Эмпириомонизм - Богданов Александр Александрович. Страница 51

Трудно представить себе большие страдания, чем те, которые испытывает десятилетний школьник, «приучаясь» курить. Необычные осязательные, обонятельные и вкусовые ощущения от табачного дыма вызывают целый ряд дисгармонических судорожных реакций — со стороны диафрагмы и других мускулов дыхательного аппарата (кашель), со стороны сосудистой системы (сердцебиение, учащенный пульс), мускулов лица (гримаса), различных желез (слезы, слюнотечение) и т. д. В совокупности это означает большую растрату энергии, следовательно, большое страдание. Если бы все дело к этому и сводилось, то вряд ли кто-нибудь «привык» бы курить. Но обстоятельства гораздо сложнее, и в поле сознания имеется кроме указанных комплексов еще немало иных. Представление об акте курения соединяется в психике ребенка с представлением о некотором относительном «равенстве» со взрослыми, стало быть о некотором принципиальном расширении жизни, о повышении ее уровня. Это сочетание сводится в конце концов к ассоциации «по смежности» — к тому факту, что ребенок видел курящими только взрослых и в то же время наблюдал их взаимные отношения — с его точки зрения, весьма «свободные». Если акт курения причиняет «неприятные» ощущения, то сознание возрастающей свободы «приятно»: одна часть ассоциации, взятая в отдельности, имеет отрицательный аффекционал, другая — положительный; какова же окраска ассоциации как целого? Чувство страдания, которым омрачается первая часть ассоциации, очень интенсивно, однако скоропреходяще и имеет лишь индивидуально-физиологическую основу; напротив, чувство удовольствия, характеризующее вторую часть ассоциации, может быть не особенно интенсивно, но имеет социально-психологическую основу, постоянно поддерживается окружающей ребенка общественной средой и потому отличается длительным действием. Ребенок один-два раза накурится до тошноты и страдает несколько часов; но каждый день помногу раз, глядя на окружающих, он возвращается к мысли: «ах как хорошо быть взрослым, который делает, что хочет, и который курит с очевидным удовольствием». Если в этой постоянно возобновляющейся ассоциации перевес получит длительное, хотя менее интенсивное действие положительного аффекционала, то наш герой будет вновь и вновь возобновлять попытки курить; если победит интенсивное, хотя менее продолжительное влияние отрицательного аффекционала, то попытки будут становиться реже или прекратятся. В первом случае шансы повторения реакции возрастают, как и бывает при «привыкании», во втором — уменьшаются.

Этот частный пример дает нам указание на тот общий путь, на котором создается «привычка» к повторению «неприятной» реакции. При каждом фактическом повторении реакции, повторении, обусловленном совокупностью обстоятельств, хотя бы только «внешних», реакция эта выступает как составная часть определенного поля сознания, и психический подбор ассоциирует ее «по смежности» с остальными содержанием этого поля. Чем больше происходит таких фактических повторений, тем больше различных «полей сознания» вмещают данную реакцию, тем больше у нее образуется «ассоциативных связей» по смежности; а каждая ассоциативная связь, как мы знаем, увеличивает шансы повторения реакции. При этом собственная аффекциональная окраска реакции становится менее важной, потому что действие психического подбора относится, как мы видели, не к отдельной части поля сознания, а к его целому; и специальный аффекционал реакции входит лишь как слагаемое в общую сумму условий психического подбора. Если это слагаемое имеет знак минус, а другие — плюс, то в зависимости от величины жизненной суммы шансы повторения реакции будут либо возрастать, либо уменьшаться. В первом случае мы и получим процесс «привыкания к неприятному»; и понятно, что процесс этот окажется, вообще говоря, гораздо более медленным и тяжелым, чем «привыкание к приятному».

Другая сторона процесса выражается в возрастании определенности и консерватизма той психической реакции, которая «входит в привычку». Это объясняется просто общей продолжительностью действия психического подбора, которое выступает на сцену при каждом повторении реакции. Как всякий энергетический процесс, психический подбор направляется в сторону устойчивого равновесия и, действуя на данный комплекс элементов, стремится создать из него уравновешенную, консервативную систему, что и характеризует «привычные» комплексы. Но получается всегда, конечно, не абсолютная, а только относительная определенность, потому что психический подбор стремится в то же время образовать системы равновесия более обширного объема — именно из данного комплекса вместе с другими, с которыми он встречается в одном поле сознания (системы ассоциативные).

Этим последним обстоятельством объясняется и «притупление» аффекционала по мере привыкания. По мере того как создаются ассоциативные системы энергетического равновесия, происходит и уравновешивание аффекционалов различных частей каждой такой системы: всякий значительный плюс или минус, так сказать, расплывается, распределяясь в этих системах между всеми их частями. Получается для различных ассоциированных комплексов некоторый средний аффекционал; и вполне естественно, что это обыкновенно небольшой положительный аффекционал, потому что самое «привыкание» происходит, как мы видели, только тогда, когда в общей сумме действие психического подбора на различные ассоциации, включающие данную реакцию, положительное, а не отрицательное. Например, если химик понемногу начинает находить запах H₂S довольно приятным, то это прежде всего потому, что с этим ощущением для него ассоциируется представление о многих интересных и полезных химических реакциях — представление, имеющее положительный аффекционал, который переходит и на ощущаемый запах [86]. В массе случаев изменение аффекционала происходит, однако, еще другим путем, примером которого хорошо может служить хотя бы та же «привычка» к курению. У непривычного человека табачный дым, как новое интенсивное внешнее влияние, вызывает, мы знаем, массу «судорожных реакций», которые все «неприятны», так как представляют большую растрату нервной энергии (кашель, сердцебиение, сжатие периферических сосудов и т. д.). Этим-то судорожным реакциям и принадлежит наибольшая доля отрицательного аффекционала при акте курения, и если акт этот повторяется, то они постепенно устраняются психическим подбором — по общему закону его действия; а с их устранением уменьшается и отрицательный аффекционал переживаний лица, которое курит, — уменьшается или даже переходит в положительный, если ассоциативно присоединяются «приятные» переживания.

Как видим, «процесс привыкания» во всех своих основных проявлениях лежит всецело в рамках «психического подбора», другими словами — легко им «объясняется».

Точка зрения психического подбора дала нам возможность «объяснить» различные проявления того процесса, который обозначается словом «привыкание» и который обыкновенно — но не всегда — сопровождает собою психическое «упражнение» («Ubung»), т. е. повторение сходных психических комплексов в потоке опыта. Но она же дала нам возможность понять и те случаи, когда «упражнение» не влечет за собою «привыкания», — случаи особенно «неприятных» переживаний, при повторении которых отрицательный подбор получает решительный перевес, все более и более противодействуя дальнейшим повторениям. Таким образом, идея психического подбора оказывается шире и общее того взгляда, который я назвал бы «психологическим ламаркизмом» и который останавливается только на поверхности фактов «упражнения» и «привыкания», констатируя их, но не сводя их к единству с несомненными фактами противоположного характера [87].

Теперь мы, очевидно, можем и те и другие факты, как уже «объясненные», уже сведенные к единству идеи психического подбора, сделать основой дальнейшего «объяснения» — для психических фактов более сложного характера. И прежде всего мы сделаем это по отношению к высшим типам ассоциативных процессов — к ассоциациям по сходству и по контрасту, которые составляют базис всякого познавательного «обобщения» и «различения».