Драма Иова - Мацейна Антанас. Страница 45

Эти поиски часто неплодотворны потому, что проблема зла ставится и решается на теоретическом уровне. Когда мы ставим вопрос зла чисто теоретически, нам в конце концов начинает казаться, что никакого зла нет. Человеческий ум исследует структуру бытия так, что зла в ней не находит. После множества тончайших дискуссий мы приходим к выводу, что в мире существует только добро, что то, что мы называем злом, в действительности есть только орудие добра. В качестве примера такого теоретического исследования можно взять хотя бы труд A. Ryckmans’а «Le problÀme du mal» (Bruxelles, 1933), в котором, что характерно не только для этого труда, видно как зло растворяется в умственном анализе. Скажем, о смерти, которую мы считаем величайшим физическим злом, Ryckmans говорит как о натуральном результате жизни. Он говорит, что та жизнь, какую мы знаем, непонятна без смерти. Так по какому же праву, спрашивает Ryckmans, живое существо может хотеть бессмертия? По какому праву оно хочет того, что ему не свойственно? Он говорит, что бессмертие не заложено природой ни в человеке, ни в животном, оно не врожденная вещь. Поэтому жажда бессмертия только иллюзия, не имеющая в самой жизни никакого основания. Поэтому смерть никакое не зло, ибо зло есть недостаток того, что должно быть. Смерть была бы злом для всякого живого существа только в том случае, если бы это существо должно было бы иметь в себе это бессмертие и в тоже время если бы его не хватало.Однако для жизни бессмертие необязательно, поэтому и смерть для нее никакое не зло, но только естественное развитие и постепенное иссякание ее жизненных сил. Поэтому Ryckmans свои рассуждения о смерти и заканчивает таким выводом — «В этих условиях смерть есть только эпизод и невозможно найти разумного основания для того, чтобы называть ее подлинным злом»29.

Подобным образом Ryckmans рассуждает и о страдании. Он утверждает, что было бы абсурдным утверждать возможность мира, в котором не было бы страдания. Страдание внедрено в структуру мира, оно возникает из этой структуры и составляет одну из ее частей. Оно для мира совершенно естественно. Страдание для человеческого организма врожденная вещь. Страдания это предупреждение о том, что в нашем существе или в нашей жизни не все благополучно. Они — сигналы к тому, чтобы мы чего-то остерегались, чего-то избегали бы или как-то устроились бы. Поэтому они отнюдь не плохи, но хороши, ибо они есть средства сохранения нашей экзистенции. Таким образом, анализ страданий Ryckmans заканчивает выводом: «Мы доказали, что на самом деле множество зол не составляют никакой проблемы, ибо их необходимость и полезность несомненна, или – они естественно неизбежны. Что касается других, смысл которых для нас в нашей экзистенции непостижим, остается только признать свое незнание, соглашаясь с тем, что если все сущее экзистирует по желанию Совершенного Бытия, то это сущее в своей случайности составляет законченный и совершенный порядок». Иначе говоря, всякое зло полезно. Только пользу и смысл одного зла мы понимаем, а другого не понимаем. Однако то зло, которое нам непонятно, понятно Богу, который видит смысл и его пользу и тем самым превращает его в добро. Таким образом, в любом случае страдания не есть зло.

Подобные примеры, часто встречающиеся в трудах по теодицее, ярко показывают, что проблема зла ускользает от тех, кто ее решает. Здесь сразу может показаться, что вопрос зла самый трудный и самый запутанный вопрос. Но когда мы его проанализируем, оказывается, что зла и вовсе нет. То, что нам представлялось злом, предстает как неизбежное добро. Таким образом, Leibniz, который первым решился дать теоретическую теодицею, не напрасно провозгласил, что мир есть самый совершенный, такой, каким только Бог смог его создать.

