Психиатрическая власть - Фуко Мишель. Страница 35

Разумеется, нужно, чтобы больной не мог вылечиться у себя дома. Поэтому к нему, к источнику дохода, следует по-прежнему применять принцип изоляции: «Ты не исцелишься, находясь в семье. Но если с твоей семьи берут плату за твое содержание в другом месте, ей, естественно, должны гарантировать, что ты будешь пребывать там в условиях, подобных домашним». То есть семья должна получить некий пропорциональный взимаемой с нее плате продукт; с нее берут плату в пользу медицинского корпуса компенсацию расходов на транспортировку больного его содержание и т. д. но семья должна найти в этом свою выгоду. И этой выгодой становится перенесение в лечебницу свойственной семье системы власти. Психиатры говорят

* В подготовительной рукописи М. Фуко добавляет: «Именно выгода отклонения послужила вектором перенесения семейной модели в психиатрическую практику».

136

семье: «Мы вернем тебе человека, прекрасно приспособленного, пригнанного к твоей системе власти», — и соответственно начинают производить рефамилизованных индивидов, поскольку именно семья, указав безумца, предоставила возможность выгоды тем, кто зарабатывает на маргинализации. Этим-то и была продиктована необходимость создания оздоровительных домов, весьма строго следующих семейной модели.

Так, в клинике Бриера де Буамона в парижском предместье Сент-Антуан мы находим организацию, отнюдь не новую (впервые ее использовал еще во времена Реставрации Бланш39), которая всецело скопирована с семьи: в ней есть отец и мать. Отец семейства — это сам Бриер де Буамон, а мать — его жена. Все больные живут в одном доме, все друг другу братья, вместе питаются и, как предполагается, испытывают друг к другу семейные чувства. Реактивация семейной привязанности, внедрение внутри клиники всех семейных функций становятся, таким образом, действующим элементом излечения.

Превосходные свидетельства об этом предоставляют цитируемые Бриером де Буамоном письма, которыми его больные обменивались уже по выздоровлении с ним самим или с его женой. Так, один бывший пациент писал госпоже Бриер де Буамон: «Находясь вдали от вас, я часто возвращаюсь к глубоко засевшим в моем сердце воспоминаниям, чтобы снова насладиться тем исполненным благожелательности покоем, которым вы окружали тех кому доводилось быть принятым в ваш уютный дом .Я вновь и вновь мысленно переношусь в обстановку вашей семьи такой сплоченной и такой чуткой к каждому своему чле-ну, руководимой сколь осмотрительной столь и благосклонной женщиной PI если KtiK я надеюсь, мне случится вернуться к своим близким то первыми komу я нанесу визит будете вы ибо таков долг моего сердца» (20 мая 1847)40

Это письмо кажется мне примечательным. Как вы видите, критерием исцеления, самой его формой выступает активация традиционных семейных чувств — прежде всего уважения к отцу и матери; возникает или, как минимум, намечается тема оправданной и вместе с тем почти инцестуозной любви, поскольку больной предполагается сыном Бриера де Буамона и, стало быть, братом его старшей дочери, к которой он и испытывает привязанность. Затем — следствие этой активации

137

*

семейных чувств: что больной сделает в первую очередь по возвращении в Париж? Он отправится к своей семье, к своей настоящей семье, — то есть именно эта семья получит пользу от медицинского вмешательства, — и только после этого навестит семью Бриера де Буамона, эту квазисемью, играющую, таким образом, над- или подсемейную роль. Надсемейную, так как это идеальная семья, семья в чистом виде, такая, какою желательно быть каждой семье; будучи настоящей семьей, она как раз и выполняет возложенную на нее ортопедическую функцию. И подсемейную, поскольку она призвана оставаться в тени семьи подлинной, активировать силой своих внутренних механизмов семейные чувства исключительно ради блага подлинной семьи; поэтому она —не более чем схематическая опора, которая постоянно и исподволь способствует работе настоящей семьи. Надсемья и подсемья — вот что выстраивается в этих оздоровительных домах, имеющих, как вы видите, совершенно иную, нежели лечебница, социально-экономическую локализацию.

Но если буржуазный платный оздоровительный дом оказывается фамилизован и функционирует по семейной модели, — то семье больного, которая остается за его пределами, выпадает иная роль. Мало сказать семье: вы вносите плату, а мы возвращаем вашего безумца способным жить вместе с вами; семья должна выполнить свою миссию, а именно определить безумцев в своей среде. Иначе говоря, семья сама играет в определенном смысле дисциплинарную роль; она говорит: вот кто среди нас безумен, ненормален, требует медицинского вмешательства. Таким образом с одной стороны в оздоровительных домах идет

фамилизация терапевтической среды, а с другой—дисципли-

нз.оизэ.ция семьи окэ.зывй.юшейся с этих пор инстанцией ано-мализации индивидов.

В семье эпохи господства вопрос о ненормальном индивиде не поднимался, для нее важным было другое — иерархический порядок родства, наследования, отношения почитания, послушания, превосходства одних над другими; она занималась именем и всеми подфункциями имени. Напротив, в дисциплинированной семье эта характерная для господства функция имени постепенно уступает место психологической функции определения ненормального индивида, аномализации индивидов.

