Притчи Дмитрия Мережковского: единство философского и художественного - Кулешова Ольга Валерьевна. Страница 17

Таким образом, мудрость, которую философ стремится открыть современнику, заключена в отказе от мертвого механического, рационального познания, принадлежащего «дурной бесконечности» истории, и в стремлении разбудить жажду познания интуитивного, явленного в божественных откровениях и прозрениях. «Ночное сознание», к обретению которого призывает Мережковский, не имеет ничего общего с «бесконечным прогрессом», оно апокалиптично и устремлено к Концу, желает прекращения земной истории — \100\ истории крови и войн — и наступления Царства Божьего на Земле. Им движет сила Духа Святого, желающая объединить людей в любви и гармонии в одну Вселенскую Церковь. «Да будет Царство Твое на Земле, как на Небе» — такова молитва Мережковского.

Особое значение в философской концепции Мережковского имеет фигура Христа. Время прихода Христа на землю мыслится философом как величайшее в истории приближение человечества к конечной цели земного существования — достижению духовного абсолюта и величайший знак, посылаемый Духом в низший мир исторической действительности, свидетельствующий о возможности соединения двух миров. Только Христос, по мнению Мережковского, может привести человечество к внеземной гармонии, ибо Он есть начало, и конец, и вершина творения: «Всемирная история… и Преистория, — есть геометрическое пространство, в котором строится тело Христа» [110].

Мережковский размышляет о вечном присутствии Христа в мире, опираясь на мудрость мистерий древности, будучи склонным видеть в мифах и мистериях настоящую действительность. Рассматривая египетскую, ассиро-вавилонскую и древнеиндейскую мифологии, Мережковский утверждает, что «нет ложных богов — все боги истинны» [111]. «Много народов, “языков” — много мифов, а мистерия одна — мистерия Бога умершего и воскресшего» [112], - отмечает философ, считая эту мистерию тенью христианства в язычестве, и \101\ утверждает тождественность истины язычества и христианства, идущих к одной цели разными путями, находя в язычестве глубокие мистические прозрения, которых христианство в начале XX в. уже лишено: «Ключ к мифу — мистерия, а ключ к языческой мистерии — христианское таинство. Если христианство ложь, то ложь и язычество; но и обратно, если одно, то и другое — истина» [113].

С фигурой Христа связаны в философской концепции Мережковского понимание человеческой природы и проблема духа и плоти. Философ критикует христианство и христианских святых за буддистский уклон — разделение духа и плоти и пренебрежение плотью ради духа. В Царстве Божием он мыслит слияние духа и плоти, и, отрицая гибель последней, предсказывает ее преобразование в качественно новую субстанцию — «святую плоть». По справедливому замечанию Н.О. Лосского, «Мережковский высоко ценит язычество за то. что оно понимало значение тела и окружало его религиозным поклонением. Идеал Мережковского — не бестелесная святость, но святая плоть, Царство Божие, в котором осуществляется мистическое единство тела и духа» [114]. Воскресение Христа рассматривается Мережковским как утверждение божественно преображенной плоти.

Таким образом, главная задача Мережковского — прочесть Евангелие так, чтобы увидеть не только «Небесного, но и Земного Христа, узнать Его по плоти» [115]. Особенно важное место в этом смысле занимает в его философии проблема пола, ибо «пол есть единственно возможное для человека, \102\ кровно-телесное “касание к мирам иным”, к трансцендентным сущностям» [116]. Ошибку христианства философ усматривает в отвержении половой символики в Боге, поскольку «пол есть первое, изначальное, кровно-телесное осязание Бога Триединого» [117].

Разделение людей на две половины — мужскую и женскую — представляется Мережковскому изначально несовершенным. Духовный абсолют — Царство Божие — не предполагает отдельного бытия мужского и женского, «двое будут одною плотью». Поэтому самый совершенный человек на земле — Христос — сочетает в себе как мужские, так и женские черты (роман «Иисус Неизвестный»).

Половое разделение Мережковский находит и в ипостасях Божественной Троицы. Бог Отец воплощает мужское начало, Матерь-Дух — женское, так как на арамейском языке «Rucha» («дух») женского рода. «Два Завета, Первый и Второй, противоборствуют в себе, но в Третьем — согласуются. Первый Завет — Отца, Второй — Сына, Третий — Духа-Матери. Так совершается Тайна Трех», — отмечает философ [118]. Одна из основных проблем современности заключена для него в отвержении женского начала миром, лежащим во зле: «никогда еще (мир) не был так далек от Матери, как в наши дни; женское никогда еще не было так попрано мужским; никогда еще так не хотели они разделиться и не смешивались так. Наше мужское без женского — война; наше мужское с женским — Содом: два пути к одному» [119]. \103\

Преодоление пола — одна из задач современного человечества в философской концепции Мережковского, осуществимая в Третьем Завете — Царстве Матери-Духа, эсхатологии. «Через пол — рождение, вечная смерть; через победу над полом — воскресение, вечная жизнь» [120]. Подобное понимание объясняет стремление философа отрицать пол «смертный» и утверждать «воскресный». По Мережковскому, «пол значит рождение; рождение значит смерть. Кто победит пол, победит смерть» [121]. Победа над полом понимается философом не как уничтожение, а лишь как преобразование последнего. В философской концепции Мережковского пол становится важной ступенью на пути к духовному абсолюту — Царству Божьему. Точное определение философии пола у Мережковского дает Н.О. Лосский: «Тайна единого Бога-Отца есть тайна божественного Я, тайна личности; тайна двух — отношение между Я и не-Я; не-Я исключает меня, уничтожает меня и уничтожается мною, не касаясь одного пункта — пола: через пол совершается проникновение одного бытия в другое, “одного тела в меня и моего тела в другое”. Отсюда рождение нового существа; в Троице — это рождение Сына. Таким образом, тайна второй ипостаси есть пол. Тайна трех есть тайна Святого Духа, единства трех ипостасей в Духе; это — тайна общества, образ Царства Божьего» [122].

Таким образом, грешный пол, существующий во Втором Завете — Царстве Бога Сына, должен быть освящен в Третьем Завете — Царстве Святого \104\ Духа и из Тайны Двух — осознания Я и не-Я — превратиться в Тайну Трех — осознание себя во всех других телах, создание божественного общества в Царстве Божием на Земле.

Взгляды Мережковского на проблему пола близки взглядам В. Соловьева, излагаемым в эссе «Смысл любви» (1892–1894), где смысл половой любви видится в объединении мужской и женской природы и образовании совершенного союза двух индивидуальностей, каждая из которых находит в другой свое завершение. Половая любовь рассматривается Соловьевым как акт творчества, в котором человек творит в себе и в возлюбленной образ Бога. Тождественность представлений Мережковского справедливо отмечена Темирой Пахмусс, указывавшей на подобный ход мысли философа, по мнению которого, «пол свят, потому что Бог создатель пола. Сексуальная любовь может привести к спасению человека, восстановив утерянный союз двух индивидуальностей, возвысив их к одному идеалу и абсолютной индивидуальности» [123]. Преображение пола неминуемо завершится оправданием плоти духом. «Человек должен принять Христом освященную плоть» [124].