Макс Вебер за 90 минут - Митюрин Д. В.. Страница 18

Последующий ход исторических событий выявил еще одну закономерность: параллельно развитию демократии усиливается процесс бюрократизации и отчуждения масс от принятия политических решений.

Вебер уловил эту тенденцию одним из первых в тот момент, когда обнаружил, что вовлечение масс в социальнополитическую деятельность приводит к появлению больших организаций, институционализирует их, после чего эти организации становятся деструктивными для самой демократии.

Но самая главная опасность, по его мнению, заключалась в том, что при бюрократической централизации практические решения принимают уже не миллионы людей, а элита государства, бизнес-корпораций, партий и профсоюзов.

Плебисцит против бюрократии

Признавая, что бюрократическое господство характерно для всех современных обществ, Вебер, вместе с тем, видел таящиеся в нем опасности, так называемые иррациональные элементы. Дело в том, что любая рациональная система имеет следующие тенденции: 1) заменять человека нечеловеческой, по сути, технологией (бюрократические правила, машины вместо живых конкретных людей); 2) сводить к минимуму фактор человеческого разума, что угрожает возникновению потенциальной возможности ее дегуманизации вообще; 3) воспроизводить в той или иной степени иррациональные последствия; 4) современные нечеловеческие технологии способны вызвать озлобление у самих чиновников, которые становятся функционально ненужными.

Но самая главная опасность заключалась, согласно Веберу, в том, что чиновник-функционер не способен обеспечить стабильное развитие государства и по-настоящему профессионально заниматься политикой.

Любой государственный служащий изначально воспитывается в духе дисциплины, а не инициативы и борьбы. Собственно, последние качества от него и не требуются, поскольку главная его задача заключается в наблюдении за соблюдением уже существующих норм и правил. А вот политические деятели, по Веберу, должны отбираться в процессе реальной борьбы, где они приобретали бы такие необходимые качества государственного деятеля, как решительность, инициативность, способность внушать веру и добиваться подчинения.

Поскольку формальный характер легального господства не имеет никаких собственных ценностей, ему в качестве необходимого дополнения требуется политический лидер, который был бы способен сформулировать определенные цели.

Но для того чтобы этот лидер имел необходимую легитимность, он должен обладать своеобразным «мандатом доверия» от народа, который, по мнению Вебера, он может приобрести только в ходе общенародного плебисцита.

Ученый в данном случае надеялся, что некий харизматический лидер, стоящий вне классов и демагогической политики различных партий, получив в результате плебисцита «мандат доверия», сможет объединить вокруг себя нацию и защитить ее от давления со стороны бюрократии и «социалистического коллективизма». Как полагал Вебер, такой лидер с независимой от парламента базой власти сможет преодолеть раздробленность классовых интересов и стать объединяющим началом власти. При этом он будет обладать верховенством над бюрократией и одновременно окажется вне контроля со стороны политических партий и экономических группировок.

Как уже отмечалось, Веберу удалось добиться воплощения своих идей в политической практике Веймарской республики.

Другое дело, что построенная при его участии модель заработала не так, как рассчитывали. В результате именно предоставленная «вождю» по конституции возможность апеллировать прямо к народу стала одним из обстоятельств, способствовавших приходу нацистов к власти. Гитлер оказался классическим харизматическим лидером, но, укротив бюрократию и преодолев разобщенность нации, он, в конечном счете, низвел народ до положения слепого орудия своей преступной воли.

Политики «по случаю» и «по совместительству»

Вебер в своих исследованиях практически никогда не затрагивал вопроса о том, какие именно идеи несет харизматический лидер. Но даже благие, на первый взгляд, идеи могут привести к самым катастрофическим последствиям.

И проблема здесь заключается не только в недостатках того или иного лидера, но и в том, что «короля» зачастую играет «свита».

Впрочем, ошибки, допущенные Вебером, можно объяснить тем, что ему удалось застать только самое начало процесса, в результате которого на смену «старой доброй Европе» пришла Европа современная. Кардинальная ломка существующих социально-экономических систем более-менее привела к смене элит и появлению новых типов политиков.

Вебер пытался понять, что это за люди, и пришел к некоторым довольно показательным, выводам.

По мнению Вебера, кроме чиновников-бюрократов и харизматических вождей на арене появились так называемые «профессиональные политики» — люди, которые сами не стремились быть господами (то есть харизматическими вождями), но поступали к ним на службу. Все они делали из политики доходный промысел, а также обеспечивали себе идеальное содержание своей жизни.

В политику оказывались вовлеченными и другие индивиды.

Дело в том, что «заниматься политикой» — то есть стремиться влиять на распределение власти между политическими образованиями и внутри них- можно как в качестве политика «по случаю», так и в качестве политика, для которого это побочная или основная профессия. Политиками «по случаю» являемся все мы, когда опускаем свой избирательный бюллетень или совершаем сходное волеизъявление, на пример, рукоплещем или протестуем на «политическом» собрании, произносим «политическую» речь и т. д.

Политиками «по совместительству» Вебер называл всех тех доверенных лиц и правления партийно-политических союзов, которые — по общему правилу — занимаются этим лишь в случае необходимости. Такая деятельность не становится для них первоочередным «делом жизни» — ни в материальном, ни в идеальном отношении. Точно так же занимаются политикой члены государственных советов и подобных совещательных органов, начинающих функциони ровать лишь по требованию. Но равным же образом ею занимаются и довольно широкие слои парламентариев, которые «работают» на нее лишь во время сессии.

Но есть еще те, кого Вебер называет…

«Преимущественно-профессиональные политики»

По мнению Вебера, есть два способа сделать из политики свою профессию. Либо жить «для» политики, либо жить «за счет» политики. Разумеется, это отнюдь не означает жесткой постановки вопроса «или-или». Различие касается гораздо более глубокой экономической стороны. За счет политики как профессии живет тот, кто стремится сделать из нее постоянный источник дохода, для политики — тот, у кого иная цель. В идеальных условиях политик должен быть независимым от доходов, которые может принести ему его профессия. Следовательно, он просто должен быть состоятельным человеком. Либо как частное лицо занимать такое положение в обществе, которое приносит ему достаточный постоянный доход.

В докладе «Политика как призвание и профессия» Вебер особенно тщательно исследует те экономические мотивы, которые заставляют человека идти в политику.

Типичному обывателю при обычном хозяйстве доходы приносит только собственное состояние, но этого явно недостаточно: ведь тот, кто живет для политики, не должен зависеть от того, что свою рабочую силу и мышление он лично полностью или самым широким образом постоянно использует для получения доходов. И рабочий, живущий на свою зарплату, и предприниматель (в первую очередь — промышленный предприниматель, поскольку в сельском хозяйстве работы носят сезонный характер) привязаны к своему предприятию.

Даже вполне состоятельный капиталист в большинстве случаев с трудом может хотя бы на время позволить замес тить себя. Столь же трудно заместить, например, врача — и чем более талантливым и занятым он является, тем реже возможна замена. А вот адвоката заместить гораздо легче, чисто по производственно-техническим причинам, и поэто му в качестве профессионального политика адвокаты играют несравненно более значительную, иногда прямо-таки господствующую роль.