Кровные узы - Джордж Кэтрин. Страница 14

— Я никогда не обижу тебя, querida, — сказал он с такой верой, что она печально улыбнулась.

— Намеренно — нет. Все получится как бы само по себе. Поэтому никаких повторений сегодняшнего, пожалуйста.

Он застыл в смятении, не сводя с нее глаз, а в углу рта снова забилась жилка.

— Что ж, хорошо, Кэтрин. У меня нет выбора, как только повиноваться.

— Спасибо. — Усилием воли она заставила себя улыбнуться. — Спокойной ночи, Эдуардо.

— Останься еще ненадолго, — отрывисто сказал он. — Не покидай меня сейчас, рог favor. Обещаю, что не трону тебя, если ты чуть-чуть задержишься и мы поговорим. — Он вдруг обрадованно встрепенулся:

— Может быть, хочешь чаю?

Глава 5

Кэтрин прыснула от неожиданной обыденности его вопроса; и это сразу же разрядило обстановку.

— Ну, от такого предложения я не откажусь! Где его можно приготовить?

Он облегченно вздохнул.

— Пойдем на кухню. Большинство наших гостей англичане, и Фернанда привыкла оставлять наготове все, что нужно для чая.

Они потихоньку, как заговорщики, спустились вниз, Эдуардо показал ей чайник и банку с чаем, но сам процесс приготовления доверил ей.

— Ты когда-нибудь заваривал чай? — спросила она, наливая кипяток в чайник. — И вообще, если уж на то пошло, готовил что-нибудь?

— Когда я был студентом, то иногда стряпал что-то очень простенькое, но, увы, обходился без чая. Это лишает меня твоего уважения?

Кэтрин покачала головой, когда он взял у нее поднос, чтобы отнести его наверх.

— Трудно было бы ожидать, что граф де Понталегре будет заниматься домашним хозяйством!

— Титул перешел ко мне совсем недавно, — напомнил он ей, когда они добрались до sola. — Большую часть своей жизни я был простым Эдуардо Барросо.

— Ну уж не простым — это точно! — Присев на диван, она испытующе взглянула на него. — Ты, должно быть, скучаешь по прошлой жизни?

Эдуардо неожиданно разоткровенничался. Если бы у него был выбор, он бы предпочел свою юридическую карьеру заботам о семейной недвижимости. Трагическая гибель брата в дорожной аварии внезапно превратила Эдуардо Барросо в главу семьи, и тяжесть этой ноши еще больше увеличилась после скоропостижной смерти матери. Когда графиня, узнав о смерти Педро, скончалась от сердечного приступа, Эдуардо перенес эту двойную трагедию в заботах о доме и родных — поддерживал сестер, взял на себя все хлопоты по наследству.

— Я любил Педро, — горько сказал он. — Но определенные события сильно изменили его жизнь и подавили в нем интерес к делам, связанным с семейным состоянием. К счастью, у меня оказались деловые способности. Субсидии правительства и доход от туристов и rendeiros спасли наши дома, graqas a Dsas.

Кэтрин, наливая себе вторую чашку чая, сочувственно спросила:

— Но, я так понимаю, свободных средств у тебя нет?

— Не так много, как хотелось бы, — невесело улыбнулся Эдуардо. — Многие недоумевали, почему Ана выбрала свадьбу в традициях крестьян Миньо, а секрет-то прост: пышное празднество и шикарный свадебный наряд, как у Леонор и Кристины, стоили бы неизмеримо больше, чем простая сельская церемония.

— Я понимаю, — задумчиво отозвалась Кэтрин. Она знала, что Ана куда более разумна и проницательна, чем можно было подумать, глядя на ее легкомысленное поведение. — Но Ана есть Ана, и от такой свадьбы она получит не меньшее удовольствие. Ей всегда удается видеть самое лучшее во всем. Единственный раз, когда мне довелось увидеть ее совершенно сломленной, — это после…

— После трагедии, — с горечью согласился он. — Coitada. Ее лучистый свет на какое-то время совсем погас. Уже смерть Педро была трагедией, но потеря мамы стала просто катастрофой. — Он взял руку Кэтрин в свою. — Без твоей поддержки и любви Ана не оправилась бы так скоро.

— Не преувеличивай, Эдуардо. Я просто была рядом, вот и все. Плечо, на котором можно поплакать. Тем более что к твоей сестре я очень привязана. Мне было нетрудно предложить ей все тепло и поддержку, которые я только могла ей дать.

— А ко мне ты могла бы привязаться? — отрывисто спросил Эдуардо.

Улыбка вышла у Кэтрин неуверенной. «Привязаться» — какое-то слишком бесцветное и вялое слово, когда речь идет о такой пылкой натуре, как Эдуардо Барросо.

— Раз мы решили стать друзьями — полагаю, ответ должен быть утвердительным.

— Ты это сказала как-то неуверенно!

— Потому что «привязаться» не совсем подходящее слово.

— Английский опять подводит меня? Она улыбнулась.

— Просто я бы этого слова не употребила, вот и все.

— Тогда какое? — настаивал он.

— Я дам тебе знать, когда подыщу подходящее. Ну а теперь мне в самом деле пора, Эдуардо. Уже очень поздно.

— Я провожу тебя до твоей комнаты, Кэтрин. — Он улыбнулся, поймав ее подозрительный взгляд. — Не беспокойся. Я не зайду внутрь. Но Квинта, говорят, населена призраками. Тебе, возможно, понадобится защита от привидений.

— Премного благодарю! Ты это сказал так, что хочется вцепиться тебе в рукав.

— Если ты в них веришь, советую так и сделать.

Хоть Кэтрин и смогла изобразить сдавленный смешок, проходя через мрачную прихожую, она все же была рада, когда Эдуардо взял ее за руку. Тусклое освещение не могло спорить с лунным светом, проникавшим сквозь узкие окна и отбрасывавшим неясные тени, от которых, казалось, все предметы вокруг стали призрачно-живыми. По спине у нее пробежала дрожь, странно холодная по сравнению с огнем, проникавшим в кровь от их соединенных рук. Они замолчали, поднимаясь по ступенькам лестницы, шаги их все замедлялись, пока не замерли наконец на крошечной площадке перед дверью ее комнаты. Эдуардо молча смотрел на нее сверху вниз. Лицо его, освещенное слабым мерцанием, струившимся сквозь башенное оконце, казалось вырезанным из камня.

— Кэтрин?

— Да? — прошептала она.

— Если ты отошлешь меня без прощального поцелуя — я не засну всю ночь.

Завороженная блеском его глаз, она едва заметно подалась к нему и подняла лицо. Их губы встретились, и Эдуардо обнял ее с такой всепоглощающей нежностью, от которой у нее внутри все перевернулось. Он приподнял ее на цыпочки, ее податливое тело как будто слилось с ним в одно, и долгий поцелуй накрыл их волной желания. Когда обоим уже нечем было дышать, он наконец оторвался от ее губ, положил ее голову себе на плечо и прижался щекой к ее волосам. Так они и стояли, в натянутом как струна, трепетном молчании, пока их дыхание не выровнялось, а сердца не усмирили свой бешеный стук. Кэтрин охватило восхитительное чувство защищенности, и, когда он неохотно разжал объятия, ее пробрала невольная дрожь.

— Теперь ты сможешь уснуть? — шепотом спросила она.

— Нет, не усну! — пылко воскликнул он в ответ, затем прижал ее руку к своим полураскрытым губам и поцеловал ей ладонь. — Boa noite, Кэтрин.

Она глубоко вздохнула и сжала пальцы в кулак.

— Спокойной ночи, Эдуардо. — Открыв дверь, она обернулась к нему с печальной улыбкой. — Если тебе от этого станет легче, могу сказать: мне тоже вряд ли удастся уснуть.

Он сделал к ней шаг, потом замер, сдвинув брови и сцепив за спиной руки.

— Кэтрин, входи и закрой дверь, рог favor. Мужчине трудно такое вынести!

После бессонной, беспокойной ночи Кэтрин встала очень рано, исполненная благих намерений насчет Эдуардо Барросо и своих с ним отношений. С сегодняшнего дня, девочка моя, сообщила она своему отражению в зеркале, тебе нужно быть очень разумной. Никаких поцелуев, никаких тет-а-тет. Однако, пока голова ее была занята составлением списка дозволенного и недозволенного, руки поспешно причесывали волосы и подкрашивали лицо, чтобы она могла встретить Эдуардо за утренней трапезой во всеоружии. Она накинула свободную безрукавку песочного цвета поверх желтых трикотажных брюк, сунула босые ноги в удобные кожаные лодочки и вприпрыжку спустилась по спиральной лестнице, горя желанием увидеть Эдуардо и позабыв при ярком свете осеннего солнышка обо всех привидениях вчерашней ночи.