Наследие (СИ) - Болкунова Галина Петровна. Страница 6

Что осталось от Христа после снятия его с креста? Всё прошло через камень в песчаную основу там, где был грот, связанный с пустотелым днищем (не связанность с данным миром по схеме вхождения межпланетных отношений).

"Ни один волос не упадёт просто так, без ведома нашего отца Небесного",- говорили уста Иисуса Христа, обновляя суть Люцифера.

Его можно понять. Надоел один и тот же сюжет, миллиарды лет одно и то же.

А тут есть возможность изменить через работу не только пол, но и другим дать Надежду, освобождая своё место на Земле через камень преткновения (память определённости). У каждого он свой, как оказалось в последствии. Только след собственной мысли далеко уводит от тех мест, в которых однажды родился.

И ещё одна деталь - перерождение происходит под пристальным взором окружающих его людей.

Как когда-то Иисус Христос взошёл на крест, об этом зная заранее за несколько дней (бывает и хуже). Его ученики должны бы помочь донести тот крест до лобного места. Они молча растворились в толпе орущей, чтобы увидеть или убедиться в том, о чём говорил он им ранее.

Тут мы подошли к плите, возлежащей на горе. Обзор с неё великолепен. Весь наш временный лагерь как на ладони. Река, как ручеёк и извилиста, как ребёнок, может себе это позволить. Никто ей путь не укорачивает, а амплитуда отхождения от русла не меняет её суть и не рождает понятие фона сатаны и бесовщины.

Амплитуда отхождения от первозданной Монады позволяет зарождать новые понятия.

Только они здесь временны, как и всё остальное.

Без среды и под воздействием яркого солнца они (как медуза) исчезнут, оставляя ту мишуру, которая как пепел сигар, ни к чему не обязывает.

Тут мы подошли к самому краю, так как нам пришлось позировать. Нас фотографировали с противоположного берега.

Марина долго перед заплывом выбирала кофту, хотелось выглядеть эффектно на лоне природы. Саша тоже любит фотографироваться, чувствует себя в этом, как в своей стихии.

А я, сколько себя помню, принимаю, как мучительную смерть. Не хочется фиксировать себя в данном времени и на том месте, где тебя захватил фотоаппарат через плёнку. Терять надоело. Хочется уже что-то найти, чтобы в мире ином не помнить о нынешних сценах и шагах безвольных.

Мы слишком близко стояли у края. И тут я увидела мысленный полет Марины. Она пилотировала: то прижималась ближе к воде, то взвивалась в вверх в поднебесье. Она мечтала так громко и явно, что я стала невольным свидетелем её безумного полёта (чем выше в мыслях летаем, тем сильнее проявление, так подрезают крылья те, что свыше).

Стоять стало опасно, тем более, что и Саша тоже подошёл слишком близко к краю.

"Давайте сядем",- пришлось сказать. Мы сели втроём на камень, где ползали муравьи с крылышками.

О чём-то говорили. Но мысли ушли в те годы, когда в Астрологическом центре впервые увидела Надежду. Была весна, и её глаза светились счастьем, она любила. Да и работа была ею любима.

Мы быстро с ней подружились. Её оптимизм и любовь ко всем и всему были зажигательны. Мы много говорили, мечтали, жили другой жизнью. В мыслях были там, где наши пути переплелись не однажды. Да и наши роли были зачастую рядом. Карты астрологические складывались в единое целое.

У неё нижняя часть, у меня верхняя почему-то. Удивительно, но мы к немому вопросу не искали ответа.

Всё шло как по определённой схеме, мы распутывались, по всему было видно, только наши прошлые роли давали нам возможность пребывать в фантастике при жизни. Мы этим жили.

А нынешний быт, сотканный изо лжи и насилия, всё ж допёк.

К концу 1996 года её новая любовь померкла из-за предательства с его стороны. Удар ниже пояса и уложить сумел на обе лопатки.

Взрослые дети добивали помаленьку, лишь сожитель был в своём постоянстве. Всё прощал, видимо не до конца. Впрочем, это их личная жизнь.

