Социальная психология и история - Поршнев Борис Федорович. Страница 21

Конечно, здесь нет какой-либо прямой аналогии с соотношением между постоянно возникающими, нестойкими психическими сообществами и общностями людей строго необходимыми, строго детерминированными законами общественно-экономического развития. Сказанное должно лишь показать, какой путь борьбы с буржуазной социологией представляется правильным. Надо не выбрасывать за борт накопленный ею материал о малых и кратковременных сцеплениях, под которыми не видно экономического и исторического базиса. Надо лишь перевернуть вопрос с головы на ноги: видеть в них не глубочайшую первооснову и прототип любых общностей и коллективов людей, а форму без содержания, постоянно выбрасываемую вперед, как разведку, как щупальца, форму, которая лишь при благоприятных обстоятельствах наполняется то большим, то меньшим объективным общественным содержанием. к Эту психическую форму мы и выражаем принципом “они и мы”. Данный универсальный принцип психического оформления любых общностей должен с той или иной силой проявляться, чтобы вообще стало возможным складывание в истории и самых детерминированных, глубочайшим образом объективно обусловленных общностей, коллективов, союзов, групп людей.

Весьма условно и грубо все наблюдаемые общности по их масштабам могут быть разбиты на четыре категории. Часто социальные психологи различают только макрогруппы и микрогруппы. Однако представляется более правильным выделить, с одной стороны, еще и мегагруппы. К таковым могут быть отнесены все общности, организации, движения, носящие в тенденции мировой характер: это не только человечество, как реальная совокупность, но любые международные объединения по тому или иному признаку (классовому, профессиональному, научному, политическому — вроде, скажем, всемирного движения сторонников мира), такие всемирные движения, как в защиту детей, равноправия женщин, расового равенства, борьбы с голодом и другие подобные, а также и “мировые религии” — христианство, мусульманство, буддизм. К макрогруппам, по предложению немецкого психолога В. Фридриха, относятся социальные классы и слои, национальные группы, локальные группы, группы по принадлежности к полу, профессиональные группы, идеологические группы, школьные группы, возрастные группы. Этот список далеко не полон, но он дает примерное представление об этой категории общностей. К микрообщностям могут быть отнесены стабильные и оформленные малые коллективы, в том числе семья, производственная бригада, отряд и т.п. Но в специальной литературе названия микрогрупп преимущественно укрепились за чисто психологическими сцеплениями нескольких индивидов, основанными на симпатии, избирательности, предпочтении. Именно этот вид микрообщностей, как наименее материальный, породил в психологии и социологии капиталистических стран особенно большую и пышно рекламируемую социально-психологическую литературу. Наконец, надо выделить общности еще меньшего порядка в том смысле, что они охватывают даже не людей, а лишь отдельные мысли, переживания, проявления. Их можно назвать суб-микрообщностями. Сюда относится в особенности всякий акт “со-гласия”, т.е. унисона в какой-либо мысли, будь то дуэтом, трио, квартетом, любым ансамблем или хором. Такая общность может длиться от одного мгновения (акт согласия) до постоянства (общность убеждения).

Конечно, между этими четырьмя градациями общностей нет резких граней. Они переходят друг в друга. Как уже отмечено, во всех четырех категориях встретятся и глубже укорененные в объективных законах общественной жизни, и более субъективные, даже совсем субъективные и потому нестойкие.

Марксистская социология опирается на знание законов таких общностей, как классы и партии, как народности и нации. Только познание их ведет к пониманию и менее глубинных или более кратковременных образований.

Эти социологические контуры необходимо иметь в виду при разработке социальной психологии. Однако они составляют не ее предмет, а одну из ее научных предпосылок.

Напротив, в самые недра науки о социальной психологии нас вводит выделение еще одного класса общностей: групп людей, объединенных настроением.

Возьмем, к примеру, такое не особенно важное в истории явление, как мода. Проблема моды не раз привлекала внимание зарубежных социальных психологов, тем более что она представляет и утилитарно коммерческий интерес. Сейчас этот пример нас занимает, лишь поскольку он принадлежит к очень простым явлениям из сферы настроений. Люди, придерживающиеся той или иной моды, могут и не принадлежать к какой-либо социологической общности. Но они и не составляют чисто статистической общности, потому что приобщаются к моде не независимо друг от друга по каким-либо одинаковым причинам, а перенимают ее при непосредственном контакте друг с другом. Говорят, что они заражают друг друга. Несомненно, что мода действительно является взаимным подражанием. Однако к области настроения, т.е. социальной психологии, относятся не сами по себе какие-либо модные вещи или действия, а “модность”. Тут важна для психолога не столько позитивная сторона, сколько негативная. Человека увлекает не красота или полезность нового, а отличие от людей “немодных”; сама частая смена модных вещей отличает человека от тех, кто этого не делает. Таким образом, носители “модного” образуют некую в высшей степени аморфную, зыбкую социально-психологическую общность. Это как легкое дуновение ветерка среди более мощных и глубоких течений социальных эмоций.

В целом же, как уже было установлено в предыдущей главе, все социально-психические явления тяготеют к одной из двух характерных форм: психическому складу и психическому сдвигу (иначе — настроению). И то, и другое — общности.

Психический склад отвечает тенденциям относительной устойчивости, традиций, типичности в жизни класса, сословия, профессии, народности, нации и любой другой группы. Стойкие черты психического склада формируются через посредство обычаев, привычек, жизненных порядков, воспринимаемых от старших поколений и от среды. Нередко они усваиваются некритически, пассивно, но иногда критическое отношение к ним сламывается и преодолевается либо навязываемой системой идей, либо прямым принуждением. Внутри этой формы, разумеется, можно наблюдать огромное многообразие: устойчивые черты психического склада класса, например пролетариата или буржуазии какой-либо страны, формируются совершенно иначе, чем, скажем, устойчивые черты этнической общности — племени, народа. Сюда принадлежат и такие трудноуловимые признаки психического склада, как характер, сам имеющий многообразные составные части и черты; как более изменчивые в истории, но все же довольно долговременные комплексы привычек, обычаев, традиций, вкусов, предрассудков, особенностей общения, связанных с особенностями языка.

Относительная стойкость этого рода социально-психических общностей станет понятной, если мы учтем, что они сращены с тем, что называется культурой или, уже, духовной культурой. Психический склад той или иной человеческой общности и входит в состав ее культуры, и выражается через ее культуру, и зависит от ее культуры, в том числе, как уже замечено выше, выражается в ее языке и зависит от него.

Что касается настроений, то они, наоборот, относительно подвижны, динамичны. Конечно, между первой формой и второй нет какого-либо полного разрыва. Конечно, и в первом случае происходит развитие, изменение, то менее, то более медленное, и во втором случае психические сдвиги так или иначе опираются на традиции данной общности. Их разделение и противопоставление носит не абсолютный, а рабочий характер. В некоторых случаях оно вовсе непригодно, например, когда мы говорим о революционных традициях какого-либо класса, какого-либо народа: “традиция” — это статика, а тут речь идет о традиции динамики. Но сейчас нам важно не классифицировать, а показать, что и настроения составляют форму общностей, хотя весьма своеобразную. Б.Д.Парыгин справедливо предлагает считать настроение марксистско-ленинской социологической категорией. При дальнейшей разработке вопроса эти общности тоже уложатся в диапазоне от случайных и мимолетных до имеющих глубочайшие объективно-исторические основания. Мы видели, какое значение придавал В.И. Ленин сдвигам в мнениях, эмоциях и поведении различных классов и социальных групп в силу тех или иных общественно-экономических изменений и в свою очередь подготовляющих определенные общественно-политические события. Настроения всегда перекидывают мост от “истории состояний” к “истории событий”.