Уставы небес, 16 глав о науке и вере - Ирхин Валентин Юрьевич. Страница 6
Вместо Бога здесь действует закон кармы - закон действия (причинности), так что мир создается сознанием живых существ (Брахма - лишь первое из рождающихся существ, которому кажется, что оно - творец). Буддийский космос включает бесчисленные системы миров. Отдельный мир состоит из трех слоев (лок): камалоки - царства желания, рупалоки - царства форм, арупалоки царства без форм и включает шесть состояний живых существ: богов, людей, асуров (титанов-богоборцев), претов (голодных духов), животных и обитателей многочисленных адов. Однако, в отличие от индуизма, эта сложная схема всегда понималась буквально (онтологически) только в "народной" религии, а монахами использовалась символически - как объект для медитации.
Можно отметить также выделенность китайской философии, где понятие Бога отсутствует, а вместо него вводится понятие Дао. С психологической точки зрения эта философия намного дальше от западного человека, чем религии Индии и даже буддизм (правда, миссионеры-иезуиты пытались переводить Дао как Бог). Но и в китайской философии в центре стоит человек (благородный муж), который как космический фактор объединяет Небо (тянь) и Землю (ди), способствуя их гармонии:
Человеку присущи качества неба и земли, в нем совокупляются светлое и темное, сливаются дух и душа, смешиваются совершенные ци (энергии) пяти стихий (Ли цзы - конфуцианская книга ритуалов).
Великие люди полагают небо, землю и тьму вещей единым телом. Они смотрят на Поднебесную как на одну семью, а на Срединное государство как на одного человека. Если ничтожные люди размежевывают форму и содержание, разделяют на "ты" и "я", то великие люди способны полагать небо, землю и тьму вещей единым телом без того, чтобы нарочито задумываться над этим. Поскольку такова гуманная основа их сердец, постольку они и составляют единое целое с небом, землей и тьмой вещей. Неужели таковы только великие люди? Нет, сердце даже ничтожного человека такое же, хотя он и уничижает его сам (Ван Янмин).
Во всех обсуждаемых религиях и учениях говорится об Едином:
Я Господь, и нет иного; нет Бога кроме Меня; Я препоясал тебя, хотя ты не знал Меня, дабы узнали от восхода солнца и от запада, что нет кроме Меня; Я Господь, и нет иного. Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия (в оригинале: зло); Я, Господь, делаю все это (Исаия 45:5-7).
Мы испытываем вас злом и добром для искушения, и к Нам вы будете возвращены (Коран 21:36(35)).
Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу? Взойду ли на небо - Ты там; сойду ли в преисподнюю - и там Ты (Псалтырь 138:7-8).
Ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господ много, - но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им (1-е Коринфянам 8:5-6).
Одно сказал Бог, два вот услышал я, ибо мощь Богу (Псалтырь 61:12).
Тогда Видагха Шакалья стал спрашивать его: "Яджнавалкья, сколько же существует богов?" Тот ответил согласно тому нивиду [стихи из хвалебного гимна, содержащие список богов]: "Столько, сколько упомянуто в нивиде вишведевам [боги, происходящие от Вишну] - три и три сотни и три, и три тысячи". "Так, - сказал тот, - сколько же в действительности богов, Яджнавалкья?" "Тридцать три". "...?" "Шесть"... "Три". "...?" "Два". "...?" "Один с половиной". "Так, - сказал тот, - сколько же в действительности богов, Яджнавалкья?" "Один".... "Каков один с половиной?" "Тот, кто дует...Ведь это все возрастало в Нем, поэтому - один с половиной". "Каков один Бог?" "Дыхание (Атман). Он - Брахман, Его зовут: То" (Брихадараньяка упанишада).
Таким образом, в индуизме множественность богов понимается как проявление многочисленных аспектов единого Бога и соответствует определенному уровню постижения истины. По-видимому, религия древнего Египта в этом смысле была близка к индийской. Что касается "классического" язычества Греции, то оно также трансформировалось в философию Единого на путях платонизма и неоплатонизма (см. описание космологии в диалоге Платона "Тимей" и книгу Прокла "Первоосновы теологии"; в последней Бог сопоставляется единому, а боги - множественному, сфере чисел); детальные сравнительно доступные комментарии даны в книгах А.Лосева.
Слово "зло" (евр. "ра") в приведенных выше словах пророка Исайи 45:7 (ср. Коран 21:36 (35)) то же, что и в Быт.2:9 ("дерево познания добра и зла"), причем "добро и зло" - фразеологический синоним для "все". Зло и страдание может быть сопоставлено с недозволенным смешением, хаосом. Согласно еврейскому толкованию, причиной появления добра и зла было грехопадение: до него человек не знал добра и зла, но знал истину (в отличие от иудаизма, в христианстве большое значение обычно придается грехопадению других сущностей, которое предшествовало человеческому). Таким образом, свобода выбора между добром и злом отлична от истинной свободы в библейском смысле. В христианстве этот вопрос тесно связан с личностью человека, которая неотделима от личности Христа:
И познаете истину, и истина сделает вас свободными. Ему отвечали: мы семя Авраамово и не были рабами никому никогда; как же Ты говоришь: сделаетесь свободными? Иисус отвечал им: истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха... Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете (От Иоанна 8:32-36).