Но разве, уничтожив умом вопрос зла, мы тем самым уже уничтожаем и самозло? Разве логика доказала, что смерть, страдание, ошибка врождены и потому хороши и полезны? И разве тем самым мы их превращаем в хорошие в действительности? Ум, взявшись за проблему зла, ее анализирует и зла не находит. Но мы определенно чувствуем, что в этой работе ума кроется какая-то ошибка, что такое уничтожение зла нас не удовлетворяет, ибо мы все равно чувствуем, что зло остается и действует. Что с того, что мы знаем, что смерть естественное завершение жизни, если мы этого конца не хотим, боимся его и переживаем его как самую страшную вещь. Что с того, что мы знаем, что страдания это сигналы для нашей экзистенции и средства нашего сохранения, если мы душой и телом хотим от них избавиться. Что с того, что мы знаем, что ошибки многое дали для развития прогресса науки, если мы все равно терзаемся и сожалеем о совершенных ошибках. Теоретическое освещение всех этих вещейкак добра еще отнюдь не превращает их в добро в себе и потому не убеждает и не успокаивает нашу душу.

В чем заключается здесь ошибка? Почему ум не находит зла? Потому, что теоретическое решение проблемы зла всегда приводит к тому, что зло мы делаем позитивным. Это видно из приведенных выше примеров. Если смерть есть естественный результат жизни, если страдания сигналы к сохранению экзистенции, если ошибка стимул для развития науки, а грех стимул для развития нравственности, следовательно, все это зло позитивно. Чистая недостаточность, которая есть зло, не может быть ни результатом, ни сигналом, ни стимулом. А если злу мы придаем именно такое значение, то тем самым придаем ему и позитивное содержание и делаем его уже не злом. Такова неизбежная судьба ума. Уже со времен Парменида30 философы провозглашают, что познаваемо может быть только бытие. Не-бытие не может быть ни познаваемо, ни выражаемо, ибо оно не имеет никакого содержания. Не-бытие можно только переживать, но не познать. Познать можно только то, что позитивно, что имеет хоть какое-то позитивное содержание. Поэтому, как только мы свой ум направляем на зло, мы тут же ему придаем позитивное начало; мы тут же превращаем его в бытие и тем самым делаем его уже не злом, ибо всякое бытие есть добро. Делание зла позитивным есть неизбежный результат его теоретического исследования.

В этом как раз и кроется трагизм этой проблемы. Зло есть небытие. На этом необходимо поставить акцент. В нем нет никакой позитивной основы и никакого позитивного содержания. Нет и быть не может. Зло действительно есть недостаток, недостаточность, отрицание. Невероятные метафизические выводы основываются на том, что зло считается позитивным и его ставят рядом с добром, как бытие подле бытия. Таким образом поступило манихейство31первых веков, опираясь на восточный дуализм. Когда зло делают позитивным, все бытие раскалывается на два несообщающихся, несоединяемых, вечно противоречащих начала; трансценденция раздробляется на два источника;рядом с добрым Богом встает злой бог; рядом с доброй действительностью — злая действительность. Ариман32 постоянно выходит из своей тьмы и взбирается наверх, дабы осмотреть светлое царство Ормузда33. Поэтому христианство во все времена боролось с этим дуализмом и тем самым с пониманием зла как бытия. Зло есть недостаточность бытия. Оно есть не-бытие в подлинном смысле. Но именно поэтому оно и не может быть познано умом. Если иногда говорится, что нет того плохого, из которого не вышло бы что-то хорошее, то это всего лишь иллюзия, только неумение найти логическую ошибку post или cum hos ergo proptes hoc34. Если после зла и приходит добро, то это добро отнюдь не исходит из зла. Зло ни в каком смысле не может быть причиной добра и его источником. Добро всегда рождается только из добра. Только ум, который не знает зла как небытия, считает зло причиной добра. Не зная зла как небытия, он придает ему позитивное содержание, наделяет его свойствами добра и из них производит другое добро. В этом и заключается несостоятельность ума перед лицом зла. Будучи небытием, зло не может служить объектом ума. Поэтому теоретически и рационально поставленная проблема зла не может быть разрешена. А если ум все же вознамеривается ее решать, тогда он замечает, что зло ускользает от него, растворяется в его анализе, но при этом нисколько не уменьшается ни в человеческой жизни, ни и в структуре всего мира.