138

Сказанное мною об оздоровительных домах относится и к школам, в известной степени к охране здоровья в целом, к воинской службе и т. д. Я стремился показать вам, что, хотя семья в XIX веке и сохраняет верность модели господства, возможен вопрос, не происходит ли в это же время своего рода внутренняя ее дисциплинаризация, то есть перенос внутрь семейных отношений господства дисциплинарных форм и схем, тех техник власти, которые несли с собой дисциплины.

Подобно тому как в дисциплинарные системы проникает семейная модель, внутри семьи тоже приживаются дисциплинарные техники. И семья, сохраняя свойственную власти-господству гетерогенность, принимается функционировать как школа в миниатюре: возникает любопытная категория «родители учеников», вводится практика домашних заданий, семья начинает следить за соблюдением школьной дисциплины; семья становится малым оздоровительным домом, контролирующим нормальность/ненормальность тела и души, микроказармой, а также, возможно, — и мы к этому еще вернемся, — местом круговращения сексуальности.

Можно сказать, что под действием дисциплинарных систем семейное господство берет на себя следующую обязанность: «Нам нужно разыскать, — говорят дисциплинарные системы, — безумцев, недоразвитых, слабоумных и порочных, и чтобы нам помочь, вы тоже должны выслеживать их у себя, в пределах семейного господства, применяя контроль дисциплинарного типа. Как только с помощью дисциплинированного таким образом господства вы обнаружите своих безумцев, ненормальных недоразвитых и слабоумных мы пропустим их сквозь фильтр нормализующих механизмов и вернем их вам семьям здоровыми, функциональному благу. Мы сделаем ИХ

пригодными к tomv в чем вы нужл&етесь взяв разумеется ПОИчитающуюся за это плату». ,

Таким образом, дисциплинарная власть прокрадывается в пределы семейного господства, возлагает на семью роль инстанции определения нормальности/ненормальности, правильности/отклонения и берет ненормальных и отклонившихся под свою опеку, взимая за это плату, которая входит тем самым в общую систему прибылей и которую можно назвать, если угодно, экономической выгодой отклонения. Взамен же семья, как

139

предполагается, получает спустя некоторое время дисциплинированного индивида, способного следовать присущей семье схеме господства—быть хорошим сыном, хорошим мужем и т. д. Именно это и предлагают семье все дисциплинарные учреждения — школы, больницы, воспитательные дома и т. д.. иными словами, они преподносятся как машины, благодаря которым дисциплинарные диспозитивы формируют людей, способных жить в рамках свойственной семейной власти-господству морфологии.

Примечания

1 «Буйнопомешанные должны содержаться под надзором, но они могут быть помещены в специальное учреждение только по распоряжению, затребованному их семьей [...] Исключительно судам дается [Гражданским кодексом — Ж. Л]право констатировать их состояние» (циркуляр Порталиса от 30 фрюктидора XII г. [17 сентября 1804 г.]. Цит. в соч.: Bollotte G.Les malades mentaux de 1789 а 1838 dans l'ceuvre de P. Sйrieux// L'Information psychiatrique. 1968. Vol.44. № 10. P. 916). Гражданский кодекс 1804 г. воспроизводит эту норму в статье 489 (акт XI, глава 2): «Совершеннолетний, пребывающий в состоянии устойчивого слабоумия, деменции или буйного помешательства, подлежит изоляции, в том числе и в том случае, если это его состояние прерывается промежутками здравомыслия». Ср.: [a] Interdit// Dictionnaire de droit et de pratique / Йd. Par С J. De Ferriere. T. II. Paris: Brunei, 1769. P. 48—50; [b] Legrand du Saulle H.Йtude mйdico-lйgale sur l'interdiction des aliйnйs et sur le conseil judiciaire. Paris: Delahaye et Lecrosnier, 1881; [c] Serieux P. & Libert L.Le Rйgime des aliйnйs en France au XVIII siиcle. Paris: Masson, 1914; [d] Serieux P. & Trйnel M.L'internement des aliйnйs par voie judiciaire (sentence d'interdiction) sous l'Ancien Rйgime // Revue historique de droit franзais et йtranger. Juillet-septembre 1931. 4 sйrie. lOannйe. P. 450—486; [e] Pirenne R.De l'interdiction des fous. Paris, 1929; [f] LainguiA.La Responsabilitй pйnale dans l'ancien droit (XVI— XVIII siиcles). Vol. II. Paris: Librairie gйnйrate de droit et de jurisprudence, 1970. P. 173—204. К этой теме M. Фуко обращается также в «Истории безумия» (см.: Foucaull M .Histoire de la folie... P. 141—143) и в лекционном курсе «Ненормальные», прочитанном в Коллеж де Франс в 1974/75 учебном году (лекция от 12 февраля 1975 г см • Фуко МНенормальные. СПб.: Наука, 2004. С. 173-179). "