Сигер Брабантский - Быховский Бернард Эммануилович. Страница 23

Не будучи монистическим, такое решение психофизической проблемы не является и последовательно дуалистическим. «Разумная душа не уничтожается при разрушении тела, но, с другой стороны, она никогда всецело не отделена от него, ибо она всегда соединена с некоторым количеством индивидов, в которых она осуществляет свою деятельность» (66, 134). Она отделима от того или иного тела, сохраняясь в других одушевленных телах. Ее единство с телом не субстанциально, а оперативно. Это не материальная индивидуализация формы, а непрестанное сосуществование с индивидуализированными материей душами. Она не возникает и не исчезает с возникновением и уничтожением того тела, в котором она оперирует, продолжая свою деятельность в ином, вновь возникающем теле. «Так как разумная душа в своей деятельности не зависит от данного тела или телесного органа, в котором имела бы бытие, то мышление не должно разрушаться с разрушением данного тела, а должно сохраняться…» Она «имеет бытие, отделенное от материи», однако «не действует вне тела…» (3, 1, 820). Вот почему она нетленна и вечна в противоположность тленности и временности бренной индивидульной души, гибнущей с гибелью своего органического, материального субъекта, той души, которая хотя и не есть тело, однако не может существовать без тела. Интеллектуальная душа, которая не есть тело, продолжает существовать без данного тела. Специфика двуединства души и тела — в признании того, что «интеллект вечен, но без материи он не действен» (33, 351).

При всей дуалистической тенденции этой концепции сигеровское понятие интеллекта не тождественно идеалистическому «объективному духу». В его учении о раздвоении души нельзя не заметить рациональное зерно: фиксацию родового и исторического единства и преемственного общечеловеческого разума. Рациональный замысел аверроистского учения о единстве и вечности разума был ясен еще Ренану: «Человечество непрерывно живущее — таков, по-видимому, смысл аверроистской теории единосущности разума» (36, 85). Индивидуальная духовная дифференциация сочетается с преемственностью поколений. Интеллект вечен, поскольку «свою функцию он осуществляет в ряде человеческих поколений» (63, 351). «…Мысль его [индивида] не умирает с его физической смертью, а становится достоянием грядущих поколений» (37, 126).

Учение о двуединстве души, отрицающее вторичность интеллекта по отношению к чувственной душе как материальной форме, все же полностью не порывает с материалистическим решением психофизической проблемы. Независимый от каждого единичного тела разум сохраняет свое существование не вне всякого тела, сам по себе, а лишь оперируя в других телах, принадлежащих к человеческому роду. Эта мысль — не единственное рациональное зерно в психофизической теории Сигера. Положительным вкладом в развитие философии является также разработка им волюнтаристического детерминизма. Несмотря на нематериальность духовного начала, побуждения человеческой воли, как и всё в мире, закономерны, причинно обусловлены. Сигер отвергает ортодоксальную догму свободы воли, используемую религией в интересах теодицеи — оправдания бога за царящее в мире зло и правомерности осуждения человеческой греховности. Уже в хартии 1270 г. объявляется еретическим не только то, что «интеллект всех людей един и по числу один и тот же» (тезис 1), но и то, что «воля человека желает или выбирает, исходя из необходимости» (тезис 3), а также что «свобода решения — это пассивная потенция, а не активная и по необходимости она приводится в движение тем, к чему стремится» (тезис 9).

Специфика аверроистского рационалистического решения проблемы свободы воли, в отличие от аристотелевского, состоит в замене имманентной целенаправленности стремлением, вызываемым суждением, которое не зависит от нашего выбора, а обусловлено внешними обстоятельствами и возможностями.

Детерминизм не сводится к фатализму. Аверроизм «отвергает как абсолютную свободу… воли, так и абсолютную предопределенность человеческих поступков… Свобода („выбор“)… противополагается не вообще необходимости, а только одной ее форме — принуждению» (там же, 129, 131). Материально обусловленные чувственные побуждения контролируются при этом рациональными соображениями в пределах объективно ограниченных возможностей. Церковь не могла терпеть ни отрицания свободы воли, того, что необходимо берет верх сильнейшее из влияний, ни отрицания того, что «деяния человека не направляются божественным провидением» (тезис 12), хотя оба этих положения взаимоисключающи.

Наряду с аверроистским признанием вечности и несотворенности материального мира ничто не вызвало такого гнева, негодования и озлобления его противников — богословов, как учение о бессмертном разуме. Казалось бы, это отклонение от материализма приближалось к религиозной вере в бессмертие души. Ничуть не бывало! Учение Сигера посягнуло на священный и неприкосновенный церковный канон о бессмертии индивидуальной души, о ее загробной жизни [5]. Защитники этого канона возмущались тем, что для Сигера бессмертие индивидуальной души — химера. «Во всех своих функциях она связана с телесным организмом. Ее нельзя, следовательно, представлять себе в виде бытия нематериального… она… не может быть… бессмертной. Только всеобщий разум… бессмертен, но не индивидуальная душа…Рассказы о загробной жизни… пустые басни» (41, 34). Итак, мы видим, что вопреки учению о двойственной истине Сигер вторгся в святая святых вероучения. Мало того, пресловутый «монопсихизм» — это вызов не только вере в посмертное существование душ (во множественном числе), но и церковной догме о происхождении человеческой души как акте божественного творения, совершаемом при рождении каждого отдельного человека.

Теологи обрушились на сторонников монопсихизма, считающих, что «душа, которая есть форма человека, подобно тому как и человек, погибает вместе с разрушением тела» (тезис 7 хартии 1270 г.), а «бог не может дать разрушимой и смертной вещи бессмертие и нетленность» (тезис 13). А семь лет спустя, в декрете епископа Тампье, им были предъявлены обвинения в злокозненной пропаганде того, что, с одной стороны, «бог вообще не может быть причиной нового творения и не может произвести что-либо новое» (тезис 48), что «без человека, без отца как такового человек не мог быть создан богом» (тезис 35); с другой стороны, «смерть есть конец всего» (тезис 178) и бессмысленно заботиться о погребенных (тезис 155).

По мнению теологов, еретические козни аверроистов распространяются на важнейший стимул религиозной веры, обеспечивающий послушание и покорность верующих божественным заповедям: отказ от постулата о бессмертии индивидуальной души аннулирует веру в потустороннее воздаяние — надежду праведников на райское блаженство и страх грешников перед адским мучением. Ведь если индивидуальная душа посмертно сохраняет свое существование, отделившись от тела, то она не может страдать от огня, способного воздействовать лишь на тело (тезис 19). Вместе с тем если индивидуальная душа, как уверяют аверроисты, смертна, то богоугодный человек не может ожидать в потустороннем мире награды за свое благочестие и возмещения страданий, перенесенных им в земной жизни.

Учение Сигера, представляющее собой явное покушение на исходные принципы христианской эсхатологии, не могло не вызвать настоящий скандал в схоластической философии. При всех своих разногласиях как францисканцы, так и доминиканцы подвергли яростной критике аверроистскую доктрину как еретическую. За «Трактатом о заблуждениях философов» неизвестного автора последовало в 1256 г. выступление Альберта и римской курии при папе Александре IV В 1270 г. Фома подверг в специальной работе «О единстве разума против аверроистов» (в одной из рукописей она озаглавлена «О единстве разума против магистра Сигера») беспощадному осуждению идеи Сигера, как «непристойное заблуждение». В основных своих произведениях («Сумма против язычников», «Сумма теологии» и др.) Фома постоянно возвращается к этой теме, категорически отстаивая акт творения души, ее бессмертие и загробную жизнь.