Общество риска. На пути к другому модерну - Бек Ульрих. Страница 35

4. Индивидуализация, массовая безработица и новая бедность

Разве «конец общества больших групп» еще вчера ничего не значил и ничего не значит сегодня? Разве с распространением массовой безработицы и новой бедности мы не переживаем на собственном опыте будущее классового общества, после того как был провозглашен его конец?

В самом деле, массовая безработица снова нарастает в пугающих масштабах. Цифры Федерального статистического управления показывают, что уже с 1975 года, а еще яснее в 80-е годы доходы мелких предпринимателей и предприятий (особенно в электронной промышленности будущего) резко пошли вверх. Доходы чиновников, служащих, рабочих и пенсионеров, сохраняя между собой определенные различия, движутся параллельно со средними показателями. Снижаются доходы тех, кто получает пособие по безработице или единовременную социальную помощь. При всем многообразии вариантов подсчета различаются два направления в получении доходов: общее расхождение между мелкими и крупными предпринимателями, с одной стороны, и наемными работниками всех категорий, с другой. Это происходит с одновременной защитой части населения, которое прочно интегрировано в сокращающийся в целом рынок труда, и растущего уже больше не меньшинства, которое обретается в опасной зоне неполной занятости, занятости на короткое время и продолжительной безработицы и существует за счет час от часу скудеющих общественных средств или перебивается «неформальной» работой (надомным трудом, работой «по-черному»). Данные по этой последней группе, живущей социальной помощью и на грани нищеты, сильно расходятся (иначе и быть не может по причине условий обеспечения). Они колеблются от двух до более чем пяти миллионов человек. К тому же эта группа постоянно растет, как показывает подскочившее на треть число безработных (2,2 миллиона осенью 1985 года), которые вообще не получают пособия по безработице. Значение «альтернативных» трудовых взаимосвязей, вопреки громкому публицистическому резонансу, дает в плане занятости не очень высокий количественный показатель. При подсчетах исходят из того, что в ФРГ имеется в общей сложности около 30 000 активных групп, в которых занято от 300 до 600 тысяч человек (преимущественно молодых людей). Индивидуализация не противоречит своеобычности этой «новой бедности», а объясняет ее. Массовая безработица в условиях индивидуализации обрушивается на человека как личная судьба. Она поражает людей не в социально видимой форме, как членов коллектива, а в специфические периоды их жизни. Жертвы безработицы должны в одиночку выносить то, для чего в привычных к бедности, сложившихся на классовой основе условиях жизни существуют и передаются по наследству компенсационные противодействия, формы защиты и поддержки. Коллективная судьба свободных от классовой принадлежности, индивидуализированных жизненных ситуаций стала личной судьбой, судьбой отдельного человека со статистически фиксируемым, но не воспринимаемым в жизни социальным измерением, и только потом, после дробления на личные уделы, должна сложиться в новую коллективную судьбу. Пораженная безработицей и нищетой общественная единица уже не группа, не класс и не слой, а порожденный рынком и существующий в специфических условиях индивид. Полным ходом идет деление нашего общества на убывающее большинство обладателей рабочих мест и растущее меньшинство безработных, преждевременно вышедших на пенсию, перебивающихся случайными заработками и тех, кому уже вообще вряд ли удастся найти доступ к рынку труда. Это хорошо видно на примере структуризации безработицы и растущих опасных зон между зарегистрированной и незарегистрированной безработицей Доля тех, кто продолжительное время остается без работы, постоянно растет. В 1983 году был 21 %, а в 1984-м даже 28 % безработных, больше года не имевших работы, и ровно 10 % тех, кто оставался без работы более двух лет. Это проявляется также и в резком перераспределении между теми, кто получает пособие по безработицей единовременную социальную помощь. Еще десять лет назад из 76 % безработных, получавших выплаты от государства, 61 % составляли получатели пособий и 15 % получатели социальной помощи. В 1985 году это соотношение драматически ухудшилось. Только 65 % зарегистрированных безработных получают поддержку от государства, из них только 38 % получают пособие и теперь уже только 27 % — страховку по безработице.

Несмотря на широкий разброс, безработица концентрируется в группах населения, и без того находящихся в невыгодных условиях. Риск остаться без работы повышается для людей с низкой квалификацией или вообще не имеющих профессионального образования, для женщин, пожилых иностранных рабочих, а также для лиц, страдающих разного рода заболеваниями, и для молодежи. Ключевую роль при этом играет продолжительность занятости на предприятии. Этим объясняется высокий уровень безработицы среди молодежи. Еще сильнее, чем продолжительность рабочего дня, риск снова остаться без работы повышают частая смена места работы и особенно предшествующая безработица. И наоборот, в сложившихся условиях на рынке труда высокие шансы снова получить работу имеют «молодые квалифицированные рабочие, уволенные по личным, а не по производственным мотивам».

Одновременно растут серые зоны незарегистрированной безработицы. Это видно на примере скачкообразно растущего числа лиц, которые после потери рабочего места:

а) вытесняются в «тихий резерв» (1971 — 31 000, 1982 — 322 000);

б) временно становятся участниками мероприятий по дальнейшему обучению, переучиванию и подготовке кадров (1970 — 8 000, 1982 — 130 000);

в) уходят в «другие сферы деятельности, не приносящие дохода», большей частью в работу (женскую) по домашнему хозяйству (1970 — 6 000, 1982 — 121 000);

г) «экспортируются» за границу (1970–6000, 1982 — 171000).

Эта четкая и постоянно ужесточающаяся социальная структуризация безработицы сопровождается ее широким разбросом, который давно уже объективно снял с нее печать «классового опыта» и превратил в «норму».

Постоянному числу безработных (их число превышает два миллиона) противостоит значительно большее число затронутых безработицей. Так, с 1974 по 1983 год ровно 12,5 миллионов человек один или несколько раз лишались работы. Иными словами, каждый третий трудоспособный по меньшей мере один раз за это время испытал на себе, что значит быть безработным.

Ни одна квалификационная или профессиональная группа не дает гарантий от безработицы. Призрак безработицы угнездился даже там, где его трудно было бы представить. По данным Федерального ведомства занятости, безработица среди квалифицированных рабочих тоже возросла (1970 — 108 000, 1985 — 386 000), так же как среди инженеров (машиностроение, автомобилестроение, электропромышленность и т. д.: 1980 — 7 600, 1985 — 20 900) или врачей (1980 — 1 434, 1985 — 4 119).

Однако это не следует понимать так, будто все затронуты безработицей в одинаковой мере. Несмотря на специфическое распределение по группам в тот же период времени две трети трудоспособных ни разу не лишались работы. Из 33 миллионов работающих теряли работу «только» 12,5 миллионов человек — а это значит, что каждый пострадавший был безработным в среднем 1,6 раза.

Особая примета массовой безработицы — ее двусмысленность: с одной стороны, риск остаться без работы грозит и без того ущемленным группам населения (трудоспособные женщины, матери, лица без профессии, молодые рабочие низкой квалификации). Их растущее число статистикой не регистрируется. Этим факторам риска — как бы настойчиво ни выражался в них признак социального происхождения — все же не соответствуют никакие социальные обстоятельства жизни, часто не соответствует и «культура бедности». Безработица здесь (и следующая за ней бедность) все больше и больше совпадает с лишенной классовых примет индивидуализацией. С другой стороны, неменяющееся количество безработных, которое вот уже много лет значительно превышает два миллиона и имеет стабильную перспективу вплоть до 90-х годов, создает обманчивое впечатление, что безработица не роковая неизбежность. Она входит в жизнь незаметно и на время, приходит и снова уходит, чтобы когда-нибудь прийти и осесть, угнездиться в душе человека тяжестью неодолимого разочарования.