Николай Александрович Добролюбов - Никоненко Виталий Сергеевич. Страница 31

Если постоянной тенденцией истории является уничтожение эксплуататоров и возвеличение труда, то сущностью ее, согласно Добролюбову, является борьба за удовлетворение естественных стремлений народа. В конечном счете и по форме и по содержанию это два однопорядковых процесса, выражающих необходимость перехода от старого общественного устройства к новому.

Как можно представить историю народа, человечества в целом в виде борьбы между трудящимися и эксплуататорами, точно так же можно представить ее и в виде борьбы между «естественными» и «искусственными» потребностями, между общественными порядками, не соответствующими потребностям народной жизни, и стремлениями удовлетворения последних. Требовалось показать, насколько борьба за возвеличение труда приводит к удовлетворению естественных потребностей народа, и обратно, можно ли свести последнее к данной борьбе. Это был важный момент в разработке идеологии угнетенного класса, потому что идеологи господствующих классов всегда выдавали свой классовый интерес за общечеловеческий, а свои собственные цели — за цели развития мировой истории. Анализ революционных событий конца XVIII — середины XIX в. в Западной Европе позволил вождям русской революционной демократии глубже увидеть классовый характер господствующих в обществе идей.

Однако не только идеологический момент в соотношении указанных процессов интересует Добролюбова. Идеология вторична по отношению к реальной жизни, полагал он вслед за Чернышевским. Анализ искусственных и естественных потребностей в реальной истории, по концепции Добролюбова, позволяет дать философское и социально-историческое обоснование социальному идеалу революционных демократов — социализму и их борьбе за переустройство общества.

Классовая борьба определяет ход истории человечества. Согласно Добролюбову, господствующие классы предпочитали делать историю сами, устраняя из нее участие народных масс. Они стремятся привить народу искусственные формы жизни, искусственные потребности и побуждения. «Бывает время, — пишет он, — когда народный дух ослабевает, подавляемый силою победившего класса, естественные влечения замирают па время, и место их заступают искусственно возбужденные, насильно навязанные понятия и взгляды в пользу победивших…» (3, 2, 224). В другом месте он говорит: «…искусственные общественные комбинации, бывшие следствием первоначальной неумелости людей в устройстве своего благосостояния, во многих заглушили сознание естественных потребностей» (3, 6, 311). Феодалы, капиталисты, опираясь на произвол, стремятся заглушить естественные стремления народной жизни. Для этого используются государственная власть, право, религия, обычаи и т. п. Все это приводит к тому, что «вследствие неправильного развития часто людям представляется совершенно нормальным и естественным то, что, в сущности, составляет нелепейшее насилие природы» (3, 6, 313). В качестве примера такого искусственного образования и нелепейшего искажения природы можно рассматривать так называемое чувство законности в людях «темного царства». Однако, говоря об этом чувстве, Добролюбов отмечал, что оно опирается на материальный интерес. Это же относится и к другим «искусственным комбинациям», основой которых является экономическое угнетение. Так, например, Добролюбов отмечал, что европейским пролетариям недостаточно одних юридических прав, которыми их одарили капиталисты и лорды, сделавшие уступку либо им ничего не стоящую, либо выгодную. Массы рабочего сословия, согласно Добролюбову, не хотят больше расплачиваться за прогресс для меньшинства «Теперь, — пишет он, — в рабочих класса; накипает новое неудовольствие, глухо готовится новая борьба…» (3, 5, 459).

Констатируя факт нового обострения классовой борьбы в Западной Европе, подъем борьбы крестьянства, угнетенных людей в России, Добролюбов был совершенно прав. Методологической основой такого вывода служило фактическое распространение на общество материалистических принципов, конкретно выраженное в форме реалистического взгляда на общественную жизнь. Добролюбов верно усматривал причины сохранения и усиления эксплуатации и притеснения в наличии материальных интересов победивших классов, в необходимом для существования этих классов ограблении ими трудящихся масс. Однако этот же «реалистический» взгляд и ограничивал воззрения Добролюбова, предлагая исследовать развитие вторичных явлений вместо первичных. Ограниченность материализма Чернышевского и Добролюбова, вышедшего из антропологического материализма Фейербаха, наглядно проявляется в объяснении источника борьбы народных масс за свое освобождение. В отличие от К. Маркса, который видел необходимость разрешения объективного противоречия между производительными силами и отжившими производственными отношениями и тем самым ликвидации противоречия между общественной формой производства, характерной для капитализма, и частнокапиталистической формой присвоения результатов труда, Добролюбов сводит вопрос к природе человека. И все же рассуждения Добролюбова об искусственных комбинациях и формах, порождаемых произволом эксплуататоров, позволяли заострить вопрос идеологически. Он утверждал необходимость ликвидации власти помещиков и буржуазии, однако не смог вскрыть подлинную сущность этих классов.

Изучение и осмысление истории Европы последнего времени позволяет, полагал Добролюбов, выяснить внутренний смысл ее. Он заключен в том, что у всех проявляется стремление «к восстановлению своих естественных прав на нравственную и материальную независимость от чужого произвола» (3, 6, 241). В России такое стремление вследствие более жестокого угнетения народа еще сильнее. Оно неизбежно породит протест против деспотизма. «…Деспотизм и рабство, противные природе человека, никогда не могли достигнуть нормальности…» Поэтому состояние угнетенных масс, даже безропотно подчинявшихся рабству, постоянно напряженное и неспокойное. «В истории всех обществ, где существовало рабство, вы видите род спиральной пружинки…» Нельзя, «не истребивши народа, уничтожить в нем наклонность к самостоятельной деятельности и свободному рассуждению» (3, 6, 237).

С течением времени человечество все более освобождается от «искусственных» искажений своей жизни и приближается к удовлетворению естественных потребностей. Основания этого процесса коренятся в природных свойствах человека, и объективно ход истории ведет к утверждению прав личности. Согласно Добролюбову, в душе каждого «простолюдина» существует следующее соображение: «…первое, что является непререкаемой истиной для простого смысла, есть неприкосновенность личности. Рядом с этим неизбежно является и понятие об обязанности и правах труда… Стоит только обернуть рассуждение, приводящее к мысли об обязанности работать, и мы получим вывод о правах труда» (3, 6, 245). Таким образом, борьба за удовлетворение естественных потребностей личности трудового народа в целом совпадает с борьбой за равноправие в труде. Революционный демократизм Добролюбова и Чернышевского был неразрывно связан с их социалистическим учением и защитой экономических интересов трудящихся масс (см. 10, 120–128. 19, 229–233).

Революционные демократы полагали, что в преобразованном обществе будущего найдут удовлетворение естественные стремления каждого трудящегося человека и в нем труд будет иметь все права. Эксплуатация во всех видах будет ликвидирована, при этом более разумная организация труда приведет и к повышению его производительности, и к улучшению распределения произведенного продукта. Последний вопрос подробно разбирался Чернышевским, и поэтому Добролюбов его почти не касался, за исключением того случая, когда он рассматривал попытки рациональной и справедливой организации труда Р. Оуэном и его последователями.

Чернышевский разрабатывал общую социалистическую концепцию. В применении к конкретным условиям России он полагал, что возможности развития социализма на основе русской общины еще не исчерпаны, однако отнюдь не пытался абсолютизировать их. Некапиталистический путь развития России, переход от натурального хозяйства к экономическим отношениям социализма, согласно Чернышевскому, не более как благоприятная историческая возможность. Однако это не значит, что данная возможность обязательно будет реализована. Это не значит, что в России при неблагоприятных для революции условиях капитализм не будет развиваться. Согласно Чернышевскому, он уже развивается, а реформа 1861 г. усиливает этот процесс. Начавшееся капиталистическое развитие России было фактом и для Добролюбова. Но «реалистический» взгляд на капиталистическое развитие России привел его к признанию крестьянской общины институтом, который позволил бы быстрее осуществить переход к социализму.