Люди и руины - Эвола Юлиус. Страница 55

Где же найти эту основу? На первый взгляд, казалось бы наиболее уместным обратиться к религии. Однако это не так. Испрашивать у католичества санкцию и благословение для верховного принципа авторитета бессмысленно, во-первых, поскольку не все европейские нации исповедуют католичество, во-вторых, ввиду демократического и модернистского расслоения современной Церкви (о чем мы уже говорили в X главе), и, наконец, учитывая плачевные последствия общего процесса десакрализации и обмирщения Европы. Столь же бессмысленно обращаться к христианству как таковому ввиду очевидной беспочвенности, несостоятельности и неопределенности подобного обращения, не говоря уже о том, что христианство не является специфически европейским духовным движением и принадлежностью исключительно европейской цивилизации; христианами являются и негры обеих Америк. Следует помнить также сказанное нами в X главе относительно маловероятности примирения между чистым христианством и «метафизикой государства».

Перейдем теперь к более низкому уровню. Охотно говорят о «европейской традиции» и «европейской культуре». К сожалению, обычно это не более чем слова. Что касается «традиции», то уже с давних пор Европа — и Запад — утратили даже представление о высшем значении этого слова. Можно сказать, что «традиция» в целостном смысле (который, как мы надеемся, понятен тем, кто внимательно следовал нашей мысли), отличном от ее истолкования «традиционализмом», является категорией, принадлежащей почти исчезнувшему миру, тому времени, когда единая формо-образующая сила проявлялась как в обычаях, так и в верованиях, как в праве, так и в политических формах и культуре — в общем, во всех областях существования. Никто не осмелится утверждать, что в нынешней Европе существует такая «единая традиция», могущая стать опорой для узаконения европейской идеи. Напротив, приходится констатировать отсутствие одухотворяющего центра, без которого последняя теряет всякий смысл. В современной Европе от «традиции» в глубинном понимании сохранились лишь жалкие исторические останки.

Что до «европейской культуры», то о ней сегодня, как правило, заводят разговор салонные европеисты, интеллектуалы-дилетанты либерально-гуманистического толка, любящие пофилософствовать о «личности», «свободе», «свободном мире» и т. п., склонные заигрывать с ЮНЕСКО и другими убогими организациями подобного рода. Общий уровень их идей точно соответствует общей атмосфере распада, воцарившейся после Второй мировой войны. Нам не верится, что диалог подобных представителей «европейской культуры» различных стран может привести к чему-то стоящему. Следует также помнить, что «культурой» сегодня, как правило, величают некий придаток буржуазного общества третьего сословия, породившего также нелепый и, к сожалению, до сих пор популярный в определенных кругах миф так называемой «аристократии мысли», аристократии, состоящей преимущественно из parvenu [119] антитрадиционной, либеральной и светской направленности. Поэтому, с нашей точки зрения, «интеллектуалов» — как европейски ориентированных, так и нет — по большей части не следует принимать в расчет; собственно, так и делали коммунисты начального периода. Современные деятели «культуры» никак не могут быть выразителями авторитета, свойственного хранителям и носителям высшей идеи. Гете, фон Гумбольдту и прочим представителям великой культуры следует отдать должное, но нелепо надеяться на то, что в этой среде может пробудиться одухотворяющая сила, способная подвигнуть революционные силы и элиты на борьбу за единую Европу. Все, связанное сегодня с «культурой», относится исключительно к области «представительства» чисто исторического характера и достойно разве что европейского «салона».

