МЕЛХИСЕДЕК Том 3. Бог - Нюхтилин Виктор Артурович. Страница 50

Но зачастую человека отвлекает от молитв, секса и пищи еще одно жизненное обстоятельство, которое нарушает этот привычный ритм — он умирает и его надо похоронить. Здесь тоже есть куда обратиться, чтобы сделать из похорон диспут-клуб. Ортодоксы, например, считают, что кремировать тело нельзя, ибо оно тогда уже никогда не воскреснет. Поэтому несите покойничка на кладбище и зарывайте в землю, но без гроба, в гробе нельзя, не положено, и не слушайте этих реформаторов, который говорят, что скромный гроб допускается и кремация не мешает дальнейшему воскрешению, если при кремации из крематория убрать все христианские символы. Покойнику хорошо — он умер и все, а нам тут решать не перерешать, как и что с ним теперь делать.

Однако до смерти еще дожить надо. И здесь тоже головной боли не избежать, потому что хасиды, к примеру, настаивают, что надо не только полностью соблюдать все предписания Талмуда, но еще и восстановить систему жертвоприношений. Есть чем заняться. Но митнагдимиаты (есть и такие), полагают, что соблюдение всех мелочей Талмуда не обязательно, главное — образование и благочестие. Образование на первом месте? Питсбургская платформа облегчает дело — по ней евреи больше не священная нация и не должны вести жизнь, полностью отличающуюся от жизни других наций; обязательны только моральные законы, а все остальные церемонии и талмуд — пережиток далекого прошлого, приносящий только вред, как и идея возрождения государства Израиль, потому что в Питсбурге жить не хуже. В Колумбии, очевидно, не так комфортно, как в Питсбурге, потому что эта платформа положительно воспринимает задачу возрождения государства Израиль. А евреи Сан-Франциско считают службы и ритуалы обязательными, образование засчитывает только на иврите, а главным определяют создание еврейского дома каждым евреем, изучение Библии, молитвы и богослужение в синагоге, соблюдение субботы и святых дней. Их пытаются поправить представители Реконструкционизма, которые ликвидируют понятия „избранный народ“ и „Мессия еврейского народа“, а ритуалы вообще считают делом второстепенным. Это, наверное, немало раздражает Консервативный Иудаизм, который главной задачей считает восстановление храма и жертвоприношений, попутно декларируя, что все неевреи — неполноценные люди, а женщины вообще хуже мужчин. Чем-то насолили.

В общем — все очень несерьезно. Даже в таких вопросах, как основные религиозные догматы. Например, вопрос мессианства. Ортодоксы здесь предполагают, что Мессия еще не пришел, и придет он только для евреев, восстановит храм (такой трудяга!) и возобновит жертвоприношения. Мессианские же иудаисты считают, что Иисус был Мессия и мир уже спасен, а неортодоксы уверены, что Мессия еще не пришел, и когда придет, то не будет ерундой заниматься и восстанавливать систему жертвоприношений, а займется преобразованием всего человечества. Полная каша.

Вопросы источника Библии, как книги, также этой религией трактуются по-разному. Ортодоксы считают Моисея автором Пятикнижия, но содержание ниспослано Богом. Школа рабби Льюиса Якобсона признает авторство Моисея в написании Пятикнижия, но не уверена, что Бог был здесь соавтором. Ибн-Эзровцы вообще считают, что Второзаконие написано Иисусом Навином, псалмы не все принадлежат Давиду, а у книги Исайи на самом деле два автора, а не один. Барух Спиноза вообще говорил, что Библия никакого отношения к Богу не имеет, а является просто творением человека. Моисей Мендельсон справедливо считает, что у Пятикнижия авторов слишком много, чтобы считать его надиктованным Богом, но Джонатан Ромейн уверен, что Библия ниспослана Богом, да только записана людьми в соответствии с их понятиями, и поэтому она неизбежно устаревает. Израиль Якобсон мудро замечает, что Библия — слово Божье, но интерпретированное человеческими существами и поэтому каждое новое поколение должно проверять понятия, высказанные Богом в свете новых знаний. Чем Талмуд, собственно, и занимается.