Как и Ветхий, Новый Завет содержит утверждения о преодолении любого дуализма (двойственности):
А теперь во Христе Иисусе вы, бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою. Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем (К Ефесянам 2:13-16).
В качестве еще одного комментария к очень трудному месту Ис.45:7 приведем отрывок из пролога к "Сильмариллиону" Р.Толкиена:
Тогда Илюватар сказал им: "Я желаю, чтобы по предложенной вам теме вы все вместе создали гармоничную великую музыку. И так как в вас горит зажженное мной вечное пламя, вы покажете свою силу, украсив эту тему каждый по своему разумению и способностям. Я же буду смотреть и слушать и радоваться великой красоте, что пробудится в песне с вашей помощью".
...Мелькору среди всех Аинур были даны величайшие дары могущества и знаний, к тому же он имел часть во всех хорах, полученных его собратьями. Он часто бродил один, разыскивая Вечное пламя, потому что Мелькора сжигало желание принести в Бытие свои собственные творения. Ему казалось, что Илюватар обошел вниманием пустоту, и Мелькор хотел заполнить ее. Однако он не нашел огня, потому что этот огонь - в Илюватаре. Но когда Мелькор бродил в одиночестве, у него стали возникать собственные замыслы, отличные от замыслов собратьев.
Некоторые из этих мыслей он начал теперь вплетать в свою музыку. И тотчас же прозвучал диссонанс, и многие из тех, кто пел вблизи Мелькора, пришли в замешательство, и мысли их спутались, и музыка их начала спотыкаться, а некоторые начали подстраивать свою музыку к музыке Мелькора, предпочитая ее той, которая возникла в их собственных мыслях. И тогда диссонанс, порожденный Мелькором, стал распространяться все шире, и мелодии, слышавшиеся до этого, утонули в море бурных звуков. Но Илюватар сидел и слушал, пока не стало казаться, что вокруг Его трона бушует яростный шторм, как будто темные волны двинулись войной друг против друга в бесконечном гневе, который ничем нельзя успокоить.
Тогда Илюватар встал, и Аинур увидели, что Он улыбается. Он поднял левую руку, и вот среди бури зазвучала готовая тема, похожая и не похожая на прежние, и в ней были сила и новая красота. Но диссонанс Мелькора возвысился над шумом и стал бороться с темой. И снова началось столкновение звуков, более неистовое, чем прежде. И Мелькор начал побеждать.
Тогда опять поднялся Илюватар и Аинур увидели, что лицо у Него стало суровым, и Он поднял правую руку, и вот, среди смятения зазвучала третья тема, и она не была похожа на другие. Потому что сначала она казалась мягкой и приятной, как бы журчание спокойных звуков в нежных мелодиях, но ее нельзя было заглушить, и она заключала в себе силу и глубину. И в конце концов показалось, что перед троном Илюватара звучат одновременно две мелодии, совершенно противоречащие друг другу. Одна была глубокой и обширной, прекрасной, но медленной, и она сочеталась с неизмеримой печалью, из которой, главным образом, и исходила ее красота. Другая же мелодия достигала теперь единства в самой себе, но она была громкой и гордой и бесконечно повторялась. И в ней было мало благополучия, скорее, она напоминала шум, как будто множество труб твердили несколько нот в унисон. И эта вторая мелодия пыталась поглотить первую. Но казалось, что ее победные ноты забирала первая мелодия и вплетала в собственный торжественный рисунок.
В апогее этой борьбы, от которой колебались стены залов Илюватара и дрожь убегала в недвижимые доселе безмолвия, Илюватар встал в третий раз, и лицо Его было ужасно. Он поднял обе руки, и одним аккордом - более глубоким, чем Бездна, более высоким, чем небесный свод, пронзительным, как свет из очей Илюватара, музыка прекратилась.
Тогда Илюватар заговорил, и Он сказал: "Могущественны Аинур, и самый могущественный среди них - Мелькор, но он не должен забывать, и все Аинур тоже, что Я - Илюватар. Я покажу вам то, что сотворило ваше пение, дабы вы могли взглянуть на свои творения. И ты, Мелькор, увидишь, что нет темы, которая не исходила бы от Меня, потому что тот, кто пытается сделать это, окажется не более, чем Моим орудием в создании вещей более удивительных, чем он сам может представить себе".