Мечта об уходе начала сбываться. На глазах таяла. Всякий довод откидывала от себя как мусор. Даже внуком не сумела её удержать. "У него должна быть мать". Что на это ответить, если мать ребёнка доверяла молодой ещё бабушке больше, чем себе.

"Пусть нас господь рассудит",- я ей сказала, решив поехать в Белокурихинскую церковь. Где, однажды побывав, вновь захотелось её посетить. Там не мешают уединению с тем, что тебе дорого, то, что за горизонтом.

Не доехав до Троицка, решение было озвучено: "Последнее слово за тем, кто уже определился, и не следует вмешиваться в его судьбу. Ваше дело исполнять и не заниматься импровизацией".

И вправду, я ж не музыкант. Да и за наше усердие получим впоследствии, а мы все, кто ехал в машине, старались задержать Надежду на этом свете.

На одном из поворотов, что ближе к выходу из Бийска по пути на Белокуриху, наша машина вылетает на встречную полосу. Ольга, наш шофёр, пытается увильнуть от идущей на нас машины, но она догоняет и бьёт в мой бок. Нашу машину перекосило.

А у других капот прикрыл стекло, бампер встретил основной удар.

Что тут скажешь? Могло быть хуже, когда мешаешь чьему-то спектаклю и сценаристу, когда игроки уже на сцене. Теперь я уже точно не смогу Надежду держать.

От удара влетела в светильник. От сжатия тела, ожидая удар, разрыв почки. Всю прошивает как иголками. Ремонт собственного организма требует времени, так как все запасные части использовала на других при делании мысленных операций. Тоже кто виноват?

Вера Петровна и Ольга физически не пострадали, да и слава богу. Хотя Вера Петровна - бывший врач онколог, в то время зам.директора Центра целителей, вряд ли не видела, как нас накрыло чем-то. Это был миг, результат - видимый. Кто вправе здесь кого судить? Пришлось вычислить, откуда удар и за что.

Очень поучительный урок. И он никакого не имеет отношения к возмездию от бога. Наоборот. И на то были явные причины. У одной молодой женщины был уход от очень серьёзной болезни. Меня позвали посмотреть на неё за два дня до ухода. Она была уже собрана в далёкий путь. Самое интересное, что у неё на всех был собран компромат. Для кого собирался? Если путь каждого - это его собственные проблемы. Грязные компроматы, продиктованные временем и распутыванием из общего рисунка. Ныряем в него не для получения удовольствия, а чтобы распутать свой путь, как нить, и стать индивидуумом. Больше всего поразил компромат на собственную мать, которая после её ухода будет растить её сына. И куда она уже себя частично переместила.

Жила во имя перемещения и при этом обвинила тех, кто был рядом и делал всё возможное. Разве мать могла знать, что назначенные уколы рвут сосуды от сильного эффекта расширяющего характера.

Разум мутнеет, когда твоё дите умирает в тяжёлых муках. Если укол помогает от боли, то, вряд ли будешь смотреть на описание его побочного действия. Врач назначил, ему надо верить. А то, что на третий день эти уколы делать нельзя, тут уже и не поймешь, чьи проблемы.

Никто ни за что не отвечает, время такое. Самостоятельны все, как птицы в полёте.

Только приземляться всё равно куда-то надо. Да и вить гнездо нужно на том месте, где птенцам было бы уютно, и их никто не слопал. Да и они бы потом тебя не съели со всеми потрохами, насытившись вседозволенностью.

Через эту молодую женщину пришлось это увидеть, и она не сумела меня простить за открытие факта её жизни на Земле.

Вот и Надежда, подруга моя, одно твердит: "Я должна уйти, ты меня Там найдёшь и вызволишь из всех передряг, в которых я очутилась".

Жила пока любила. Любовь ушла вместе с Серёжей, так звали её последнего героя. Мечтателя, художника и, в общем, просто бабника. А ей нужен был тот мужчина, который был бы ей опорой по жизни.

Хрупкая, лёгкая, весёлая в общении. Математик во всём. Жизнь на грани повлекла туда, где шла её игра по уходу. Так она уходила в те миры, которые приняли её. Вырваться отсюда - большое счастье. Слишком много надо пережить, наработать и ничего не взять с собою. Ото всего отойти, чтобы быть свободной.