Философия - Кузнецов В Г. Страница 47

145

эмоциональным его переживанием, специфической чертой языка философии остается "размытость границ между языком философии и языками конкретных наук, как и между языком философии и обыденным, естественным языком" [59].

Для философии также характерна принципиальная незавершенность и некоторая неопределенность. "В абстракции завершенного знания нет места ничему неопределенному, но там нет места и философским категориям... есть знание, но нет познания. В любом реальном (человеческом) познании всегда существует непознанное, для предварительного охвата которого необходимы ступени познания - философские категории" [60].

Конечно, эта неопределенность может быть в некоторых случаях абсолютизирована, и тогда характеристиками философской концепции являются только "смутность" и непонятность, затрудняющие ее трактовку как формы рационально-понятийного освоения бытия. В отличие от естественных наук философия не претендует на обязательное открытие чего-то нового. В философии такое случается чрезвычайно редко, да и неясно, что значит новое в философии. Разве устарела философия Сократа, Канта или Платона?

Это обусловливает особенности философской аргументации. Доказательство в конкретной науке ограничено сферой предметной области последней, и наука получает своеобразную "льготу" - не замечать выходящих за эти рамки фактов и явлений. "Научную истину отличают точность и строгость ее предсказаний. Однако эти прекрасные качества получены экспериментальной наукой в обмен на согласие не покидать плоскость вторичных проблем, не затрагивать конечные, решающие вопросы... Но экспериментальная наука - только ничтожная часть человеческой жизнедеятельности. Там, где она кончается, не кончается человек" [61].

Философия не имеет возможности обосновать исходные принципы в какой-то метанауке, занимающей по отношению к ней более высокую степень общности.

Кроме того, в философии аргументация не сводится к утверждению истинности тех или иных положений. Ведь различие философских позиций позволяет одновременно сосуществовать разным истинам, разным ответам на один и тот же вопрос. Убедительность обосновываемых положений зависит от умения философа сочетать в своей аргументации не только логику, но и психологию, он должен воздействовать на субъекта, формировать в нем идею, в истинности которой человек уверен.

Философии свойственны и особые языковые средства. Зная терминологический аппарат математики, человек, по-видимому, будет способен воспринимать любой математический текст. Знание же терминологического аппарата одной философской системы вовсе не гарантирует понимания других концепций. Причем на современной

146

стадии развития философии, когда многие философские концепции исходят непосредственно из обыденного сознания и происходит усиленное "размывание" традиционных границ классической философской терминологии, данная проблема даже усиливается.

Не случайно Ортега-и-Гассет предостерегает философов от запутывания своих учений. "Я всегда полагал, что ясность - вежливость философа, к тому же сегодня, как никогда, наша дисциплина считает за честь быть открытой и проницаемой для всех умов в отличие от частных наук, которые с каждым днем все строже охраняют сокровища своих открытий от любопытства профанов, поставив между ними чудовищного дракона недоступной терминологии. По моему мнению, исследуя и преследуя свои истины, философ должен соблюдать предельную строгость в методике, однако когда он их провозглашает, пускает в обращение, ему следует избегать циничного употребления терминов, дабы не уподобиться ученым, которым нравится, подобно силачу на ярмарке, хвастать перед публикой бицепсами терминологии" [62]. Поскольку философия оперирует понятиями, то их "ментальное содержание... можно изложить. То, чего нельзя высказать, что является невыразимым, не является понятием, и познание, состоящее из невыразимого представления об объекте, будет чем угодно, пусть даже - если вам угодно - высшей формой познания, но никак не тем, что мы ищем за словом "философия"" [63].

Философия является двойственной формой сознания, в которой органично переплетаются рационально-теоретические и ценностные аспекты духовного взаимодействия Человека с Миром. Разнообразие концепций в ней отражает различные стороны философского отношения к миру. Философию нельзя усвоить, не пропустив ее через собственное сознание, факторы же, влияющие на приобщение человека к той или иной философской системе, чрезвычайно разнообразны. Ценность философии определяется тем, насколько удается ей выразить цели и интересы отдельного человека и человечества в целом.

Двойственность философии и широкий квазиэмпирический базис придают ей характер предельного, хотя и не абсолютного, знания. Если философ анализирует такую форму сознания, как науку, то он этот анализ проводит не изнутри последней и не с точки зрения другой науки, например логики, а с позиции выявления мировоззренческого и гуманистического содержания ее предельных оснований в культуре. И это "не размывание границ методологического анализа, не утеря присущих ему строгости и четкости, как этого опасаются некоторые защитники "чистоты" методологии, а вполне закономерное продолжение и расширение собственно методологической проблематики" [64]. Философия опирается на весь познавательный опыт человечества и не должна замыкаться в рамках

147

"новейшей супернаучной" методологии. Это позволяет ей видеть ограниченность и относительность любого познания и его недостаточность для ориентации человека в мире.

В то же время наука рассматривается в философии как важнейший, хотя и "один из", элементов общечеловеческой культуры, который на современном этапе занимает своеобразную позицию "лидера", вынуждая ориентироваться на нее иные формы постижения мира. Анализируя познавательную деятельность, философия показывает, что она не сводима к науке и познание мира имеет более широкий, не ограниченный наукой характер.

Таким образом, философия занимает в культуре интегрирующее положение, противостоя абсолютизации отдельных сторон последней. В качестве рационально-теоретической формы сознания философия выступает как самосознание теоретической деятельности, как ценностная форма сознания самосознание всех форм ценностно-мировоззренческого постижения мира, что позволяет ей быть самосознанием общечеловеческой культуры и выдвигать рациональные и ценностные ориентиры перед Человеком и Человечеством. В основе философской рефлексии лежит герменевтическая интерпретация, в процессе которой отыскиваются и конструируются общекультурные и личностные смыслы бытия и человеческого существования.

1 Лосев А.Ф. Термин "София"// Мысль и жизнь. Ч. 1. Уфа, 1993. С. 7.

2 Там же. С. 8.

3 См.: Там же.

4 Там же. С. 13.

5 Там же. С. 16.

6 См.: Чанышев А.Н. Мировоззрение и философия // Мысли и жизнь. 2.1 Уфа, 1993.

7 Дробницкий О.Г. Философия и моральное воззрение на мир // Философия и ценностные формы сознания. М., 1978. С. 89.

8 См. например: Зеньковский В.В. История русской философии. Т. 1.4. 1. М., 1991. С. 42.

9 Чанышев А.Н. Указ. соч. С. 226-227.

10 "Философия эксплицирует, систематизирует, углубляет смысл своих понятий, но не устраняет их и общий, обыденный смысл" (Пушканский Б.Я. Обыденное знание. Опыт философского осмысления. Л., 1987. С. 78).

11 Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. М., 1996. С. 72.

12 Чанышев А.Н. Указ. соч. С.232.

13 Там же. С. 237.

14 Там же. С. 231.

15 Кант И. Трактаты и письма. М., 1980. С. 353.

16 Алексеев П.В. Предмет, структура и функции диалектического материализма. М., 1978. С. 146.

17 Подосинов А.В. К проблеме сократовского диалога // Античная культура и современная наука. М., 1985. С. 24-25.

18 См.: Миронов В.В. О понимании философии как мудрости // Философские науки. 1986. № 6.