С другой стороны, попытка отойти от общих рассуждений и дать конкретное, осязаемое содержание понятию «общеевропейской культуры» приводит к серьезным затруднениям. Это подтвердил Конгресс Вольта, созванный в свое время Итальянской Академией и посвященный теме «Европа». Несмотря на присутствие множества известных представителей европейских стран, он завершился практически безрезультатно. Но главное даже не в этом. Суть в том, что именно «культура» ответственна за комплекс вины, лежащий тяжким бременем на Европе. Оставляя в стороне поверхностную культуру литературно-гуманитарного характера, не связанную с глубинными историческими силами (в связи с чем хотелось бы напомнить, что европейская история знает гораздо больше примеров истощающей разобщенности, нежели случаев союза и сотрудничества), разве можно отрицать, что начиная с эпохи Возрождения западные культура и цивилизация (в целом тождественные европейским) почти всегда шли рука об руку с антитрадиционным духом? Ведь именно зародившиеся тогда идеи, воспеваемые ныне большинством либеральных и прогрессистских ревнителей европейской культуры, цивилизации и традиции как едва ли не высшее достижение, в конце концов стали основной причиной духовного кризиса, охватившего сегодня Европу; европеизация мира обернулась расползанием фермента разложения и крамолы, пробудившего силы, которые позднее рикошетом ударили по самой Европе. Разве не Европа стала очагом зарождения просветительства, либерализма, демократии (американская демократия не оказывала почти никакого влияния на европейский континент) и, наконец, марксизма и коммунизма? Таков роковой вклад «европейской культуры» в современную историю, и этому немало поспособствовали интеллектуалы, гуманисты и прочие «возвышенные души»; между тем влияние культуры, непосредственно связанной с областью литературы и искусства, осталось незначительным. Так есть ли смысл в призывах разделить «общую судьбу», о чем пекутся сегодня отдельные европеисты; «судьбу», которую на Востоке скорее назвали бы кармой. На вышеупомянутом Конгрессе Вольта об этом говорил академик ФРАНЧЕСКО КОППОЛА, указавший на упомянутый комплекс вины и «нечистой совести» Европы. О какой духовной основе для защиты Европы от сил и идеологий (вполне по праву считающихся варварскими и антиевропейскими) может идти речь, если последние являются ничем иным, как крайними следствиями тенденций и болезней, очагом зарождения которых была сама Европа? В этом кроется причина ослабления иммунитета европейского мира перед пресловутыми «передовыми обществами» американского и советско-коммунистического образца.

Итак, проблема духовной основы для органически единой Европы остается нерешенной, поэтому возможное наступление активных революционных сил под знаменем европейского единства неизбежно окажется лишенным надежных духовных тылов. За спиной передовых отрядов останется заминированная земля, если предварительно не искоренить как явные, так и скрытые внутренние болезни, которые сегодня как в увеличительном стекле видны в неевропейских и антиевропейских силах. Поэтому необходимо сначала провести широкомасштабную внутреннюю дезин-токсикацию, даже если она обойдется дорогой ценой. Например, выходя за рамки политико-экономической области, позволительно ли закрыть глаза на почти повальную американизацию привычек, вкусов и увлечений европейских масс? Следовательно, прежде всего необходимо занять решительную позицию по отношению ко всему, что можно назвать современным миром, и позиция эта должна быть «реакционной» и консервативно-революционной, как мы уже говорили в первой главе. Некоторые утверждают, что проблему единого четкого мировоззрения следует отложить на более позднее время, поскольку сейчас важнее не конкретные «идеологические взгляды» сторонников европейского единства, но их готовность к созданию «общеевропейской партии» и отказ от сотрудничества с неевропейскими силами. Однако подобное отношение равнозначно безыдейному и бесхребетному иррациональному активизму, поскольку в этом случае даже при удачном решении практической задачи по созданию европейского блока последний неизбежно будут сотрясать расколы и противоречия. Мы настаиваем на том, что такая единая Европа (то есть созданная без предварительной реализации указанного нами условия, необходимого для образования органической, а не просто «объединяющей» структуры) не сможет стать носительницей особой идеи. Это будет лишь новый силовой блок среди прочих, — американского, русского, китайского и, возможно, даже афро-азиатского, — качественно ничем от них не отличающийся; а станет ли она сотрудничать с ними или, наоборот, им противостоять, не имеет существенного значения в общей атмосфере «современной» цивилизации, ответственность за возникновение которой, как уже было сказано, во многом лежит на самой Европе.