Эволюционная теория познания : врождённые структуры познания в контексте биологии, психологии, лингв - Фоллмер Герхард. Страница 59

Трансцедентальная философии: Если даже принять кантовскую (и неокантианскую) трактовку, что всё, что касается структуры в мире нашего опыта, является вкладом познающего субъекта и что наши априорные формы созерцания и мышления (пространство, время, категории, принципы) делают возможным опыт и одновременно ограничивают его, то и тогда остаётся нерешённым вопрос о том, откуда взялись эти априорные структуры и почему они одинаковы у всех людей. Мы видели (см. стр 10), что Кант считал эти вопросы осмысленными. Ответ на них даётся эволюционной теорией познания.

Теория познания: Одна из серьёзнейших загадок человеческого познания состоит в отчётливом несоответствии между надёжностью наших знаний и непрочностью нашего опыта. Как преодолевается этот разрыв?

Как получилось, что человеческое существо, чьё отношение к миру так кратко, личностно, оказалось в состоянии так много знать?

(Russell,1952, 5)

Это становится понятным лишь в том случае, если допустить, что мозг уже заранее снабжён значительным комплексом «предзнания» для осуществления работы по упорядочению и объяснению чувственных впечатлений. Это предзнание, согласно эволюционой теории познания, приобретено и проверно в ходе длительной эволюции человека.

Этология: Работы этологов дают сегодня теоретически обоснованные и эмпирически значимые интерпретации понятиям «инстинкт» и «врождённый» (см. стр. 91). Мы знаем, что генетически обусловлены не только органы, анатомические и психологические структуры, но также наследуются и поведенческие образцы. Высшие способности животных также наследуются. Они могут быть поняты как функция мозга. Высшие способности также следует рассматривать как функции его мозга. Но эта биолого-психологическая обусловленность также ведёт к вопросу о естественном объяснении этих достижений. Этолог К.Лоренц ответил на этот вопрос полностью в духе эволюционной теории познания.

Теория эволюции: Эволюционное мышление универсально. Вопрос о возникновении объекта не только всегда осмыслен, но ведёт часто к совершенно новой точке зрения. В главе C это было показано применительно ко многим областям. Космос, галактики, звёзды, Земля, растения, животные и люди претерпевали эволюцию. Поэтому скорее нужно обоснование того, почему принцип эволюции не должен распространяться на человеческие познавательные способности, нежели наоборот. Эволюционная теория познания является таким образом прямым продолжением учения о развитии.

Нейрорпсихология: Неропсихология и психология восприятия указывает на связь между строением и функцией центральной нервной системы и элементарными структурами познания. Так, можно задаться вопросом, является ли закон нейрораздражений «всё-или-ничего» ответственным за двузначность нашего мышления (закон исключённого третьего). Константность восприятия (стр. 37) кажется должна быть конститутивной для понятия объекта. Наше созерцание пространства становится возможным, по мньшей мере частично, благодаря глубинным критериям оптического восприятия (стр. 49) и благодаря трёхмерному лабиринту (орган равновесия во внутреннем ухе), форма созерцания времени — благодаря так называемым внутренним часам, биологическому механизму, который ещё не объяснён, но без сомнения определяет наши переживания времени.

Лингвистика и философия языка: Современная лингвистика обсуждает вопрос о том, имеется ли универсальная грамматика, т. е. имеются ли фундаментальные структуры, которые общи всем языкам и обусловлены ли генетически эти структуры. Хомкий, который утвердительно отвечает на оба вопроса (см. стр. 146) подчёркивает также что эти языковые структуры тесно связаны с общими структурами познания. и даже идентичны с ними. Но тем самым возникает вопрос о происхождении этих структур.

Психология: Пиаже и его школа очень точно исследовали когнитивные стадии, которые проходит ребёнок в своём развитии. Эти стадии не должны, правда, соответствовать стадиям эволюции человечества: тезис о том, что, что онтогенез повторяет филогенез (основной биогенетический закон Геккеля) является лишь эвристическим принципом. Но вопрос о программе, которой следуют эти стадии, неизбежно ведёт к генетике, к эволюционной теории и тем самым к эволюционной теории познания.

Я не понимаю, как можно принимать его (Пиаже) модель интеллекта, не трактуя интеллект как продолжение органического развития. Без биологического базиса пиажевская формально-логическая модель становится тем, чем она многим фактически представляется: холодной, искусственной системой заключений, не имеющей значения для реальной чувственной жизни.

(Furth,1972,19)

Антропология: Если ранее антропология и этнология исследовали больше особенности ("курьёзы") различных племён и народов, в современной антропологии речь идёт о также об общих чертах, присущих всем культурам. Также и здесь, как в лингвистике и других областях, можно говорить об универсальных структурах. Леви-Стросс полагает, что эти общности основаны на общих, но скрытых законах, которые входят в структуры языка, системы родства, мифы и религии, обычаи и искусство (см. стр. 22). Эти структуры должны быть врождёнными и должны запечатлеться в эволюции человеческой психики. Вопрос о том, распространяется ли этот структурализм также и на общие структуры познания, также ведёт к эволюционной теории познания.

Теория науки: Классическая философия утверждала возможность надёжного знания, современная теория науки это отрицает. Все науки являются гипотетическими! Но, если фактически нет надёжного знания о мире, почему же тогда наши теории (медицина, электронная техника, автомобилестроение) так «успешны»? Потому что в природе определённые условия остаются константными (инвариантными), к которым приближается научное описание и потому что в науке, в противоположность философии, выживают только те теории, которые подтверждены в опыте. Если осуществлять перенос этой констатации на опытное познание, что осмысленно, но некритично, то можно получить, очевидно, другой механизм отбора правильного познания. Но это ведёт к естественной селекции и тем самым опять к эволюционной теории познания.

Учитывая большое число подходов, пожалуй едва ли возможно другоее решение всех этих проблем. То, что эволюционная теория познания может дать такое решение свидетельствует о её внутренней согласованности и может служить доказательством её объясняющей ценности.

Открытые проблемы

В нашем экскурсе в проблему оценки научных теорий (глава Е) мы охарактеризовали объясняющую силу как существенный признак. Из теории, обладающей объясняющей силой, можно логико-дедуктивным способом получить высказывания, которые признаются правильными. Если факты, которые предсказала теория, нашли подтверждение, то тем лучше для теории. Прогностическая сила является правда не необходимым, но важнейшим критерием оценки.

Аналогично, плодотворность и эвристическая сила не яляются необходимыми, но очень важными признаками. Теория может (и должна) ставить новые вопросы и побуждать к новым исследованиям и экспериментам. Иногда соответствующая постановка вопросов становится тем важнее, чем позже даётся правильный ответ. Новые идеи и вопросы могут касаться как одинаковых научных областей, так и совершенно различных. Даже ложные теории могут быть плодотворными и иногда в значительной степени (см. стр. 108), так как внутренняя несогласованность и противоречивость становятся заметными на конкретных проболемах и стимулируют научное любопытство и интеллектуальное честолюбие.

В ходе нашего исследования мы столкнулись со многими открытыми вопросами. Это свидетельствует о том, что эволюционная теория познания, совершенно независимо от её истинности, является плодотворным подходом (и тем самым соответствует постулату эвристичности, стр. 32). В заключение, эти и другие проблемы ещё раз должны быть представлены уже независимо от контекста. Их группировка означает не границы, а главные направления исследований, Не все проблемы имеют одинаковое значение, но каждая из них представляет интерес для исследования.