Проблемы жизни и смерти в Тибетской книге мертвых - Волынская Людмила Борисовна. Страница 44

Так, одна женщина считала свою семейную жизнь неудавшейся, поскольку не любила своего мужа. Она признавала его хорошим человеком и даже подходящим для многих других, но только не для нее. Вследствие такой ее позиции их совместное существование было действительно тяжелым – своим недовольством она жестоко терзала и его, и себя. Он долго старался наладить отношения, но что бы он ни делал, все было бесполезно. В конце концов он ушел к другой.

Все ее дальнейшие поиски любви ни к чему не привели. Она сравнивала всех новых мужчин со своим бывшим мужем, и эти сравнения оказывались исключительно в его пользу. Это открытие казалось ей невыносимым. Не могла же она теперь смириться с худшим вариантом, когда сама отказалась от лучшего! И она надолго погрузилась в состояние душевной неприкаянности, смятения, растерянности от непонимания того, почему судьба оказалась к ней неблагосклонной, была ли она сама неправа. А если она совершила ошибку, то в чем именно? Ведь она все-таки не любила мужа, несмотря на его достоинства.

Это типичные вопросы и переживания «претов». Ошибка была в изначально завышенных претензиях к любви и неспособности ценить то, что у нее было. Она потому и не любила своего мужа, что сравнивала его с вымышленным идеальным образом, а такое сравнение вызывало в ней невольное отвержение реального человека. Умение любить является искусством зрелой души, а не просто переживанием восторга при встрече с кажущимся идеалом. Этим искусством владеет тот, кто терпимо и снисходительно относится к слабостям реальных людей, одновременно ценя и развивая в них все лучшие качества. Если создать в своей душе такой настрой, то теплые чувства к окружающим будут присутствовать у нас часто и нашим партнерам будет с нами хорошо. Им не надо будет становиться идеальными, чтобы чувствовать на себе нашу мягкую, согревающую их любовь. И парадокс заключается в том, что именно в этом случае они скорее изменятся к лучшему, чем когда мы этого от них требуем.

Завышенные требования к любимому бессмысленны не только по причине их недостижимости. Возможно, в исключительных случаях нечто похожее на идеал где-то существует, но большинство из нас все равно ему не соответствует и потому не сможет жить с ним. Так что поиски идеальной любви обычно идут вразрез с реальной жизнью и умением действительно любить. Беда «претов» в том, что, стремясь якобы к любви, они на самом деле любить не умеют – их привлекают яркие иллюзии, а не более реальные чувства. Поэтому они могут подолгу гоняться за теми, кто создает им иллюзию идеала или будущего блаженства. Их не останавливает даже понимание того, что это неправда – настолько им этого хочется. Однако созданный в воображении мираж невозможно поддерживать вечно, и рано или поздно он слишком очевидно проявляет свою несостоятельность. Тогда «преты» впадают в глубокое отчаянье и либо считают, что их жизнь окончена, либо снова создают аналогичный тип отношений. Поэтому их разочарования и тоска становятся хроническими.

Эти люди настолько привыкли страдать, что постепенно научились извлекать сладость из своих страданий. Такая эмоциональная позиция обычно называется мазохизмом. Но не будем торопиться заклеймить их как извращенцев. В основе их мазохизма лежит не изначальное стремление к собственной физической или душевной боли, а неспособность найти какие-либо другие источники радости. И тогда, чтобы урвать хоть малые ее крохи, в ход идет все, что угодно, – вплоть до эмоционального поедания самого себя. Такое болезненное извращенное удовольствие для них оказывается вынужденным вследствие слишком однобокого восприятия действительности – исключительно ее отрицательных сторон.

