Линия аллигатора - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 11

– Вы считаете, что Леонтьев был связан с фирмой «Монотекс»?

– Вот документы, – кивнул на лежавшие перед ними папки Самойлов, – ты можешь сам все изучить. И если хочешь, я позову нашего сотрудника, который давно занимается таможенным комитетом. Он расскажет много интересного.

Виктор посмотрел на папки еще раз.

– Кажется, Дьякова убили вовремя, – сказал он, – иначе этот тип мог многое рассказать.

Глава 9

Профессор Бескудников приехал через час. Он был маленького роста, в тяжелых больших очках, седоволосый, всклокоченный, словом, полностью соответствовал виду настоящего ученого, немного не от мира сего. Поздоровавшись с сидевшими в его приемной людьми, он уже входил в свой кабинет, когда вскочившая при его появлении секретарша запричитала:

– Это к вам, Илья Сергеевич. Они иностранцы, приехали по обмену.

– Да? – обернулся Бескудников. – Очень приятно. Проходите в мой кабинет, господа. Очень сожалею, что заставил вас ждать.

– Ничего, вы же не знали о нашем приезде, – улыбнулся Дронго, входя следом за профессором. В кабинете царил такой же творческий беспорядок, как и в приемной. Книги были на столах и даже на полу. Бескудников вздохнул и остановился у вешалки, снимая плащ.

– Раздевайтесь, – предложил он, показывая на вешалку, – из какого вы института?

– Нет, – ответил Дронго, – мы не из института. Мы прилетели из Америки, это правда. Но ваша секретарша не поняла. На самом деле мы не врачи, мы журналисты.

– Журналисты?

– Из «Ньюсуик». Мы хотели бы немного поговорить с таким признанным авторитетом, как вы, – добавил Дронго, доставая блокнот и ручку. К его удивлению, Сигрид сделала то же самое, вынимая из кармана блокнотик и небольшой диктофон из сумки, и он поощрительно кивнул ей. Очевидно, он все-таки недооценил ее подготовку. Она была совсем неплохим партнером.

– Вы очень хорошо говорите по-русски, – заметил Бескудников, – очевидно, пишете на наши темы?

– Да, – подтвердил Дронго, бросая быстрый взгляд на Сигрид, – нас интересуют именно ваши темы.

– Что-то конкретное? – спросил Бескудников, подойдя к двери и открывая ее. – Наталья Георгиевна, сделайте нам, пожалуйста, чаек, будьте добры. Какие конкретно вопросы вас интересуют? – спросил, возвращаясь на свое место и усаживаясь напротив гостей.

– Мы интересуемся вопросами возможных судебных ошибок, – осторожно сказал Дронго, – в каких случаях ошибки экспертов влияют на вынесение приговора обвиняемым.

– Гм, – недоверчиво проворчал профессор, – очень интересная тема. А что именно вас интересует, какое-то конкретное дело?

– Нет, скорее специфика таких дел, – торопливо сказал Дронго. Сидевшая рядом Сигрид все время молчала.

– Какая конкретно специфика? – спросил Бескудников. – Задавайте ваши вопросы.

– Вы работаете патологоанатомом уже больше тридцати лет? – спросил Дронго.

– Почти сорок, – улыбнулся профессор, – и кое-что в этом деле понимаю.

– Возможна ли ошибка в проведении экспертизы на предмет выявления алкоголя в теле погибшего?

– Практически нет. Там имеются очень четкие параметры, по которым можно все определить. Если человек пил до своей смерти, то это всегда можно установить.

– А если не пил?

– Тем более. Даже если потом будут вливать мертвецу алкоголь в рот, это все равно не поможет. Даже если сразу после смерти сделают укол. Не вдаваясь в специфические подробности, скажу, что там очень четкие показатели, понятные любому врачу.

– Таким образом, подделать наличие невозможно?

– После смерти нет. Исключено.

– А возможно ли по останкам тела установить какие – нибудь особенности смерти? Скажем, опять же наличие алкоголя при эксгумации трупа.

– Конечно нет, – удивился профессор, – если тело достаточно долго пролежало в земле. Смотря сколько лет.

– Нет, вы меня не поняли. Сразу через несколько месяцев после смерти.

