Сердце зимы - Джордан Роберт. Страница 17

Тувин глубоко вздохнула и сделала вид, что задумалась, глядя в никуда. Само по себе подчинение сестре, занимающей более высокое положение, не столь неприятно. У всех Айя есть свои тайны, порой они немного интригуют друг против друга, но теперешний открытый раскол в Башне ее ужасал. Кроме того, она узнала, что значит смирение – смирению ее научила госпожа Довиль. Интересно, понравился ли той нищенский труд на ферме при надсмотрщице, которая посуровей ее самой?

– Я смогу пойти на это, – наконец сказала Тувин. – Нам нужен план действий, чтобы убедить Десандре и Лемай. – Отчасти план у нее уже был, правда, придумывала она его не для того, чтобы выносить на чей-то суд – чей бы он ни был. – Ой, Габрелле, вода кипит.

Глупая женщина, вдруг улыбнувшись, встала и заторопилась к плите. Все-таки Коричневые всегда лучше разбирались в манускриптах, чем в людях. Прежде чем Логайн и Таим, а с ними и все прочие, будут уничтожены, они помогут Тувин Газал низвергнуть Элайду.

Своей громадой, упрятанной за массивными стенами, стольный город Кайриэн прижимался к реке Алгуэнья. Небо было чистым и безоблачным, но задувал холодный ветер, и под яркими солнечными лучами сверкал засыпавший крыши снег, искрились не желавшие таять сосульки. Алгуэнья не замерзла, но с верховьев течение несло небольшие неровные льдины. Они кружились на стремнине, глухо ударялись о борта кораблей, ожидавших у причалов своей очереди на разгрузку. Зима и война, а еще и появление Возрожденного Дракона не лучшим образом сказывались на торговле, но она не знала перерыва: торговля замирает только с гибелью страны. Несмотря на холод, по улицам города, террасами прорезавшими склоны холмов, шли люди, катились фургоны и телеги. Города, который здесь называли Столицей.

Перед уступчатыми квадратными башнями Солнечного дворца, возле длинного въезда, собралась толпа, глазевшая на дворец. Купцы в одеждах из тонкой шерсти и благородные господа в бархате стояли рядом с чумазыми работниками и еще более грязными беженцами. Никому не было дела до того, кто подпирает рядом плечо, и даже карманники забыли о своем ремесле. Посмотрев на дворец, мужчины и женщины уходили, покачивая головами, но им на смену вставали другие, порой подсаживая детей, чтоб им было лучше видно разрушенное крыло дворца, где рабочие расчищали развалины третьего этажа. Во всем Кайриэне слышались удары молотов, скрип тележных осей, выкрики лавочников, сетования покупателей, бормотание купцов. Толпа же перед Солнечным дворцом хранила молчание.

В миле от дворца, в претенциозно названной Академии Кайриэна, Ранд стоял у окна и сквозь заиндевелое стекло смотрел на мощеный конюшенный двор. Во времена Артура Ястребиное Крыло, да и раньше, существовали школы, называемые Академиями, – центры знаний, куда со всех уголков мира стекались ученые. Тщеславие тут роли не играло; пусть хоть Сараем зовут, лишь бы делали то, чего он хочет. Куда более важные дела не оставляли мыслей Ранда. Не допустил ли он ошибки, так рано вернувшись в Кайриэн? Но у него не оставалось времени и он вынужден был бежать, чтобы в нужном месте узнали, что он действительно бежал. Бежал поспешно и не имея времени подготовиться. Однако оставались вопросы, которые нужно было задать, и дела, которые нельзя отложить. И Мин хотела забрать книги мастера Фила. Ранд слышал, как она бормочет себе под нос, копаясь среди полок, куда убрали книги после смерти Фила. Похоже, вскоре библиотеке Академии станет тесно в отведенных ей комнатах бывшего дворца лорда Бартанеса, тем более недавно объявили, что библиотека купит отсутствующие у нее книги и рукописи и скупиться не станет. Где-то в глубине сознания Ранда сидела Аланна, судя по всему, она пребывала в мрачном расположении духа; уж она-то узнает, что Ранд в Столице. Находясь так близко, она могла бы отправиться прямиком к нему, но о подобной ее попытке он узнал бы. Благодарение небесам, что Льюс Тэрин сейчас умолк. В последнее время он кажется безумнее прежнего.

Ранд протер рукавом от инея кусочек оконного стекла. Добротная темно-серая шерсть, в самый раз для человека, у которого водятся деньги и который о себе высокого мнения, – и навряд ли такая одежда подходит для Возрожденного Дракона, каким его рисует молва. На запястье блеснула металлом златогривая драконья голова; здесь это не опасно. Наклонившись к стеклу и глядя во двор, Ранд ненароком коснулся сапогом лежавшей под окном кожаной сумы.

Каменные плиты конюшенного двора были расчищены от снега, и в центре стояла большая повозка. Ее, точно выросшие на поляне грибы, окружали ведра и бадьи. С полдюжины мужчин в тяжелых куртках, шарфах и шапках что-то делали с необычным грузом фургона; механические устройства густо облепили толстый металлический цилиндр, занимавший более половины кузова повозки. Еще страннее – у фургона отсутствовали оглобли. Один из мужчин перекладывал наколотые поленья из большой тележки в боковину металлического ящика, прикрепленного ниже одного конца цилиндра. В ящике горел огонь, в открытую дверцу виднелись красные отсветы, а из высокой узкой трубы шел дым. Возле фургона суетился бородатый лысый мужчина. Шапки на нем не было. Он размахивал руками, куда-то указывал и, по-видимому, выкрикивал какие-то распоряжения, которые, впрочем, ничуть не подгоняли остальных. Дыхание людей вилось белыми султанчиками. В комнате же было почти тепло – благодаря большим печам в подвалах Академии и разветвленной системе отопления и вентиляции. Полуисцеленные незаживающие раны на боку Ранда горели.

Он не мог разобрать приглушенные чертыханья Мин – но был уверен, что она именно ругается, и, судя по тону, они не уйдут отсюда, если только ее за шкирку не выволочь. Впрочем, можно еще кое о чем спросить.

– Что говорят люди? О дворце?

– Легко догадаться, – отвечал из-за спины Ранда лорд Добрэйн – с бесконечным терпением, как он отвечал и на все прочие вопросы. Даже когда он признавал, что чего-то не знает, тон его нисколько не менялся. – Некоторые говорят, что на вас напали Отрекшиеся. Или Айз Седай. Те, кто думает, будто вы поклялись в верности Айз Седай, склонны полагать, что Отрекшиеся. В любом случае вовсю обсуждают, погибли вы, похищены или сбежали. Большинство считает, что вы живы, где бы вы ни были, или же говорят, что так думают. Некоторые и, боюсь, таких немало, считают... – он умолк.

– Что я сошел с ума, – закончил за Добрэйна Ранд таким же ровным тоном. Не стоит о том ни волноваться, ни сердиться. – Что я сам разрушил часть дворца? – Ему не хотелось говорить о погибших. Их было меньше, чем в другое время, в других местах, но все равно много, и отдельные имена встают перед мысленным взором, стоит только закрыть глаза. Один из людей внизу слез с фургона, но лысый поймал его за руку и потащил обратно, заставляя показать сделанное. Еще один из рабочих, неосторожно спрыгнув на мостовую по другую сторону фургона, поскользнулся, и лысый, бросив первого, обежал фургон и заставил второго тоже забраться наверх следом за собой. Что, во имя Света, они делают? Ранд оглянулся через плечо. – И не так уж они не правы.

Добрэйн Таборвин встретил его взгляд бесстрастными темными глазами. Это был низкорослый мужчина, с бритой спереди и припудренной по этикету головой. Красивым Добрэйна не назовешь, но замечательна его уравновешенность. Спереди на его темном бархатном кафтане от шеи и почти до колен были нашиты синие и белые полосы. В кольце-печатке сверкал резной рубин, и еще один рубин был приколот на вороте – не слишком крупный, но для кайриэнца вызывающе яркий. Добрэйн являлся Верховной Опорой своего Дома, и за спиной у него было сражений побольше, чем у многих, и напугать его могло мало что. Доказательством чему была битва у Колодцев Дюмай.

Но на Ранда смотрела без страха и приземистая седеющая женщина, терпеливо ожидавшая своей очереди подле Добрэйна. Платье Идриен Тарсин, шерстяное, практичного коричневого цвета, простотой наводившее на мысль о лавочнице, резко контрастировало с элегантной придворной одеждой Добрэйна, однако у Идриен был свой источник властности и достоинства. Она занимала пост главы Академии, звание, которое она сама себе присвоила, поскольку большинство ученых и механиков стали называть себя мастерами того, учителями сего, а то и магистрами. Школой она управляла твердой рукой ивозлагала надежды на сугубо практичные вещи, например на новые способы мощения дорог или создания красок, на усовершенствования в литейном или мельничном деле. И еще она возлагала надежды на Дракона Возрожденного. Практично это или нет, но во всяком случае прагматично, и ему придется довольствоваться этим.