В свое время была достаточно популярной песня, в которой были такие слова: «Позови меня на свадьбу, мой любимый, посмотреть твою невесту позови. Я приду как обычная гостья, и о прошлом я буду молчать. Только вот оттого, что мне горько, громче всех буду «горько» кричать^. Эту песню можно назвать своеобразным гимном «претов». Потерпев неудачу, они не верят в возможность создания новых отношений и не переключаются на другие виды деятельности, а цепляются за старые раны и подолгу растравляют их. В этих привычных эмоциональных состояниях «преты» чувствуют себя достаточно уютно и чаще всего не хотят ничего другого, даже если утверждают обратное. По крайней мере, одна часть их существа не хочет этого, поскольку противится любым переменам – знакомое страдание их все же не так страшит, как что-то новое и неизвестное.

Менталитет «претов» можно назвать менталитетом нехватки всего на свете. Им кажется, что в мире не хватает и не может хватить на всех ни материальных благ, ни любви, ни психологического благополучия. Горько переживая ограниченность материальных и психических ресурсов на свете вообще, они наиболее остро ощущают все же собственную обделенность. Им непонятно, почему это должно отражаться в первую очередь именно на них. Мрачные размышления о несправедливости мира сего вызывают в них глубокую и непроходимую жалость к себе. Именно поэтому «претов» называют еще голодными духами – им всегда всего недостает. Они отпугивают людей своей ненасытностью. Про них в быту говорят, что протяни им палец, так они откусят всю руку. Создать близкие и устойчивые отношения «претам» действительно очень трудно, и они часто бывают одинокими, т. е. получают как раз то, чего так боятся и от чего стараются убежать.

При таком мироощущении жадность становится почти закономерным качеством «претов». Им хочется как можно больше всего запасти на черный день, и их жилище зачастую становится похожим на товарный склад. Запасы постепенно портятся, гниют, съедаются молью, выходят из моды, поскольку в физическом мире нет и не может быть ничего прочного, что было бы возможно законсервировать и сохранить в неизменном виде на долгое время. Они бессмысленно ограничивают в потреблении себя и своих близких, тем самым вызывая в отношениях напряженность и конфликты. Даже если они сами понимают нецелесообразность своего поведения, обычно все равно не могут отказаться от такого подхода, это «выше их». Чрезмерное стремление к накопительству во все времена служило сюжетом для комедий и находило живой отклик у читателей и зрителей. Наиболее яркий пример в русской литературе – это образ Плюшкина у Гоголя. Все мы еще в школе смеялись над ним, но, говоря словами Лермонтова, «все это было бы смешно, когда бы не было так грустно».

Если всю нашу жизнь воспринимать как большой театральный спектакль с распределенными ролями, то «претам» в нем чаще всего отводится роль жертв. Их неверие в свои силы и связанная с этим пассивность, как магнитом, притягивает к ним тех, кто легко управляет ими в своих интересах. Таковыми чаще всего оказываются уже знакомые нам люди-«асуры». Они подавляют собственные желания «претов» и включают их в сферу своей деятельности путем создания иллюзии защиты и причастности к чему-то значительному. Играя на неумении «претов» организовать свою жизнь и их желании за кого-то зацепиться, это сделать совсем нетрудно. Тем более что количественно «асуров» во все времена гораздо меньше, чем «претов», как и всегда в нашей жизни эксплуататоров бывает меньше, чем эксплуатируемых. Исходя из психологии «претов» и «асуров», у них могут быть только неравноправные, асимметричные отношения. В начале этих отношений «преты» обычно плохо представляют себе, что им уготовано. Так что жертвами они становятся отнюдь не добровольно, хотя полностью закономерно. И только в конце они с горьким изумлением в очередной раз задаются вопросом: почему они постоянно проигрывают, почему судьба к ним так жестока?

Вот так нескладно и бездарно проводят «преты» свою жизнь на Земле. Им и самим живется тяжело, и связанным с ними людям тоже приходится несладко. «Преты» считают себя несчастными страдальцами, и полная поглощенность своими переживаниями снимает с них, как им кажется, ответственность за глубинно неправильное поведение. Однако в действительности это вовсе не так. Постоянные страдания на Земле являются только индикатором того, что необходимо что-то пересмотреть и изменить в своем мирочувствовании и поведении. И мучения самих «претов» совсем не оправдывают того, что они нагружают своей тяжестью других.