Условия абсолютного добра - Лосский Николай Онуфриевич. Страница 9

КРИТИКА НАТУРАЛИСТИЧЕСКОГО ЭВОЛЮЦИОНИЗМА ЭТИКИ СПЕНСЕРА

Спенсер принадлежит к числу сторонников агностицизма: он утверждает, что Абсолютное, лежащее в основе мира, совершенно непознаваемо; мы знаем только проявления его, которые образуют две группы — субъективные (психические) и объективные (физические) явления. Науки, изучая эти явления, дают частично объединенное знание; задача философии состоит в том, чтобы достигнуть вполне объединенного знания. Философия Спенсера задается целью истолковать «все явления в выражениях материи, движения и силы» (отталкивания и притяжения) и найти наиболее общие законы эволюции.

Отсюда следует, казалось бы, что философия Спенсера есть материализм. Однако Спенсер решительно протестует против та кого истолкования его системы. Он указывает при этом на свой агностицизм, именно на то, что подлинной абсолютной основы мира мы не знаем. Мало того, даже и физический ряд явлений мы знаем не непосредственно, а в виде символов, как наши ощущения, т. е. наши психические состояния. Отношение между физическими процессами в нервной системе и психическими состояниями Спенсер истолковывает не как причину и действие, т. е. не в духе каузального материализма*, а в духе психофизического параллелизма: изменения в нервной системе он понимает как двусторонний процесс, имеющий внутренне (для самонаблюдения) характер психического явления, а внешне — характер физического явления. Поэтому он считает возможным, избрав одну точку зрения, истолковывать весь мир в выражениях спиритуалистической философии, а избрав другую точку зрения, истолковывать тот же мир в выражениях материалистической философии. Но при этом необходимо помнить, что оба истолкования содержат в себе только символы, не дающие знания о подлинной сущности мира.

Сторонники психофизического параллелизма даже и в тех случаях, когда они на словах заявляют, что два параллельных ряда, физический и психический, вполне равноправны и что они представляют собою как бы выражение одного и того же содержания на двух разных языках, на деле развивают учение, в котором полное равноправие рядов никогда не осуществляется: всегда вы двигается на первый план или физический ряд, причем психический ряд утрачивает своеобразие своего строения и все учения принимает материалистическую окраску; или же выдвигаете) на первый план понятие сознания либо понятие душевно–духовной целестремительности, причем физический ряд утрачивает самостоятельность, и все учение приобретает характер гносеологического идеализма или метафизического спиритуализма.

_____________________

*См. об этом материализме мою книгу «Типы мировоззрений». Гл. IV.

Спенсер в «Основаниях этики», изучая общие законы эволюции поведения, исследует в главе «Физическая точка зрения» все поведение только как механический ряд движений, а в главе «Психологическая точка зрения» изображает то же поведение как телеологический ряд, именно как «приспособление действий к целям». Однако равноправия между этими двумя точками зрения, механистически–причинною и душевно–телеологическою, ему достигнуть конечно, не удалось. Усложнение и усовершенствование поведения он везде объясняет, ссылаясь только на накопление опыта и на законы ассоциации представлений, т. е. на законы памяти, а вовсе не на волю как целестремительную активность. Его ассоциационизм придает психическому ряду характер пассивной надстройки над механическими процессами, подобно тому как это мы находим в учениях материалистов. Нельзя поэтому не согласиться с Хеберлином, который находит уже в самых основаниях системы Спенсера, именно в его книге «Основные начала», склонность к материализму.

Не следует, конечно, забывать все же, что Спенсер — агностик. В основе всех процессов, по его мнению, лежит непознаваемое Абсолютное; поэтому и механический ряд не представляется ему чем то незыблемым, первичным; мало того, под конец жизни в последнем издании «Оснований биологии» он отказался от механического истолкования биологических процессов и заявил, что «жизнь в ее существе не может быть понята в физико–химических терминах». Но в систему этики он не успел внести соответствующего изменения.

В своих «Основаниях этики» (The Principles of Ethics. 1892; по–русски, 1896) Спенсер исследует поведение во всем животном мире, начиная с одноклеточных и кончая человеком. Он задается целью при этом, во первых, определить, какое поведение фактически считается хорошим или дурным, и, во вторых, разработать также «рациональную этику», именно вывести из законов жизни, какое поведение действительно следует считать хорошим и какое дурным.

Под словом «поведение» Спенсер разумеет «приспособление поступков», т. е. внешних проявлений живого существа, «к целям» (§ 2). «Развитие, стремясь постоянно к самосохранению, достигает своего предела тогда, когда индивидуальная жизнь достигает наибольших размеров как по полноте, так и по продолжительности» (§ 8); под полнотою жизни здесь разумеется вся сумма «мыслей, чувств и действий» (§ 4). Развитие человека «достигает наиболее возможной для него высоты тогда, когда поведение достигает наибольшей суммы жизни для себя, для своих детей и для своих собратьев–людей»; «поведение, называемое хорошим, считается самым лучшим лишь тогда, когда оно выполняет зараз все три класса целей» (§ 8).

Для полной ясности остается теперь только определить, что значит «хороший», что такое жизнь и есть ля жизнь благо, т. е. нечто такое, что заслуживает поддержания и развития. «Хорошее,

— говорит Спенсер, — есть, по всеобщему признанию, не что иное, как приятное», т. е. достижение удовольствия и устранение страдания (§ 10). Жизнь есть «непрерывное приспособление внутренних отношений к внешним» (§ 7); поскольку этот процесс сопутствуется перевесом приятных чувствований над неприятными, жизнь есть благо. «Так как мы уже показали, — говорит Спенсер, — что полное приспособление действий к целям есть такое приспособление, которое в одно и то же время обеспечивает и составляет собой жизнь, развитую в наибольшей степени, как в дли ну, так и в ширину; и так как мы показали далее, что оправдание всего того, что увеличивает сумму жизни, заключается в получении от жизни большего количества счастья, чем бедствий, то из этого следует, что содействие счастью есть конечный критерий совершенства человеческой природы» (§ 12). По мнению Спенсера, ни одна философская школа «не может избежать того, чтобы не признать конечной нравственной целью известного желательного состояния чувствования, каким бы именем оно ни называлось — удовольствием ли, наслаждением или счастьем» (§ 16; см. также § 57). Следовательно, все остальное содержание человеческих поступков — открытие истины, творение красоты, борьба за свободу и т. п. — есть только средство для достижения этой конечной цели — удовольствия. «Есть немало влияний — нравственных, теологических и политических, — побуждающих людей скрывать от самих себя эту истину», — думает Спенсер. Заблуждение их состоит в том, что они «принимают средство за самую цель» (§ 11).

Имея в виду, что Спенсер — сторонник параллелизма, можно найти в его учении о составе жизни и развития ее два ответа: объективно жизнь есть физиологический процесс, усложняющийся по мере развития так, что достигается все более точное приспособление к среде, обеспечивающее самосохранение организма; субъективно этот процесс первоначально состоит из преимущественно приятных органических ощущений (включая сюда и моторные ощущения), которые по мере развития жизни дополняются все более усложняющимися познавательными деятельностями и сложными чувствами (например, честолюбия, свободолюбия, симпатии и т. п.), причем все более возрастает перевес приятных чувствований над неприятными.