Princeps Omnium - Warrax. Страница 14
Народ, побежденный неприятелем, подвергшийся нашествию и порабощению, не упустит случая перенести на злого духа, в которого он верит, наиболее ненавистные черты народа-угнетателя.
Например, шумерийский демон Асаг или ассирийский и вавилонский Асакку получили свои имена от прозвища кочевых варваров, нагнавших в свое время много страха на оседлых земледельцев междуречья.
Другой характерный пример — судьба культа Сетха в Египте. В эпоху Древнего Царства это божество было в величайшем почете. Причем настолько, что фараоны вставляли в свой титул прозвище "любимец Сетха" (даже в эпоху Нового Царства, когда против Сетха уже запустились репрессии, фараонам давали имена: Сети, Сетнахт), а на барельефах изображаются цари, получающие от Сетха символы силы, жизни и мудрости в том же самом порядке, как получали они такие же дары от Гора и других солнечных божеств; более того, иногда Гор делает это совместно с Сетхом, [54] иногда в то время их изображали как единое двухголовое божество. Сетх также изображался научающим фараонов стрельбе из лука. По всей вероятности, он в это время был главным солнечным богом южного Египта. Изменило это положение вторжение гиксосов, семитских кочевых племен, со стороны аравийского полуострова. Более чем на сотню лет Египет оказался под их пятой. И божество гиксосов отождествилось с Сетхом.
"Плохую услугу культу Сетха оказало его отождествление с Баалу (Ваалом) — богом гиксосов во второй переходный период. Постепенно начинают превалировать представления о нем, как о воплощении зла, появляются специальные тексты проклятий Сетху, и даже его имя в надписях заменяется пустым местом"
Отождествлению Сетха с кумиром интервентов способствовал тот факт, что Сетх для египтян был богом пустыни, которая мыслилась как "чужая земля", через которую (Ливийскую и Аравийскую) в Египет попадали «злобные» иноплеменники. А непосредственным логовом Сетха представлялась пустыня между Нилом и Красным морем, а также Синайский полуостров. После изгнания гиксосов Сетх представлял собой уже своего рода Дьявола, бога зноя, пустынь, песчаных бурь, убийцу Осириса и т. д.
Что особо интересно, так это то, что "переработанные в соответствии с требованиями времени" легенды о Сетхе где-то с 8-го века до н. э. упоминают его только в аспекте разрушения и даже отождествляют его со змеем Апопом. Характерно, что изначально, в ранних египетских легендах, Сетх спас самого Ра от Апопа. Как вам такое искажение роли? В дальнейшем мы увидим, что подобное встречается не так уж редко — демонизация ранее относительно «добрых» божеств — весьма давнее изобретение, имеющее своих верных последователей во все времена. [55]
Интересна еще одна параллель: согласно мифам, Сетх заманивает Осириса в сундук и топит в Ниле, где его находит Исида и воскрешает своего мужа (и брата). Осирис должен был умереть, чтобы затем ожить и своим воскрешением дать чел-овечеству надежду. То есть — убийство Осириса Сетхом было необходимым актом, но его поступок, как впоследствии и "предательство" [56] Иуды Искариота, не считается заслугой и даже осуждается.
Так и формировался постепенно архетип Сатаны, вбирая в себя могущество богов прошлого, включая и их изначальные сущности.
Аналогичная демонизация произошла с хаанитскими богами — Баал, отождествляемый также с Гададом, богом молнии и грома, после перехода аморитян к оседлому образу жизни стал земледельческим божеством; Дагон был богом растительности, в первую очередь — зерновых культур. Теперь же они известны как демоны.
Необходимо отметить, что именно языческая культура задала мощный импульс такому аспекту Сатаны, как Знание, которому последующая монотеистическая идеология раскрыла "тормозной парашют" (и он окончательно не отвалился до сих пор).
Восхититесь идеями античных мыслителей, например, атомами Демокрита: [57]
Начала Вселенной, — писал он в "Великом диакосмосе", — атомы и пустота, все же остальное существует лишь в мнении. Миров бесчисленное множество, и они имеют начало и конец во времени. И ничто не возникает из небытия, не разрешается в небытие. И атомы бесчисленны по множеству, носятся они во Вселенной, кружась в вихре, и таким образом рождается все сложное: огонь, вода, воздух, земля. Дело в том, что последние есть соединения некоторых атомов. Атомы же не поддаются никакому воздействию и неизменяемы вследствие твердости.
Аналогичные взгляды высказывал и Гераклит:
Этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерно загорающимся и мерно потухающим.
К самому понятию атомов еще раньше подошел Анаксагор. В дошедших до нас отрывках его труда "О природе" он утверждал, что нет ни возникновения, ни уничтожения — существует только соединение и разъединение различных веществ. Таким образом, он предвосхитил принцип сохранения материи и энергии и, кроме этого — космогоническую теорию Канта-Лапласа, считая небесные тела каменными массами, раскаленными или холодными.
Еще более шокируют «догадки» представителей Милетской школы. Например, заявления Анаксимандра (VI в. до н. э.!) о том, что где-то и когда-то из "первоначального огня" рождались светила и планеты; о том, что планеты — это остывшие, а некогда раскаленные, огненные тела; о том, что жизнь зародилась в воде; о происхождении первых людей "из животных другого вида".
Идею о суточном вращении Земли высказывали Гераклит Понтийский (IV в. до н. э.) и Аристарх Самосский (IV–III вв. до н. э.).
В Акраганте Эмпедокл выдвинул идею, что для прохождения из одной точки в другую свету требуется время. В Элее Парменид провозгласил, что Земля имеет шарообразную форму, разделил планету на пять поясов и заметил, что освещенная сторона Луны всегда обращена к Солнцу. В Фивах пифагореец Филолай сместил Землю из центра Вселенной и низвел ее до статуса одной из многих планет, обращающихся вокруг "срединного огня". Ученик Филолая Левкипп объяснил происхождение звезд воспламенением и концентрацией раскаленных частиц, "кружащихся в общем вихре". В Абдерах Демокрит, ученик Левкиппа и вавилонских мудрецов, описал Млечный Путь как скопление мелких звезд и резюмировал астрономическую историю как периодическое столкновение и разрушение бесчисленного множества миров. На Хиосе Энопид открыл наклонение эклиптики.
То было время, когда homo еще не поработили sapiens'ов. [58] И кто знает, как далеко бы продвинулась наука, если бы после расцвета греко-римской культуры на смену не пришли христиане?
Говорить, что цивилизация держится на христианстве — то же самое, что утверждать, будто висельника удерживает веревка.
Отметим существование общепринятого мнения о том, что Эллада к тому времени сама себя изжила, а закат Рима начался еще до завоевания ойкумены христианством, которое пришло чуть ли не на пустое место — достойных конкурентов уже не было.
Такое впечатление старательно веками формировалось христианской пропагандой, обиженной как на конкретных императоров, так и стремящейся замести великолепие языческой культуры в целом, дабы самому христианскому миру не выглядеть на этом фоне жалким и вонючим.
На иллюзию упадка играли некоторые причины.
В Риме, да и уже в эпоху эллинизма, было несколько иное отношение к философии, искусству, открытиям. В Греции преуспевающие на этом поприще воспринимались как звезды первой величины. В Риме же все воспринималось достаточно обыденно. Однако и техника, и культура в эпоху Империи продвинулись далеко вперед.