– Если через несколько месяцев, то можно. Тело еще не разложилось окончательно, и все признаки налицо. Можно проверить и костный мозг, взять останки ткани. Словом, через несколько месяцев анализы еще можно проводить. Хотя при наличии нормальной лаборатории такие анализы можно проводить и через пятьдесят, и через сто лет после смерти. Сейчас исследуются структуры ДНК в разложившихся трупах царской семьи, что представляется очень интересным для нашей науки.

Секретарь внесла поднос с чайником и большими стаканами в мельхиоровых подстаканниках. Поставила на столик вазочку с сахаром и конфетами. Разлила чай и величественно удалилась.

– Будьте любезны, – показал Бескудников на стаканы.

– Спасибо, – поблагодарил Дронго, подвигая один стакан к Сигрид. Она, очевидно, хотела что-то спросить, и он кивнул ей, разрешая задать вопрос.

– Скажите, профессор, – спросила она, – может ли опытный эксперт перепутать причину смерти при эксгумации трупа?

– В каком смысле?

– Ну, скажем, через три месяца выясняется, что человек погиб совсем по другой причине, нежели было указано в первом случае.

– В каком случае? Я должен знать, отчего погиб человек, что было в первом экспертном заключении и что было во втором. Незначительные ошибки всегда возможны. Очень может быть, что у человека раздавлена грудная клетка и он умер от удушья, а эксперты считают, что он погиб в результате травмы. Такие случаи бывают.

Сигрид взглянула на Дронго.

– А у вас были такие случаи? – быстро спросила она.

– У меня, конечно, нет. Подождите, – вдруг вспомнил Бескудников, – у нас было одно преступление, внешне похожее на такой случай. Наверное, вас интересует то происшествие с американской девушкой, погибшей в дорожной аварии.

– Какой девушкой? – Дронго взял инициативу в свои руки.

– Она была дочерью какого-то известного человека, кажется, сенатора. Из-за этого был даже большой шум, ее отец жаловался на наших экспертов в прокуратуру. Меня вызывали три раза.

– А девушка действительно погибла при аварии? – уточнил Дронго.

– Конечно, – кивнул профессор, – никаких сомнений. Во-первых, в ее крови был обнаружен алкоголь, а во-вторых, она погибла при ударе и технические эксперты МВД установили, что виновата была именно она.

– Она погибла в результате удара автомобиля? – спросил Дронго.

Профессор подозрительно прищурился. Снял очки, протер стекла. Потом тихо спросил:

– Почему вас так интересует именно это дело? Вы действительно журналисты?

Дронго взглянул на Сигрид. И уже не колеблясь достал из внутреннего кармана пиджака медицинское заключение американских экспертов.

– Мы действительно журналисты, – сказал он, – но нас интересует и это дело. Вот заключение американских экспертов. Они считают, что девушка погибла от удушья. Причем не в результате аварии, а в результате преднамеренного убийства. Грудная клетка у нее почти не повреждена. И наоборот, алкоголь, который вы нашли у нее в крови, американские эксперты не обнаружили. Эксгумацию и вскрытие проводили лучшие специалисты из Вашингтона. Чем вы можете объяснить такое расхождение?

Бескудников побледнел. Он гневно взглянул на посетителей.

– Уходите! – закричал вдруг громко. – Уходите отсюда!

Дронго не понял такой реакции профессора. Он ожидал чего угодно, но только не этого.

– Убирайтесь! – продолжал бушевать профессор. – Вы меня обманули! Это подло, гадко! Уходите отсюда немедленно.

Дронго поднялся и пошел к вешалке. Взял свой плащ и обернулся к профессору:

– Вы, очевидно, не понимаете, профессор, как это важно. Погибшая девушка болела особой формой аллергии и вообще не притрагивалась к спиртному. Боюсь, что вас обманули, профессор, и вы исследовали не то тело, о котором давали свое заключение, подписывая акт экспертизы.

– Уходите, – устало попросил профессор, словно умоляя больше его не беспокоить.

Сигрид пожала плечами и взяла свою куртку.

Они вышли из кабинета. Профессор крикнул им вслед:

– И не приходите больше никогда! Я вам все равно ничего не скажу!