Темное дело в Гейтвее - Джэссеп Ричард. Страница 12

– Ну, получили? – резко спросил Энстроу.

Эллендер мрачно покачал головой.

– Нет.

– А в чем дело?

– Обратитесь со своим вопросом к Уэстину. Я сделал из него отбивную, и все напрасно.

– Никаких синяков! – поспешно предупредил Энстроу. – Иначе какой-нибудь чересчур «сознательный» присяжный устроит нам скандал.

Эллендер недовольно взглянул на Энстроу.

– Вы меня не один день знаете, Пит.

– Вас-то я знаю, но Гарольд Кэйджен ловкий адвокат – продемонстрирует жюри присяжных избитого арестанта и… Кто тогда поверит, что он добровольно во всем признавался?

– Не беспокойтесь, Кэйджен и пальцем не шевельнет, – вмешался судья Сэм.

– Вы уверены? – спросил Эллендер.

– Сэм уже говорил с председателем суда по делам о наследствах и опеке Дэйлом, – пояснил Энстроу. – Кэйджен будет ходить по струнке… Однако где же обещанное вами признание Уэстина? Чем быстрее мы провернем дело, тем скорее прикусят язык те, кто склонен примешивать К.Т. к убийству Элен.

– Кое-кто уже рыскает в «поисках истины», – заметил Эллендер.

– Кто именно? – встрепенулся Энстроу.

– Один из моих детективов.

– Этого еще не хватало! Неужели вы не можете держать в руках своих подчиненных?

– Разве я сказал, что не могу? Я сказал только, что «кое-кто уже рыскает». И еще одна деталь. Мне звонила Этта Саймонсон, жена владельца нашего универсального магазина. Саймонсоны живут рядом с Макдаффами.

– Ну – ну? – поторопил Энстроу.

– Черт бы ее побрал! Она утверждает, что видела, как к Макдаффам в тот день приходил их знакомый пианист. Говорит, он провел с Элен весь день.

– Выкиньте из головы ее слова, – небрежно отмахнулся Энстроу.

– Ну, а кто же этот ваш детектив-правдолюбец? – поинтересовался Сэм.

– Честер Вирлок.

Энстроу прищурился.

– Это не он ли хотел стать начальником отдела уголовного розыска, когда вас назначат начальником управления внутренних дел?

– Он самый.

– Ничего не понимаю! Он что, не в состоянии сообразить, что к чему?

– Вы просто отвыкли понимать честных людей, Пит, – скривился судья Сэм.

Энстроу раздраженно фыркнул:

– Не ваше дело, что я понимаю, а что нет! Во всяком случае, я понимаю, что нам надо как можно быстрее и аккуратнее провернуть дело Уэстина. Я мог бы, полагаю, добиться нужного приговора и с теми материалами, которые уже есть, но мне нужна гарантия, что никаких осложнений на сей счет не произойдет, и такую гарантию я вижу только в признании Уэстина.

Эллендер хотел что-то сказать, но Энстроу опередил его:

– Надеюсь, вы представляете, насколько мне важно получить признание? Займитесь этим немедленно.

– Завтра признание Уэстина будет у вас на столе, обещаю, – торжественно заявил Эллендер.

– А вот и Кэйджен, легок на помине! – громко сказал судья Сэм и жестом пригласил адвоката к столику. Кэйджен охотно воспользовался приглашением. Прежде чем усесться, он фамильярно похлопал по плечу сначала Эллендера, потом Энстроу.

– Терпеть не могу всякие там пари, ухмыльнулся он, – но сейчас готов биться об заклад, что честная компания вела разговор о убийстве, а? Речь шла о ком-либо из наших общих знакомых?

– Вы могли бы повлиять на своего подзащитного и склонить его к признанию, если это не удастся Эллендеру? – спросил Энстроу.

– Нет, – ответил Кэйджен. – Мне придется схватиться с вами на суде. – Он улыбнулся собственным словам и закурил сигару. – Что-то слишком все вы беспокоитесь о признании Уэстина. А какая в нем необходимость? Вы же собрали убийственные улики.

– Мы беспокоимся только о том, чтобы не возникло каких-нибудь осложнений, – огрызнулся Энстроу. – Может, он согласится признать себя виновным в непредумышленном убийстве? Ему ведь нет еще и двадцати – возможно, мы что-нибудь придумаем для него, учитывая его молодость.

– Я уже сказал, – все с той же ухмылкой ответил Кэйджен, – что на суде нам придется скрестить шпаги.

