Один Вкус - Уилбер Кен. Страница 24

Когда вы восстанавливаете хотя бы умеренную способность к уму-зеркалу и устойчивому свидетельствованию и добиваетесь минимальной непрерывности между состояниями (так что вы не всегда утрачиваете сознание при переходе от состояния к состоянию, например, от бодрствования к глубокому сну), начинает становиться очевидным, что все состояния и уровни — высокие или низкие, священные или мирские, мелкие или глубокие — в действительности представляют собой разнообразные проявления вашего собственного изначального Духа. И следовательно, все, казалось бы, «меньшие» события, которые ортодоксы сочли бы «грехом», становятся не отвлечением от Духа, а прославлением буйной, обильной, бьющей через край, вездесущей творческой природы Духа.

Разумеется, в этом вся суть Тантры: каждое «загрязнение» — гнев, зависть, алчность, невежество, ревность — скрывает в самой глубине себя трансцендентальную мудрость — ясность, равенство, открытость, проницательность. Тантра основана на бескомпромиссном прозрении: есть только Бог, есть только Дух, есть только Богиня, есть только Дао. Не метафорически, а буквально. Как говорит дзен: «То, от чего можно отклоняться — не истинное Дао». Нельзя отклоняться от Него, поскольку есть только Оно — любое «отклонение» по-прежнему представляет собой не что иное, как Оно. (Вот почему книги, претендующие на то, чтобы рассказать нам, как мы отклонились от Богини, или от Дао, или от истинного Пути, совершенно не относятся к делу.)

Это переживание Одного Вкуса, где все вещи и события в Космосе, высокие или низкие, священные или мирские, имеют один и тот же вкус, один и тот же аромат, и этот аромат — Божественное. Все они — жесты Бога, то есть жесты вашего изначального Совершенства, проявления вашей сияющей Пустоты, волны вашего недвойственного Сознания. Вся Вселенная уместится в вашей ладони, вы можете держать луну двумя пальцами, вы можете передать солнце в подарок на Рождество, и в действительности вообще ничего не происходит.

Пятница, 18 апреля

Солнечный свет изгоняет остатки снега, клочками рассеянные повсюду и скапливающиеся под темными зелеными соснами, льнущими к дому. Все это возникает в светящемся зазоре Пустоты, великолепии Божества, неописуемой шири Всего Пространства, которое представляет собой не что иное, как ваше собственное беспристрастное осознание в каждый текущий момент. Есть только это. Ослепленный, я смиряюсь, у меня захватывает дух, я вынужден отдаться своему глубочайшему состоянию, где я полностью растворяюсь в Красоте всего этого.

Именно поэтому Красота обретает такой глубокий смысл. В таком беспристрастном осознании, в абсолютной простоте Одного Вкуса, все сферы — от каузальной бесформенности до тонкой светимости и до грубых тела, ума и природы — обретают мучительную красоту, поистине болезненную красоту. Совершенно новое значение приобретает эстетика, эстетика во всех областях — красота тела, красота ума, красота души, красота духа. Когда все воспринимается просто, как оно есть, как совершенное проявление духа, все становится глубоко, мучительно прекрасным.

Вчера я часами сидел в торговом пассаже, наблюдая проходящих мимо людей, и все они были столь же драгоценны, как зеленые изумруды. Редкие нотки радости в их голосах, но чаще боль на их лицах, печаль в их глазах, тяжкая медлительность их шагов — ничего этого я не замечал. Я видел лишь великолепие зеленых изумрудов, сияющих будд, ходящих повсюду, и не было никакого «я», видящего все это, но изумруды все равно были. Грязь на тротуаре, камни на улице, крики детей, там и тут — райский уголок в торговом пассаже, и кто бы мог заподозрить такое?

