Энгельс – теоретик - Багатурия Георгий Александрович. Страница 102

В конце 1851 – начале 1852 г. Маркс пишет одну из своих лучших работ – «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта». Здесь он впервые приходит к выводу о необходимости слома старой государственной машины: «Все перевороты усовершенствовали эту машину вместо того, чтобы сломать ее» [733]. Оценивая его значение, Ленин говорил, что «этот вывод есть главное, основное в учении марксизма о государстве» [734]. Очевидно, что этот вывод Маркса и мысль Энгельса о необходимости использовать буржуазных специалистов взаимосвязаны.

Сорок лет спустя, когда в связи с ожиданием в более или менее близком будущем возможного начала революции и в связи с притоком специалистов в социал-демократическую партию та же проблема приобрела особое значение, Энгельс снова вернулся к ней, затронув ее сначала в письме к Бёнигку от 21 августа 1890 г., а затем в ряде других своих высказываний.

26 октября 1891 г. Энгельс пишет Бебелю: «Для того чтобы овладеть средствами производства и пустить их в ход, нам нужны технически подготовленные люди и притом в большом количестве… Я предвижу, что в ближайшие 8 – 10 лет к нам придет достаточное количество молодых специалистов в области техники и медицины, юристов и учителей, чтобы с помощью партийных товарищей организовать управление фабриками и крупными имениями в интересах нации. Тогда, следовательно, взятие нами власти будет совершенно естественным и произойдет относительно гладко. Но если в результате войны мы придем к власти раньше, чем будем подготовлены к этому, то технические специалисты окажутся нашими принципиальными противниками и будут обманывать и предавать нас везде, где только могут; нам придется прибегать к устрашению их, и все-таки они будут нас надувать. Так, в меньшем масштабе, всегда было с французскими революционерами» и т.д. [735].

Через пару недель, в следующем письме Энгельс развивает Бебелю ту же мысль: «…Хотелось бы в интересах такого важного дела, как обобществление крупной промышленности и крупного земледельческого хозяйства, получить возможность в течение нескольких лет присмотреться повнимательнее к способностям и характеру этих господ. Это избавит нас не только от трений, но и может в критический момент предотвратить неизбежное в противном случае решительное поражение. И без того будет сделана масса колоссальных промахов; ведь этого не избежишь. Ты же сам говоришь, что среди предлагающих свои услуги людей немало таких, у которых больше претензий, чем таланта и знаний…» [736].

Что характерно для этих рассуждений? Во-первых, свои представления о будущем Энгельс выводит из анализа прошлого исторического опыта. Во-вторых, предвидя трудности со специалистами, Энгельс развивает мысль о необходимости соответствующей предварительной работы партии в данном направлении.

Та же тема была затронута через два года в интервью Энгельса корреспонденту французской газеты «Figaro» 11 мая 1893 года: «…Наши идеи, – говорил Энгельс, – распространяются повсюду как среди рабочих, так и среди учителей, врачей, юристов и пр. Если нам придется взять власть в свои руки завтра, нам потребуются инженеры, химики, агрономы. Что же! Я твердо уверен, что многие из них уже будут с нами…» [737].

Наконец, как бы завещанием Энгельса по данному вопросу явилось его обращение в конце того же года к международному конгрессу студентов-социалистов: «Пусть ваши усилия, – писал он 19 декабря 1893 г., – приведут к развитию среди студентов сознания того, что именно из их рядов должен выйти тот пролетариат умственного труда, который призван плечом к плечу и в одних рядах со своими братьями рабочими, занятыми физическим трудом, сыграть значительную роль в надвигающейся революции. Буржуазным революциям прошлого от университетов требовались только адвокаты, как лучшее сырье, из которого формировались их политические деятели; для освобождения рабочего класса понадобятся, кроме того, врачи, инженеры, химики, агрономы и другие специалисты, ибо дело идет о том, чтобы овладеть управлением не только политической машиной, но и всем общественным производством, а тут уж нужны будут отнюдь не звонкие фразы, а солидные знания» [738]. Новым моментом здесь является важное указание на существенное различие между буржуазной и пролетарской революцией с точки зрения потребности в специалистах.

Известно, какое большое значение правильному решению проблемы использования буржуазных специалистов после Октябрьской революции придавал Ленин и какое значение сама эта проблема имела в первые годы Советской власти.

Пока шел процесс обобщения опыта революции 1848 – 1849 гг. и пока вместе с тем еще сохранялись какие-то надежды на возможность нового революционного подъема, Энгельс постоянно имел в поле зрения проблемы предстоящей революции и будущего общества, размышлял над возможными перспективами развития. Но вступление европейского общества в полосу относительно мирного развития и начало периода реакции в конце концов обусловили переориентацию его внимания. Этому в значительной степени способствовало и поглощавшее много времени и сил вынужденное обстоятельствами занятие «проклятой коммерцией». На целый ряд лет интересующие нас темы исчезают из литературной деятельности Энгельса.

Первые объективные предпосылки для изменения ситуации стали складываться только с конца 50-х годов.

В 1857 г. начался первый мировой экономический кризис. Маркс и Энгельс ожидали, что он может вызвать начало революционного процесса. Маркс спешит теперь, как он говорит, «до потопа», т.е. до возможного начала революции, разработать свою экономическую теорию хотя бы в общих чертах. В конце августа 1857 г. он приступает к работе и до мая 1858 г. создает грандиозную, объемом в 50 печатных листов, рукопись под названием «Критика политической экономии» – первоначальный вариант будущего «Капитала». В этой рукописи он делает свое второе великое открытие – открывает прибавочную стоимость и в общих чертах разрабатывает теорию прибавочной стоимости. На этой новой основе он развивает новые представления о будущем обществе. Впервые осуществленная недавно полная русская публикация этого гениального произведения позволяет теперь нашему читателю непосредственно изучать его и в полной мере оценить все богатство развитых здесь идей [739]. То, что относится здесь к теории коммунистического общества, заслуживает специального рассмотрения. Однако, по свидетельству Энгельса, в те годы Маркс разрабатывал свою теорию прибавочной стоимости «наедине с самим собой» [740]. Поэтому и развитые в связи с ней новые представления о коммунистическом обществе, очевидно, остались тогда неизвестны Энгельсу. Во всяком случае они не нашли никакого прямого отражения в его собственных работах.

Экономический кризис 1857 г. не привел непосредственно к революции, но он обусловил оживление и новый подъем революционного движения. В 1864 г. этот подъем привел к основанию в Лондоне первой массовой международной организации пролетариата – «Международного Товарищества Рабочих», I Интернационала. Его подлинным основателем и фактическим руководителем явился Маркс. Позднее, после возвращения в Лондон, его главным помощником в этом деле стал Энгельс.

К 1865 г. относится важное высказывание Энгельса о будущем обществе в письме к немецкому буржуазному философу-неокантианцу Фридриху Альберту Ланге. В сдержанной форме, но вполне определенно, Энгельс подвергает критике его мальтузианские взгляды.

Критика мальтузианства с коммунистической точки зрения сводится к решению вопроса: как может справиться будущее общество с проблемой перенаселения. В письме к Ланге от 29 марта Энгельс указывает ее общее решение: