Воображаемые сообщества - Андерсон Бенедикт. Страница 53

Хобсбаум отважно заключил из этого всплеска научного интереса, что эпоха национализма близится к концу: сова Минервы вылетает с наступлением сумерек.

«Национальный вопрос и социал-демократия» (нем.). (Прим. пер.)

В основу первого приложения была положена статья, подготовленная для конференции, проведенной в январе 1989 г. в Карачи под эгидой Всемирного института изучения экономических проблем развития при Университете ООН. Краткий набросок второго приложения появился в The Times Literary Supplement (13 июня 1986 г.) в рубрике «Разговоры о нации».

Эта формулировка выбрана не для того, чтобы возложить вину, а лишь с тем, чтобы подчеркнуть масштаб и стиль военных действий. Во избежание возможного недопонимания следует сказать, что декабрьское вторжение 1978 г. стало прямым следствием вооруженных столкновений между партизанами двух революционных движений, которые начались, возможно, еще в 1971 г. Пограничные нападения, инициированные камбоджийцами, но быстро подхваченные вьетнамцами, с апреля 1977 г. возрастали в размере и размахе, а в декабре 1977 г. достигли своего апогея в крупном нападении с вьетнамской стороны. Ни одна из этих военных операций не была, однако, нацелена на свержение враждебных режимов или оккупацию обширных территорий, да и численность задействованных войск была несопоставима с той, которая была задействована в декабре 1978 г. Дискуссии о причинах этой войны наиболее вдумчиво освещаются в статьях: Stephen P. Heder. The Kampuchean-Vietnamese Conflict // David W. P. Elliott (ed.). The Third Indochina Conflict, p. 21—67; Anthony Barnett. Inter-Communist Conflicts and Vietnam // Bulletin of Concerned Asian Scholars, Vol. 11, № 4 (October-December 1979), p. 2—9; Laura Summers. In Matters of War and Socialism Anthony Barnett would Shame and Honour Kampuchea Too Much // Ibid., p. 10—18.

Каждый, у кого есть сомнения относительно притязаний Соединенного Королевства на такое приравнивание к СССР, должен спросить самого себя, какую национальность обозначает его название: великобритоирландскую?

Eric Hobsbaum. Some Reflections on «The Break-up of Britain» // New Left Review, № 105 (September-October 1977), p. 13.

См.: Hugh Seton-Watson. Nations and States, p. 5. Курсив мой.

См.: Tom Nairn. The Modern Janus // New Left Review, № 94 (November-December 1975), p. 3. Этот очерк включен в неизмененном виде как глава 9 в его книгу: The Break-up of Britain, p. 329—363.

К. Маркс, Ф. Энгельс. Манифест Коммунистической партии // Маркс, Энгельс. Сочинения, 2-е изд. Т. 4. М.: Гослитиздат, 1955, с. 435. Курсив мой. При любом теоретическом толковании слово «конечно» должно зажечь красный свет перед взволнованным читателем.

Как отмечает Айра Кемиляйнен, два неразлучных «отца-основателя» академического учения о национализме — Ганс Кон и Карлтон Хейес — убедительно обосновали эту датировку. Их выводы, по моему мнению, никем всерьез не оспаривались, разве что националистическими идеологами в отдельных странах. Кемиляйнен также замечает, что слово «национализм» вошло в обиходное употребление лишь к концу XIX века. Во многих стандартных словарях XIX столетия, в частности, оно не фигурировало. Если Адам Смит и колдовал над богатством «наций», то имел в виду под этим термином просто «общества», или «государства». Aira Kemil?inen. Nationalism, p. 10, 33, 48—49.

The Break-up of Britain, p. 359.

См.: Seton-Watson. Nations and States, p. 5: «Все, что я могу сказать, так это, что нация существует тогда, когда значительное число людей в сообществе считают себя образующими нацию или ведут себя так, как если бы они ее составляли». Слова «считают себя» можно перевести как «воображают себя».

Ernest Renan. Qu'est-ce qu'une nation? // Oeuvres compl?tes, 1, p. 892. (Русский перевод приводится по изданию: Э. Ренан. Что такое нация. СПб.: Издание В. Бермана и С. Войтинского, [1886], с. 12. — Прим. пер.). Далее он добавляет: «Tout citoyen fran?ais doit avoir oubli? la Saint-Barth?l?my, les massacres du Midi au XlIIe si?cle. Il n'y a pas en France dix familles qui puissent fournir la preuve d'une origine franque...» [«...Всякий французский гражданин должно быть позабыл ночь Св. Варфоломея, резни на юге в XIII ст. Нет во Франции и десяти семейств, которые могли бы доказать свое франкское происхождение...»] (Там же, с. 13.)

Ernest Gellner. Thought and Change, p. 169. Курсив мой.

Старого режима (фр.). (Примеч. пер.).

Хобсбаум, например, «фиксирует» ее во времени, говоря, что в 1789 г. она насчитывала около 400 тыс. человек в населении общей численностью 23 млн человек. (См. его работу: The Age of Revolution, p. 78.) Однако могла ли эта статистическая картина дворянства вообще стать вообразимой при ancien r?gime?

У древних греков тоже были кенотафы, однако предназначались они для конкретных, пользующихся известностью индивидов, чьи тела по той или иной причине невозможно было захоронить обычным способом. Эта информация предоставлена мне моим коллегой, византинисткой Джудит Херрин.

Взять, к примеру, следующие примечательные тропы: 1. «В доблестных солдатах у нас никогда не было недостатка. И если бы вдруг кто-то подвел нас, миллионы призраков в обмундировании защитного, коричневого, синего и серого цвета восстали бы из своих белокаменных усыпальниц, громогласно повторяя магические слова: Долг, честь, страна». 2. «Мое высокое мнение [об американском солдате] сформировалось на поле боя много лет назад и с тех пор не претерпело изменений. Я и тогда считал, и сейчас считаю его одной из самых благороднейших фигур в мире, не только человеком, обладающим прекраснейшими воинскими качествами, но и в высшей степени безупречной [sic] личностью... Он принадлежит истории, подавая один из величайших примеров несгибаемого патриотизма [sic]. Он принадлежит потомству как наставник, передающий будущим поколениям принципы свободы. И он принадлежит настоящему, то есть нам, своими благородными достоинствами и подвигами». Douglas MacArthur, 'Duty, Honour, Country', Address to the U. S. Military Academy, West Point, May 12, 1962, в его книге A Soldier Speaks, p. 354, 357.

См.: R?gis Debray, Marxism and the National Question // New Left Review, № 105 (September-October 1977), p. 29. Проводя в 60-е годы полевое исследование в Индонезии, я был поражен тем, как невозмутимо отказывались многие мусульмане принять идеи Дарвина. Поначалу я истолковал этот отказ как обскурантизм. Впоследствии же мне удалось разглядеть в нем благородную попытку быть последовательными: доктрина эволюции просто не совмещалась с учениями ислама. Как же тогда относиться к научному материализму, который формально признает открытия физики о материи, но вместе с тем не предпринимает почти никаких попыток связать эти открытия с классовой борьбой, революцией или чем бы то ни было еще? Не скрывает ли эта бездна между протонами и пролетариатом некоторую неосознанную метафизическую концепцию человека? См. освежающие тексты Себастиано Тимпанаро «О материализме» и «Фрейдов промах» и глубоко продуманный ответ на них Раймонда Уильямса в статье: Timpanaro's Materialist Challenge // New Left Review, № 109 (May-June 1978), p. 3—17.