему ("тангенциальному") установлению клеточного единства. Если в длинной цепи атомов, затем молекул, далее мегамолекул уже помещены малозаметные? отдаленные истоки элементарной свободной деятельности, то клеточная революция должна психически выразиться не в абсолютном начале, а в метаморфозе. Но как представить себе скачок (и даже найти место для него) от предсознания, заключенного в преджизни, к сознанию, хотя бы и самому элементарному, первого по-настоящему живого существа? Значит ли это, что существует несколько способов иметь внутреннее?

Сознаюсь, здесь трудно быть ясным. Далее, когда речь пойдет о мысли, сразу же выявится психическое определение "критической точки человека", потому что ступень мышления заключает в себе нечто окончательное, а также потому, что для ее постижения достаточно обратиться внутрь самих себя. Напротив, в случае клетки, сравниваемой с предшествующими ей явлениями, мы можем руководствоваться интроспекцией лишь путем повторных и отдаленных аналогий. Что знаем мы о «душе» животных, даже самых близких к нам? На подобных расстояниях вниз и назад от нас по необходимости приходится довольствоваться туманными предположениями.

В этих условиях неясности и приблизительности можно, однако, высказать три положения, достаточных для того, чтобы с пользой и последовательно зафиксировать место пробуждения клетки в ряду психических преобразований, подготовивших появление на Земле феномена человека. Исходя из принятой здесь точки зрения о том, что некое рудиментарное сознание предшествует появлению жизни — даже и, я бы сказал, особенно исходя из нее, — такое пробуждение или скачок 1) мог, более того, 2) должен был произойти, и таким образом 3) частично объясняется одно из самых необычайных обновлений, какие исторически претерпел облик Земли.

Прежде всего вполне допустима возможность существенного скачка между двумя, хотя бы и низшими, состояниями или формами сознания. Возвращаясь к поставленному выше вопросу и отвечая на высказанное в нем сомнение, я скажу, что действительно существует много различных способов иметь внутреннее.

Замкнутая, вначале неправильная, поверхность может стать поверхностью, имеющей центр. Круг может увеличить свой разряд симметрии, став сферой. Путем ли организации частей, путем ли приобретения еще одного измерения присущая космическому элементу степень внутренней углубленности (interiorite) вполне может измениться настолько, что произойдет резкий переход на новую ступень.

То, что подобная психическая мутация как раз должна была сопровождать открытие клеточной комбинации. — это непосредственно следует из установленного выше закона взаимоотношения внутренней и внешней стороны вещей. Возрастание синтетического состояния материи означает, как было сказано, соответственное увеличение сознания в синтезируемой среде. Критическое преобразование внутренней комбинации элементов, должны мы теперь добавить, означает тем самым принципиальное изменение в состоянии сознания частиц универсума.

А теперь в свете этих принципов взглянем опять на удивительный спектакль окончательного «вылупления» жизни на поверхности молодой Земли. Этот бросок вперед в спонтанности. Этот буйный разгул причудливых творений. Эта необузданная экспансия. Этот прыжок в невероятное… Не это ли событие следовало ожидать согласно теории? Не взрыв ли внутренней энергии в результате возникновения и пропорционально новой суперорганизации материи?

Внешняя реализация принципиально нового типа корпускулярной группировки, открывающего возможность более гибкой и более центрированной организации безграничного числа веществ в виде частиц самых разнообразных величин, и одновременно появление внутри нового типа сознательной деятельности и определяемости — этой двусторонней коренной метаморфозой мы можем реально определить в его специфическом своеобразии критический переход от молекулы к клетке — ступень жизни.

Нам остается, прежде чем касаться его последствий для дальнейшей эволюции, рассмотреть конкретнее исторические условия осуществления этого шага — вначале в пространстве, а затем во времени. Это будет предметом двух последующих параграфов.

2. ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ОБЛИК ЖИЗНИ

Поскольку появление клетки представляет собой событие, происшедшее на грани бесконечно малого, и поскольку в нем участвовали весьма хрупкие элементы, ныне разошедшиеся в давным-давно преобразованных осадках, то, как уже говорилось, нет никаких шансов когда-либо отыскать его следы. Таким образом, с самого начала мы сталкиваемся с фундаментальным условием опыта, в силу которого начала всех вещей имеют тенденцию становиться материально неуловимыми — закон, повсюду встречаемый в истории, который мы позднее назовем "автоматическим устранением эволюционных черешков".

К счастью, у нашего разума имеется несколько различных способов постигнуть реальность. То, что ускользает от интуиции наших чувств, может быть охвачено и приблизительно определено путем ряда косвенных приемов. Давайте попробуем этим обходным, единственно возможным путем ближе представить себе новорожденную жизнь. Это можно сделать следующим образом и по таким этапам.

Сначала надо, отступив во времени примерно на миллиард лет назад, стереть большинство материальных суперструктур, которые ныне придают поверхности Земли ее специфический облик. Геологи далеко не единодушны в вопросе о том, как выглядела в ту отдаленную эпоху наша планета. Что касается меня, то я ее представляю покрытой безбрежным океаном (не является ли его остатком наш Тихий океан?), из которого едва начинали выступать в отдельных точках образующиеся путем вулканического вспучивания континентальные возвышенности. Эти воды, несомненно, были более теплыми, чем в наше время, а также более насыщенными различными свободными химическими веществами, которые затем, в течение веков, были постепенно абсорбированы и закреплены. Вот в такой-то густой и активной жидкости — во всяком случае, неизбежно в жидкой среде — и образовались первые клетки. Попытаемся их различить.

На таком расстоянии их форма представляется смутно. Крупинки протоплазмы, с индивидуализированным ядром или без него — по аналогии с тем, что в современной природе предстает как их наименее искаженный след, — вот все, что можно найти и но чему можно представить черты этого первоначального поколения. Но если их контуры и индивидуальное строение не поддаются расшифровке, то некоторые другие черты выявляются вполне определенно. И хотя они носят количественный характер, тем не менее имеют значение — я имею в виду невероятно малые размеры первоначальных клеток и, как естественное следствие этого, их ужасающее количество.

Достигнув этого пункта, нам надо попытаться сделать одно из тех "усилий видеть", о которых говорилось в предисловии. Мы можем годами глядеть на звездное небо, не пытаясь ни разу действительно представить громадность звездных масс и расстояние до них. Подобно этому, как бы ни привыкли наши глаза к полю зрения микроскопа, мы можем так никогда и не осознать поразительную разницу в размерах между миром человечества и миром капли воды. Мы говорим с точностью о существах, измеряемых сотыми долями миллиметра. Но пытались ли мы когда-либо представить их масштаб в рамках того мира. в котором мы существуем? Это стремление установить перспективу, однако необходимо, если мы хотим проникнуть в тайны или просто в «пространство» нарождающейся жизни, которая могла быть лишь гранулярной жизнью.