– А что вы, собственно, усмехаетесь? – вмешался судья Сэм. – Ничего смешного я пока не вижу. Мы ведем серьезный разговор.

– Целиком согласен с вами, – добродушно подтвердил Кэйджен.

– Чтобы вы окончательно все уяснили, – добавил Энстроу. – могу сообщить, что вчера вечером Сэм обедал с судьей Дэйлом.

– Удивительно, Сэм, как это вы протерпели до обеда! Я полагал, что вы побежите к Дэйлу прямо с утра. – Кэйджен повернулся к Эллендеру. – Скажите, господин начальник, мой подзащитный, наверно, нуждается в госпитализации? Сколько у него поломано ребер и все такое?

– Следовательно, вы уверены, что я пока не выколотил из него признания?

– Вполне уверен. В противном случае Пит жмурился бы, как сытый кот, вы бы спали дома, а Сэм играл бы в гольф в клубе и воображал, что дело происходит уже на площадке губернаторского особняка.

– Я знаю, Кэйджен, что вы человек сообразительный, – угрожающе посмотрел на него Энстроу, – но все же считаю нелишним предупредить: не вздумайте ставить мне палки в колеса, не пытайтесь юлить, если не хотите, чтобы я стер вас в порошок.

– Не забывайте, что и я могу подкинуть вам кое-какие неприятности, – постучал пальцем по столу Эллендер.

– Теперь ваш черед угрожать мне, а, Сэм? – повернулся Кэйджен к судье.

– Не вижу необходимости в угрозах, Гарольд. Вы же просто-напросто кокетничаете, а в действительности не меньше нас заинтересованы в успехе этой грязной игры.

– Спасибо и на том! – воскликнул Кэйджен.

– Ну, мне пора, – поднялся Энстроу. – Служба! Лейси, займитесь делом. И помните: никаких осложнений! А с вами, судья, мы еще увидимся сегодня на похоронах.

Часы показывали десять тридцать утра, когда Нонна Эш отбросила газету и встала с кушетки. Она прочитала от строчки до строчки все материалы об убийстве Элен Макдафф и долго рассматривала фотографии Уильяма Уэстина. Ей осточертели бесконечные пересуды, вздохи и ахи обитателей Бэккер-авеню, опасавшихся, что происшествие набросит тень на репутацию их замкнутого, респектабельного мирка. Резкими взмахами руки она отогнала от лица клубы табачного дыма и раздраженно воткнула в пепельницу недокуренную сигарету. В последние дни она курила очень много.

Миссис Эш подошла к огромному окну и долго смотрела на свой сад. Лучи жаркого солнца освещали безупречно четкие узоры яркого цветочного ковра. Немало сил отдавала она ежегодно, придумывая все новый и новый его рисунок. В этом году через весь сад проходила широкая полоса голубых барвинков с вкрапленными в нее клумбами фиалок.

Дети собирались поехать на пляж вместе с двумя служанками, а повариха отправилась закупать обычный недельный запас продуктов. Как правило, по вторникам Джордж Эш проводил в своей экспортно-импортной фирме только первую половину дня, а потом они играли в гольф или катались на лодке, но сегодня его отвлекли какие-то неотложные дела, и ей предстояло провести весь день в одиночестве. Дети действительно вскоре уехали, и Нонна осталась одна. Она могла бы пойти поболтать к своей соседке Этте Саймонсон, но та снова начнет трещать об убийстве, а Нонна уже два дня ни о чем другом не слышала, и эта тема порядком набила ей оскомину.

Через некоторое время миссис Эш перешла к окну, из которого открывался вид на прилегающую часть улицы и на особняк Макдаффов. Она вспомнила о вечеринках, а вернее, об оргиях, что так часто происходили в особняке, о том, какое внимание уделял ее муж Элен Макдафф. Да, ничего не скажешь, Элен была привлекательной женщиной… Миссис Эш припомнила даже, какое масленное выражение появлялось на лице Джорджа всякий раз, когда он встречался с женой Макдаффа. «Теперь Элен мертва, – думала миссис Эш. – Как все-таки я умно поступила, выпроводив Берту из дому!.. Люди, лишенные, подобно Элен Макдафф, всяких моральных устоев, не только сами кончают плохо, но и причиняют страдания окружающим».

Миссис Эш еще раз со вздохом облегчения подумала, что Берта сейчас далеко, и, следовательно, некоторое время можно не опасаться неприятностей. Хотя бы некоторое время…