В итоге дадим слово одному из главных специалистов по иудаизму, Неснеру. Вот как он с гордостью пишет о своей религии: „Иудаизм Талмуда с его упором на то, как и что человек есть и пьет, называют религией горшков и сковородок. И таков он и есть, и ничего больше (?!), ибо его материал — предельно малые частички конкретной жизни“. С. Пилкингтон в своем труде „Иудаизм“ комментирует этот вывод Неснера буквально так: „Талмуд, таким образом, представляет собой вершину (!), которой достиг процесс толкования Библии (!!!)“. Далее идет восхищение самим методом такого толкования — даже когда предмет дискуссии чисто практический, сама дискуссия должна проводиться строго теоретически, ибо этапы доказательства более важны, чем само доказательство. „Поручик, Вы любите детей?“ — „Детей — нет, но сам процесс…“

Вот еще одна цитата из Пилкингтона: „Даже там, где раввинов называют по имени, совершенно не имеет значения, являются ли приводимые ими аргументы реальными или воображаемыми“. В таком случае не имеет значения и то, ради чего приводятся сами эти аргументы. Образцом отношений с Богом для других народов считать такую религию нельзя именно из-за этого отсутствия реального значения таких отношений. Но даже и не поэтому. А еще и потому, что нас не должно обманывать невинное упоминание о том, что иудаизм — это религия горшков и сковородок. За этими кухонными причандалами не надо забывать, что по своей сути иудаизм — самая античеловеческая идеология, из всех известных, поскольку четко разделяет людей на полноценных и неполноценных, ссылаясь при этом именно на Бога, а не на расовые, классовые или политические установки. Бога здесь подводят под основоположника самого простого и неприкрытого никакими горшками фашизма — Всевышний делит людей на людей и на полулюдей, на евреев и на всех остальных, и обещает в будущем всем неевреям один большой Освенцим, а евреям общеземной рейх и процветание за счет всех остальных.

Кроме того, выдвигая еще одной особенностью иудаизма его вечное и непрестанное изменение и трансформацию, и весьма восторгаясь ею, иудаисты, как всегда, находятся в противоречии с обыкновенной логикой. Ведь если говорить о постоянной трансформации иудаизма, как самой внутренней сущности этой религии, то где основания считать эту трансформацию законченной? Она никогда не закончится, ибо с ней закончится и сам иудаизм, построенный на ней. А если нет таких оснований говорить о какой-либо возможности прекращения трансформации, то где вообще основания считать, что иудаизм есть? Личинка может трансформироваться в бабочку, но разве не будет этот итог трансформации нечем совершенно другим относительно того, из чего всетрансформировалось? Пока есть личинка, бабочки еще нет. А пока нет бабочки, нельзя в законной основе брать за что-то базовое личинку, ибо ее путь, как и путь любой трансформации — исчезнуть полностью по результатам своего же процесса..

Однако все что запутано, всегда можно распутать. Если провести непредвзятый анализ этой религии, то возможно не до конца аргументировано (не хватает для этого знаний по теории религии), но вполне определенно можно увидеть одну забавную особенность. Как-то попались на глаза общие закономерные закономерности всех языческих религий. Сразу бросилось в глаза, что все языческие религии, это религии табу, то есть религии запретов. Тут же вспоминается иудаизм, который с гордостью упоминает, что только во Второзаконии Иегова дал евреям 613 запретов, не считая тех, которые далее наплодили на их основе талмудисты. Для интереса перечислим основные табу языческих религий:

1) Табу на общение с иноплеменниками и очищение после таких общений. Все это перенесено в иудаизм просто в чистом виде.

2) Табу на некоторые виды пищи и питья. Все это наполняет иудаизм в виде таких же табу процентов на пятьдесят.

3) Табу на обнажение лица. Здесь давайте вспомним запрет на фотографирование и киносъемку своих лиц хасидами — совершенно аналогичное табу.

4) Табу на выход из жилища. Аналогичное табу есть и в иудаизме, когда речь идет об общественной или необщественной территории, которые надо огораживать то ли проволокой, то ли стеной, и где можно делать определенные вещи, запрещенные вне этой зоны.