Суббота, 19 апреля

Только что получил весьма необычное письмо от Джойс Нильсен [автора книги «Пол и род в обществе»]. На шести страницах, через один интервал и тщательно продуманное от начала до конца. Она пишет конкретно о главе под названием «Интегральный феминизм» в «Оке Духа». В этой главе я указываю, что существует по меньшей мере дюжина школ феминизма, и единственное, в чем они все согласны, — это что женщины существуют. Во всем остальном они высказывают чрезвычайно разные взгляды в отношении того, в чем особенности феминизма (а фактически и женщин). Используя «всеуровневый, всесекторный» подход, я пытаюсь показать, что каждая из этой дюжины школ берет свое начало из разного сектора (с разного уровня) или делает на нем особый акцент. В результате все они могут сказать нам нечто важное, хотя и ограниченное, и единственным здравым подходом может быть «интегральный феминизм», который соединяет их сильные стороны и отбрасывает их предубеждения. Поэтому подлинно интегральный феминизм должен включать в себя все секторы (интенциональный, поведенческий, социальный и культурный), каждый из которых имеет доконвенциональный, конвенциональный и постконвенциональный уровни, что дает нам поистине многомерный феминизм, а не флатландию, не только один сектор, не только один уровень. Во всяком случае, я пытаюсь показать это в «Оке Духа», и Джойс говорит, что ей нравится этот всеобъемлющий подход (и она по большей части с ним согласна).

Тем не менее Джойс полагает — и в этом главное различие, о котором она мне пишет, — что при объяснении расслоения общества по половому признаку биологическими факторами можно пренебречь, и хуже того, те идеи, которые я высказываю на этот счет, могут способствовать развитию как раз того расслоения, которого мы стараемся избежать. Я понимаю ее беспокойство, но все же не согласен. Кроме того, я думаю, что она намеренно преувеличивает значение, которое я придаю биологическим половым различиям. На мой взгляд, они безусловно важны (например, то, что женщины беременеют, оказывает огромное влияние на производительные роли мужчин и женщин в аграрных обществах — и сам факт беременности не является социальной конструкцией). Но я не считаю биологию единственным или даже самым важным фактором. Вдобавок к биологическим различиям полов (Верхний Правый сектор) существуют социальные силы (Нижний Правый сектор), индивидуальные различия (Верхний Левый сектор) и исторически сложившиеся культурные ценности (Нижний Левый сектор). Культурно конструируемые ценности играют чрезвычайно большую роль в расслоении общества по половому признаку — и я это решительно подчеркиваю, — но я отказываюсь, подобно конструктивистам, сводить все другие секторы к одному этому. Все секторы в равной степени важны.

Вероятно, Джойс можно убедить просмотреть второй том («Пол, Бог и род: экология мужчин и женщин») в процессе его написания. Надеюсь, она может помочь мне не попасть в совершенно дурацкое положение, хотя это и означает просить у нее слишком многого.

Понедельник, 21 апреля — Денвер

Мы с Марси провели выходные в Денвере, в «Оксфорд-отеле» — в районе, именуемом ЛоДо (LOwer DOwntown), который намеренно скопирован с Сохо [12]. Я люблю это место и этот старомодный отель. На другой стороне улицы располагается старый железнодорожный вокзал, шестиэтажное здание, занимающее полквартала. За углом — филиал известного букинистического магазина «Рваная обложка», который несколько служб новостей назвали лучшим букинистическим магазином на планете. По соседству мой приятель Дейв Квери, который два года был шеф-поваром на яхте Малкольма Форбса, только что открыл ресторанчик. Здесь дюжина художественных галерей, магазинов, кафе, баров и ресторанов... Это действительно похоже на маленький кусочек Сохо.

В последние пять или шесть лет меня стала особенно привлекать эстетика, красота в любой сфере, что я непосредственно связываю с медитативным осознанием. Великие созерцательные традиции не испытывали неприязни к этому миру, они изо всех сил стремились привносить в него красоту (наряду с состраданием, ясностью и заботой). Подумайте о великолепных садах дзен, изысканно украшенных рукописях средневекового мистицизма, ошеломляющей красоте архитектуры всего от Тадж Махала до Ангкор Уот. Истинные недвойственные мистики не ненавидят этот мир, а прославляют его. Как сказал св. Фома, добродетель совершенствует мир, а не разрушает его.