Благая Весть Курта Хюбнера (СИ) - Незванов Андрей. Страница 7

"Ах, счастливой верою владея,

Жизнь была совсем, совсем иной

В дни, когда цветами, Киферея,

Храм увенчивали твой!"

В наши "новые времена" поэтическому восприятию жизни оставлено немного места: оно сильно потеснено "научным". Но всё-таки какое-то место осталось.... Отсюда, по мнению Курта Хюбнера, происходит "двойственность" современной европейской ментальности; каковая двойственность и является предметом его исследования, в ходе которого он переходит к...

4. Ритуально-социологическая интерпретация мифа

Из атеистической мирской действительности новой Европы религия была изгнана, а ритуалы остались, сделавшись выражением общественной значимости. Это, видимо, и позволило философам Нового Времени говорить о мифе как о логическом конспекте ритуалов или их словесной части.

"Школа Э. Дюркгейма и М. Мосса первоначально сформулировала концепцию, согласно которой миф развился постепенно из ритуалов, которые характеризуются скорее магическим содержанием, и затем слился с ними в некое единство".

Это "единство" вообще-то называется религией. Она являет собой жизненное целое, и потому совершенно контрпродуктивно дробить её на отдельные части (как-то: мифы, ритуалы, предметы, etc.) и затем объяснять одну часть посредством другой. Как это делает, например, атеист У. Р. Смит, который, ничтоже сумняшеся, объясняет нам положение мифа в религии:

"Мифы /.../ были всего лишь частью культового аппарата, они должны были служить возбуждению воображения и обеспечению живого участия присутствующих в священнодействии".

Так и хочется спросить: Откуда ты знаешь?! Из теории Эволюции?

Как свидетельствует Хюбнер, ритуально-социологическая интерпретация мифа явилась...

"...отпрыском обоснованной Ч. Дарвином и Г. Спенсером эволюционной концепции. В соответствии с ней человечество находилось на "первобытной, дикой и варварской ступени развития" (такими выражениями постоянно пользуются представители ритуально-социологической школы), с которой они лишь постепенно продвинулись к более утонченному мифу, религии и науке".

Думается, что для приложения Дарвиновской эволюции видов к истории религии (если она вообще возможна как таковая), - полагая, будто вначале примитивные люди имели культуру жеста (ритуалы), а затем, более развитые потомки изобрели культуру слова (мифы), - нет никаких оснований.

На этом мы заканчиваем, вместе с Хюбнером, рассмотрение этого вида интерпретации и переходим к...

5. Психологическая интерпретация мифа

Классическая наука Нового Времени покоится на противопоставлении абсолютного и относительного движения, абсолютной и относительной систем отсчета, и, соответственно, на противопоставлении объекта и субъекта.

Реальность ОБЪЕКТИВНА! А все, что относится к субъекту, есть нереальность; сиречь, иллюзия, обман, фантазия, кажимость, мнение и прочее подобное тому. Субъективная предметность не суть восприятия реальных объектов, но - феномены движения "соков" организма, которые изучает физиология. Эти феномены могут принимать облик объектов, но на деле принадлежат собственной индивидуальной жизни организма, и потому не имеют никакого значения вне индивидуума.

Таким образом, всё субъективное - как лжеобъективное - в ходе научного эксперимента только мешает сбору объективных данных. И потому ученому приходится просеивать результаты, чтобы отсеять "мусор" субъективного.

И вот, находится наука, которая усматривает в этом "мусоре" самостоятельную ценность (а потом и цену, в лице психоанализа), делает его своим предметом, изучает его содержания. Это психология.

Вот эта психология картезианской субъективности, - крайне узкая, в силу узости объект-субъектной онтологии естествознания, - и даёт в своих рамках "психологическую интерпретацию мифа", о которой говорит здесь Хюбнер.

Согласно ей, Мифы принадлежат тем субъективным содержаниям, которые открывает и изучает психология. С позиции науки, открывающей "объективную реальность", эти субъективные содержания суть фантомы, вводящие в заблуждение, но с позиции психологии они раскрывают внутреннюю жизнь индивидуума, и имеют для него экзистенциальную ценность.

Хюбнер пишет:

"Психологическая интерпретация мифа, рассмотренная в духовно-историческом аспекте, является частью того открытия субъективности, которое постепенно выявило целый внутренний мир на пути развития картезианского различения субъекта и объекта".

По-моему, сказано ясно.

Казалось бы..., - ну, откуда в этой вскрываемой психологом банке субъективности картезианского (= неверующего) человека взяться мифу? Ведь "субъект" Картезия это не жрец элевсинских мистерий?!

Да, вы верно догадались: "мифы" здесь - это любая выдумка, брехня, фантазии и образы эмоций, к которым относятся и греческие мифы.

Остается спросить, какую же ценность для индивидуума могут иметь псевдо-объекты?

Ответ дает девочка Алена, с которой я общался вчера. Она показала мне тряпичную куклу, называемую Яниной, и сообщила: Это моя дочка!

С помощью это ненастоящей девочки Алена играет в "дочки-матери". То есть, ценность псевдо-объектов - в игре.

И Хюбнер завершает этот подраздел следующими словами:

"...в конечном счете, миф рассматривался как нечто родственное игре и в меньшей мере как нечто, обязанное своим существованием "серьезности жизни"".

Таким образом, ученая психология, основанная на картезианской объект-субъектной онтологии, неспособна даже вычленить миф из общей массы игровых фантазий. О какой "интерпретации" тут можно вести речь?

Рассматриваемые такой психологией субъективные содержания могут только послужить основой пародирования мифа, когда имярек персонифицирует свои переживания в общении с ближними, представляясь тем или иным героем. В народе это называлось "корчить из себя...".

6. Трансцендентальная интерпретация мифа

Читаем:

"Трансцендентализм дает совершенно иное истолкование мифа: согласно ему, миф, даже неразвитый, содержит в себе формы сознания, которые обладают априорной необходимостью".

"Для Гегеля миф был необходимой ступенью развертывания абсолютного духа и потому явлением в рамках априори необходимого процесса самого себя постигающего мышления".

Согласно Гегелю, прежде, чем дух "распознает "внутреннее содержание природных явлений" в понятии, как свойственно абсолютному духу", он распознает их "в форме "одушевленной силы", которую он "художественным образом индивидуализирует в форме богов, подобных как внутри, так и снаружи человеку".

"В отличие от Гегеля Шеллинг видит основание бытия в абсолютной идентичности или недифференцированности субъекта и объекта.... /.../ Первые дифференциации абсолютной недифференцированности, то есть первые формы ее особенного, называются Шеллингом "идеями". Философия распознает эти идеи в идеальном характере представлений, а искусство - в реальности созерцания".

"Идеи, - пишет он, - будучи реально созерцаемы, суть субстрат и вместе с тем общая и абсолютная материя искусства... Эти "реальные, живые и существующие идеи" являются для Шеллинга "богами". Поэтому "представление идей как реальных" "осуществляется в мифологии". "На деле боги всякой мифологии суть не что иное, как идеи философии, но лишь объективно и реально созерцаемые"".

Беда всего этого "трансцендентализма" в том, что он не выходит за рамки теории познания: то есть, привязан к научной деятельности как основной формы бытия, и к ученому как основному типу человека. Сказанная привязка хорошо видна из следующего пассажа Хюбнера о Кассирере: