Энгельс – теоретик - Багатурия Георгий Александрович. Страница 100

Следует обратить внимание на то, что, по мысли авторов «Обращения», в результате непрерывной революции в руках пролетариев должны быть сконцентрированы «по крайней мере, решающие производительные силы».

Аналогичную мысль Энгельс высказывает в почти одновременно написанной статье «Английский билль о десятичасовом рабочем дне» (март 1850 г.): «Первым результатом пролетарской революции в Англии будет централизация крупной промышленности в руках государства, т.е. господствующего пролетариата» [719].

Энгельс прямо опирается здесь на известное положение «Манифеста Коммунистической партии»: «Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы вырвать у буржуазии шаг за шагом весь капитал, централизовать все орудия производства в руках государства, т.е. пролетариата, организованного как господствующий класс…» [720]. Но теперь Энгельс конкретизирует. Да, шаг за шагом пролетариат должен будет централизовать все средства производства. Но первым результатом пролетарской революции будет централизация в руках государства крупной промышленности. И это по той простой причине, что именно в крупной промышленности производство носит уже общественный характер и стало несовместимо с частной собственностью.

В 1851 – 1852 гг., продолжая обобщение опыта революции, Энгельс пишет книгу «Революция и контрреволюция в Германии», где дает, в частности, классическую разработку марксистского учения о вооруженном восстании. В это же время он приступает к систематическим занятиям военным делом и в основных чертах разрабатывает марксистское понимание материальных основ военного дела.

В связи с этой последней работой он развивает и ряд новых мыслей относительно будущего общества. И подобно тому как в 1843 г. его самостоятельные исследования в области политической экономии позволили ему сделать ряд новых, оригинальных выводов относительно будущего общества, так и теперь, в 1851 г., самостоятельные исследования в области военного дела, а именно применение материалистического понимания истории к данной области, привели его к аналогичным, новым результатам и в области теории научного коммунизма.

Речь идет о рукописи «Возможности и перспективы войны Священного союза против Франции в 1852 г.». Работа была написана в апреле 1851 г. и предназначалась для Маркса, а не для печати.

В начале своего исследования Энгельс формулирует его исходные положения:

«Я исхожу из того, – пишет он, – что любая победоносная революция в Париже в 1852 г. безусловно вызовет немедленную войну Священного союза против Франции.

Война эта будет совсем иной, чем война 1792 – 1794 гг., и события той эпохи отнюдь не могут служить основанием для проведения параллели» [721].

Диалектико-материалистический анализ военной истории за последние сто лет приводит Энгельса к определенным обобщающим выводам, исходя из которых он и строит затем прогноз на будущее.

Наибольший теоретический интерес представляет III раздел рукописи [722]. Именно здесь Энгельс впервые набрасывает контуры своей теории материальных основ военного дела и прогнозирует с этой точки зрения будущее.

Исходная постановка вопроса гласит:

«Но не создаст ли новая революция, которая приведет к господству совершенно новый класс, подобно первой революции, новые боевые средства и новую систему ведения войны, по сравнению с которой нынешняя, наполеоновская, окажется такой же устаревшей и бессильной, какой оказалась система времен Семилетней войны перед системой времен первой революции?»

Забегая вперед, скажем сразу, что Энгельс дает положительный ответ на данный вопрос. Но вместе с тем он приходит к выводу, что революция не могла бы сразу существенно изменить средства и способ ведения войны. И поэтому, если иметь в виду возможную войну между революционной Францией и Священным союзом уже в следующем, 1852 г., то такая война может и со стороны революционной Франции вестись только современными – т.е. прежними, наличными, уже существующими, а не какими-то новыми – средствами и способами.

Но в ходе рассуждений, ведущих к такому конечному выводу, Энгельс высказывает массу интереснейших соображений об особенностях армии будущего общества.

«Итак, – резюмирует он свой анализ военной истории со времени великой французской революции, – современный способ ведения войны предполагает эмансипацию буржуазии и крестьянства, он является военным выражением этой эмансипации» [723].

И затем переходит к выводам относительно будущего:

«Эмансипация пролетариата, – предвидит он, – в свою очередь, будет иметь свое особое выражение в военном деле и создаст свой особый, новый военный метод. Cela est clair [Это ясно]. Можно уже сейчас до известной степени предвидеть, в чем будут заключаться материальные основы этой новой системы ведения войны [724].

Но в такой же точно мере, как простое завоевание политической власти современным неопределившимся и отчасти плетущимся в хвосте других классов французским и германским пролетариатом само по себе было бы еще весьма далеко от действительной эмансипации рабочего класса, которая заключается в уничтожении всех классовых противоречий, точно так же и способ ведения войны, который первоначально должна будет применить ожидаемая революция, будет весьма далек от того способа, который будет применять действительно освободившийся пролетариат.

Действительное освобождение пролетариата, полное устранение всех классовых различий и полное обобществление [vollständige Konzentrierung] всех средств производства во Франции и в Германии предполагают, во-первых, участие Англии в этом процессе, а во-вторых, по крайней мере удвоение средств производства, имеющихся сейчас в Германии и Франции [725]. Новый способ ведения войны как раз и предполагает наличие этого.

Выдающиеся нововведения Наполеона в военной науке не могут быть преодолены посредством чуда; новая военная наука будет в такой же мере необходимым продуктом новых общественных отношений, в какой военная наука, созданная революцией и Наполеоном, явилась неизбежным результатом новых отношений, порожденных революцией. И точно так же, как пролетарская революция в промышленности будет заключаться отнюдь не в упразднении паровых машин, а в увеличении их числа, – так и в военном деле речь пойдет не об уменьшении массовости армий и их подвижности, а, наоборот, о поднятии того и другого на более высокую ступень.

Предпосылкой наполеоновского способа ведения войны явились выросшие производительные силы; предпосылкой каждого нового усовершенствования в системе ведения войны также будут новые производительные силы».

Говоря о новом способе ведения войны (с целью защиты, обороны коммунистического общества), возникающем с уничтожением классов, Энгельс предвидит: «По своей массе и стратегической подвижности эти армии будут обладать, следовательно, неслыханно страшной силой. Тактическая подвижность… у таких солдат также будет стоять на гораздо более высокой ступени. По силе, ловкости, интеллигентности они превзойдут всех тех солдат, которых может дать современное общество. Однако, все это сможет быть осуществлено, к сожалению, лишь через много лет [726]; к тому времени подобные массовые войны уже вообще не смогут иметь места, вследствие отсутствия равного противника. В первый же период пролетарской революции для всего этого будут отсутствовать основные предпосылки; тем паче в 1852 году».

Общий результат этой важнейшей части своего исследования Энгельс резюмирует так: «Революция будет воевать современными военными средствами и при помощи современного военного искусства против современных же военных средств и современного военного искусства» [727].