Психоанализ и бессознательное. Порнография и непристойность - Лоуренс Дэвид Герберт. Страница 12

Что касается существующих на этот счет законов, то они не более чем фикция. В своей статье «О цензуре книг», опубликованной в журнале «Девятнадцатый век», бывший министр внутренних дел виконт Брентфорд пишет: «Следует помнить, что такие действия, как издание непристойных книг и публикация непристойных открыток и фотографий, подпадают под категорию правонарушений, предусмотренных законодательством Соединенного Королевства, и министр внутренних дел, чьей главной обязанностью является поддержание правопорядка в стране, не может, помня о своем долге, подходить с одной меркой к одному преступлению, и с другой — к другому».

Так заканчивает свою статью этот непогрешимый и ex cathedra [29] министр. Однако за какие-то десять строчек до этого он в той же статье утверждал: «Должен признать, что если строго следовать букве закона, то издание и публикация таких книг, как «Декамерон», «Жизнь Бенвенуто Челлини» [30] и «Тысяча и одна ночь» Бертона [31], могли бы стать основанием для привлечения издателей к судебной ответственности. Но общественное мнение выше санкций любого суда, и я даже мысли не допускаю, чтобы судебное дело по отношению к книгам, которые были достоянием читающей публики в течение стольких веков, могло получить поддержку широкой общественности».

Что ж, в таком случае да здравствует общественное мнение! Оказывается, достаточно пройти каким-то там трем-четырем векам, и общественному мнению все становится ясным. Оказывается также, что министр внутренних дел, как бы он ни помнил о своем долге, все-таки может подходить с одной меркой к одному правонарушению, и с другой — к другому. Явная необъективность с его стороны! И что такое, в конце концов, это пресловутое общественное мнение? Все та же ложь со стороны серых стражей морали, только в большем размере. Да будь их воля, они бы уже завтра запретили Бенвенуто Челлини. Но они боятся выставить себя на посмешище, ибо давняя традиция одобряет нескромного Бенвенуто. Так что дело не в общественном мнении, а в боязни серых стражей морали предстать перед народом в еще более глупом виде. Все объясняется просто. Чтобы заручиться поддержкой широких масс, серые властители общественного мнения запрещали и будут запрещать любую новую книгу, разоблачающую сладкоречивую ложь девятнадцатого столетия. И все же серым стражам морали следовало бы поостеречься. Широкие массы сегодня — изменчивая и непостоянная публика. Их любовь к серым выразителям общественного мнения, с их застарелой ложью, уже не столь безоговорочна и слепа. Кроме того, среди этих широких масс находятся и такие люди — правда, их пока меньшинство, — кто ненавидит ложь и ее серых носителей и имеет свои собственные, современные и динамичные, представления о порнографии и непристойности. Нельзя ведь дурачить очень многих людей очень долгое время — даже если речь идет о незапятнанной чистоте и маленьких грязных секретах.

Это меньшинство хорошо понимает, что книги многих современных писателей — как знаменитых, так и никому не известных — намного порнографичнее, чем самые яркие и откровенные описания в «Декамероне», ибо творения этих авторов раззуживают маленькие грязные секреты читателей и побуждают их к тайному мастурбированию, тогда как нравственно здоровые книги Боккаччо такого воздействия на них не имеют. Меньшинство не менее хорошо понимает, что самые, казалось бы, неприличные рисунки на греческих вазах — о, непоруганная, непорочная невеста безмолвия! — далеко не так порнографичны, как снятые крупным планом поцелуи на киноэкране, побуждающие мужчин и женщин к мастурбированию, совершаемому ими украдкой и втайне друг от друга.

Но, возможно, придет такой день, когда широкая публика наконец-то захочет взглянуть правде в глаза и научится понимать, чем отличается пресса, кино и современная массовая литература, исподтишка навязывающая обществу мастурбационную порнографию, от истинно художественного изображения сексуального стимула, которое мы видим в книгах Боккаччо, в греческой вазовой живописи или в искусстве древних Помпеи. Такие книги, такая живопись, такое искусство необходимы любому из нас для более полного выражения своей личности.

Увы, пока что общественное мнение пребывает в полной растерянности на сей счет — растерянности, доходящей до идиотизма. Когда на выставку моих картин [32] нагрянули полицейские, они не имели ни малейшего представления, какие полотна им надлежит изымать. Поэтому они унесли все картины, где есть хоть малейший намек на наличие у мужчин или женщин наружных половых органов. Их не интересовал ни сюжет, ни тем более смысл картин, и они, эти тонкие ценители искусства в полицейских мундирах, готовы были разрешить все, что угодно, за исключением изображения на полотнах хотя бы фрагмента человеческого «срама». Вот вам общественное мнение в лице полицейских. Стоило бы нанести пару мазков на сомнительные места — особенно зеленого цвета, чтобы они хоть как-то напоминали фиговый листок, — и «общественное мнение» было бы вполне удовлетворено.

Этому нельзя придумать никакого другого названия — и я вынужден здесь повториться, — чем полный идиотизм. Если в ближайшее время не будет положен конец чудовищной лжи о незапятнанной чистоте и всем этим маленьким грязным секретам, то наше общество и в самом деле превратится в коллективного идиота, причем идиота крайне опасного. Ибо общество состоит из индивидуумов, а каждый индивидуум наделен полом и вся его жизнь вращается вокруг секса. Если же ложь о незапятнанной чистоте и маленькие грязные секреты загонят каждого индивидуума в порочный круг мастурбационной самопогруженности и самоизоляции и будут держать его там, тогда наше общество и в самом деле впадет в состояние полного идиотизма. Ибо мастурбационная самопогруженность делает людей идиотами. Хотя, с другой стороны, если все мы станем полными идиотами, то мы этого попросту не заметим. Да храни нас Господь от такого!

Психоанализ и бессознательное

Psychoanalysis and the Unconscious

1921

Перевод В. Звиняцковского, В. Чухно

I

Психоанализ против морали

Психоанализ преподнес нам уже целую массу сюрпризов. Перед нашим недоуменным взором разворачивается бурная эволюция взглядов, происходящая не без его влияния. И мы не скоро перестанем удивляться тому, что те, кто вчера по поводу его говорил одно, сегодня утверждают прямо противоположное.

Не успели мы привыкнуть к манипуляциям шаманов от психиатрии, к тому, как неистово и неустанно выискивают они повсюду змею по имени секс, обвивающуюся своими кольцами вкруг корней любых наших действий и поступков: не успели почувствовать неловкость по поводу таящихся в нас скрытых комплексов — как тут же господа психиатры явились на сцену с теорией «чистой психологии». С облегчением вздохнула медицинская братия — все те врачеватели, что от недавних терапевтических инноваций дергались и вертелись, как утри на сковородке. Теперь они злорадно готовятся наблюдать за тем, как поведут себя профессиональные психологи, когда и у них станет гореть земля под ногами.