Наследие (СИ) - Болкунова Галина Петровна. Страница 5

Решили на полуострове полакомиться черёмухой. Тут же чуть не наступили на убитую гадюку. Правда, никто не сказал, что так ей и надо, даже выразили своё сожаление. Насколь оно чистосердечно - решит время. Всё в готовом виде прилетит тогда, когда уже и не помнишь.

Походили, покушали черёмуху и в путь, рядом стожок.

Хорошее место. Залив позволил въехать как в бухту. Стаи мальков. Местный инкубатор, не иначе.

Подняли катамараны на берег. Рюкзаки поставили к берёзам. Сорок минут дали на освоение места. Мы не стали ставить палатки, а пошли на стожок. Так называется гора, где растёт карликовый кедр. Сфотографировались на память об этом красивом месте. Солнце светило ярко, был ещё очень ранний вечер.

Мы начали выбирать для палаток место. Тут откуда-то налетела туча. И сразу же начала нас хлестать. Дождь лил как из ведра. Видно многое хотел нам сказать.

Минут через сорок стали замерзать от усиленного душа. Кто не хотел дрожать и ляскать зубами, побежал искать дрова.

Так образовали костёр на поляне около берёз. И начались около него пляски, так как уже и град бил по ушам и затылкам.

Берёзы укрывали, но нам всё равно доставалось. Стихия бушевала. Видно много накопилось, и мы ещё можно сказать не успели приехать.

Наступил перерыв. И всё как на войне. Пора варить, что зря огню гореть. Кукурузную кашу решили готовить.

Каша варилась как в сказке, всё прибывает и прибывает. Другой задействовали котелок. А она всё разбухает, мы добавляем воды, ей опять воды не хватает.

Варили полкотелка, сварили два полных, третий был занят чаем, выливать жалко, пусть в желудке разбухает.

После хорошего града думаем: "Ну всё, уже два часа нас метелит стихия, пора бы и отдохнуть друг от друга. Тем более, кругом солнце и ни единого облака".

Минутная передышка и вновь о себе заявляет какая-нибудь графа из нашей совместной жизни.

Листья берёзы и ветки нам хорошо помогали от напора общих ошибок. Помогали ли мы им распутаться из данного времени или вовлекли в какую-нибудь общую кашу? Часа через три успокоились тучи. Солнце светило, как и прежде, согревая и просушивая наши телеса.

Поели кашу, наварили - ешь, не хочу, как с перепугу.

После еды начали ставить палатки. Сходили за дровами и осмотрели те места, где нам предстоит прожить ещё дня два, не считая этот.

Вода текла мимо нас, не оглушённая сегодняшними событиями.

Может, опять угодили в какое-нибудь измерение? Как это было когда-то на Чемале. О, что там делалось на наших глазах!

Главный астролог Величко одним словом обозначил - аномалия.

Облака в виде двух собак: наш Бим и Данко. То она, как бы бежит за Бимом, то он за ней и ничего из собачей жизни. Тем более, что он выражал свою любовь и признательность Надежде. Утром одно и тоже: пока её не поцелует в губы, не выпустит из палатки. Она крутит головой, но безуспешно. Стал лапами прижимать шею. Под конец смирилась.

На солнце оделось три светящихся диска. По всему лагерю катались вечерами светящиеся шарики. Сфера шла на сферу, стоял гром средь ясного неба. Какой-то объект садился рядом и многое, многое другое, что не вписывается в общее понятие. Целый цикл всяких приключений.

Там же и вручили энергетический меч. Начало девяностых, а сейчас девяносто седьмой год.

Там мы заявляли о себе, здесь же сразу определились - туристы и ни с кем, ни в какие диалоги.

Вылезти не можем из этого.

Ночь прошла спокойно. Перед сном не стали мыться, посчитали лишним.

Утром, поев каши, мы решили освоить другой берег. На том берегу красовалась гора и из неё выпирала площадка, как балкончик природный. Был вызов от Елены Ивановны, той, что так представлялась и славу оставила о себе. Играла роль и по роли о ней процветает суждение. Чья это проблема?

Решились переплыть не многие.

Песчанка в селе Сычёвка была для меня хорошей учительницей. Вода там что летом, весной и осенью. Пополняясь с гор, она нас не баловала тёплым к нам отношением. А мы очень тепло к ней относились, наслаждаясь её горным духом, прохладным отношением ко всему. Пока на дно не ляжет прибрежная смесь из песка, глины и всего того, что слагает в себе земля. Но это будет на более ровных частях местности. А наша Сычёвка находится у подножья Алтайских гор.

Чарыш совсем не похож на неё. Так показалось на первый взгляд, так и ощущалось до конца похода. Да и слагается по иному.

Минерализация воды позволяет так думать.

Вода обожгла, но не приняла, у нас были другие проблемы - переплыть, а не купаться. Мысли определяют действия. И никто не вправе их использовать для себя.

К берегу причалили быстро.

На горе были свежие ожоги. Молния расщепила дерево, отчего возник пожар, и, как корова языком слизала много деревьев и ту флору, что оберегала таинство самобытных камней и то, что на них расположилось. Угольки подсказали характер шаровидной молнии. Разряд был из-за ионовых частиц, тех, что скопились над этой горой. Видимо в пластах шло то преобразование, что не даёт равномерного распределения по всем сферам. Накопительство всегда чревато последствиями. Но прежде на этом кто-то нагревает себе руки (капитал).

Место здесь такое.

Вода, идущая с гор, выносит информацию прошлых накоплений на более ровные места, чтобы заиметь к себе более теплое отношение тех, кто в ней потом растворится.

В определённом температурном режиме происходят те процессы, которые позволят ей не быть недотрогой для многих или только для одного, чтобы на этом вырастить то, что будет бережливым как невеста к прошлым заслугам. Не вычёркивая прежние отношения, а укрепляя и усиливая их за счет новых похождений по Земле (временное убежище затихающих ошибок и новое решение их, подогретое новым началом, ядром пока в данном времени, того, что изначально). И это пока. Как день сменяется ночью, и ночь растворяется в дне, что из дна Байкальского озера.

Оно символизирует приход Иисуса Христа, которого склоняли на свою сторону дьявол и сатана. Так они помышляли найти общий союз с тем, кто извне и имя ему Люцифер. Умелец по расслоению мыслей на те составные, из которых составлено начало для всех и себя в облике девичьем. С кем он, или она, пойдёт в подвенечном платье? Думается, что Люциферу надоело ногами висеть меж мирами и ткать то полотно, которое сверкает чистотою, как Кристалл, но помнит своё грязное прошлое, пока данный человек, что сложил его не пойдёт по пути избавления себя от бесов, ставших второй его сутью.

Время отведено для избавления от них.

Дьявол и сатана, естественно, будут кружить как вороны, около его распятия до тех пор, когда человек утеряет способность слышать их и делать, что они хотят. Напоминая прошлое Иисуса Христа: общее скопление мыслей, не перешедших на другой круг, но уже имеющих на себе Создательское око. Зафокусировано в определенном ракурсе, как бельмо на его глазу. Думается, что временно. Через несколько миллиардов лет сойдет оно, т.к. слово Человек пополнится тем содержанием, которое будет хрустально чистым понятием, как всё то, о чём предупреждал Иисус Христос, говоря словами Создателя.

Существующие законы позволят стать богатым существом, по всем меркам, конкретному человеку. Так почему-то гора напомнила об этом. И вспомнилась казнь Христа.

Песчаный, горячий ветер. Хруст песка и губы растресканные от нехватки влаги в теле и жаркого солнца. Крик осатанелый тех, кто из себя представлял зевак в данном времени. И зрителем Новоявления. И вороньё, ожидающее пир на энергетическом расходе для сотворения данного спектакля.

Распятие прошло в том месте, где был собран облик Люцифера, весь до конца, через определение Иисуса Христа. Что он искал, ходя босяком по песку, обжигая пятки и обтирая их смирною?!

Собрал облик тот, что вторил его, собирая себя для новой роли.

Можно позавидовать тому игроку, который уходил навсегда, чтобы слиться с тем миром, кто манит своим постоянным отношением (собственная выработка), лучезарным прошлым, настоящим именем и Будущим. Искореняя свои роли через укоренение новой сути. То, что от всех (за ненужностью), но для новой одинокой дороги.