Пепел надежды - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 53

Но министр был твердо убежден, что самолет и не мог дотянуть до Чечни. Если российские радары засекли самолет у побережья Каспийского моря, где он упал, то лайнер не мог дотянуть до Чечни, это было ясно и без его пояснений.

Когда разговор закончился, Чумбуридзе и Дронго вышли из кабинета. Оба понимали, что министр прав. Однако в Чечне могли что-то слышать о гибели «Боинга». Но министр твердо сказал, что никаких известий о погибшем самолете в Грозный не поступало.

– Нужно вернуться в аэропорт и проверить, какие самолеты вылетали отсюда в последние две недели, – предложил Дронго. – Может быть, сам министр не знает, что там происходит.

– Вы думаете, кто-то доставил сюда груз и вывез его отсюда тайком? – спросил Чумбуридзе. – Нет, такого быть не может. Мы ведь знаем в СБК, какой груз предположительно мог находиться в самолете. Я поэтому и пытался узнать у вас.

– Но вы не говорили, что знаете.

– А вы не сказали, что находилось в самолете, – улыбнулся Чумбуридзе.

В аэропорту выяснилось, что ни один самолет не мог взлететь и сесть без разрешения представителей местных властей. Руководство аэропорта не имело права самостоятельно давать разрешение на какие-либо посадки.

– Что будем делать? – спросил разочарованный Чумбуридзе.

– Нужно выехать к границе Чечни с Дагестаном, побывать в нескольких пограничных селах. Попросим у министра машину и поедем на границу. Возможно, там что-нибудь слышали про этот самолет.

В этот момент зазвонил мобильный телефон Чумбуридзе.

– Слушаю вас.

– Чумбуридзе, передайте Дронго, что мы знаем имя женщины, которая убила консула в Махачкале, – услышал Георгий тревожный голос Максимова. – По нашим данным, Вахтрамяэ недавно погибла в автомобильной катастрофе. Это могла быть только Инга Ольшанскис. Ты меня слышишь? Она была снайпером во время чеченской войны. Настоящий профессиональный убийца. Пусть он знает.

– Понятно, – уныло ответил майор. – Она стреляла в нашу машину из гранатомета, как только мы приехали сюда.

– Почему не сообщил?

– Это случилось два часа назад. Просто не успел.

– Что думаете делать?

– Дронго предложил выехать на границу Чечни с Дагестаном и проверить несколько пограничных селений. Возможно, там слышали что-нибудь об упавшем самолете.

– Проверяйте. Но помните, что завтра последний день. Послезавтра вы должны уехать из этого района. Я выпросил для вас только два дня.

– Хорошо. – Майор убрал телефон и сказал Дронго: – Они знают имя убийцы. Это Инга Ольшанскис. Если она в Чечне, нам ее все равно не выдадут. Она сражалась против российских войск во время войны.

– Ничего, – подвел итог Дронго, – зато, когда в меня будут стрелять в следующий раз, я хоть буду знать имя своего убийцы.

Глава 32

В полдень колонна въехала в поселок Октябрьский. Это был небольшой поселок на границе с Чечней. Здесь жило не больше двухсот человек, в основном старики и старухи. По всему поселку стояли пустые дома с выбитыми окнами. Из трехсот домов две трети пустовали. Здесь когда-то было отделение колхоза имени Сталина. Колхоз переименовали после пятьдесят шестого года в колхоз имени XX съезда КПСС. В шестидесятые-семидесятые годы он был довольно зажиточным. Затем началось укрупнение колхозов, основная дорога была перенесена в другую сторону, ферма, на которой работали большинство жителей поселка, закрылась.

Постепенно отсюда стала уезжать молодежь. Вскоре закрыли и неперспективную школу. Отток молодых уже невозможно было остановить. После развала страны и образования независимой от федеральных властей Чечни отсюда стали убегать целые семьи. Во время войны поселок почти вымер, и теперь в нем оставались лишь самые стойкие и самые обездоленные, которым просто некуда было бежать.

К остановившимся машинам сбежались несколько ребятишек, живущих со своими дедушками и бабушками. Высоченко приказал выставить охрану, хотя видел, как устали его люди. В каждой машине находилось не более двух человек, если не считать его собственного джипа и идущей впереди машины разведчиков. Водители, сменявшие друг друга через каждые пять-шесть часов, здорово уставали. Он понимал, что взять с собой такой маленький отряд было непростительной ошибкой, но он хотел избежать риска. Теперь стало ясно, что он ошибался.

Его боевики устало сидели на полу в одном из пустых домов, когда Высоченко подозвал к себе Казбека.

– Что будем делать? – спросил он. – Ребята не дотянут до твоего самолета. Все достается очень трудно. Нужно, чтобы в машинах было хотя бы по три человека.

– Да, – согласился Казбек, – но грузовики бросать нельзя, иначе мы не сможем ничего вывезти. На одном лебедка, на других двух оружие. Мы можем от него избавиться, но мы не знаем, что будет в самолете.

– В последней машине у нас два человека, – напомнил Высоченко, – а у тебя четверо. Давай я возьму двоих ребят у тебя и дам своего водителя. Пусть пересядут в грузовики. Тогда в грузовиках будет по три человека, а в трех джипах по два. Пойми, у нас нет другого выхода.

– Мне нужно, чтобы в нашей машине сидели хотя бы три человека, – возразил Казбек. – Если я сяду за руль, то не смогу вести колонну.

– Что делать?

– Меняй людей, – согласился Казбек, – заменяй уставших. Но смотри, чтобы машины вели водители, которые не заснут, иначе мы не доедем до места назначения.

– Это я и без тебя знаю, – отмахнулся Высоченко.

Он тяжело поднялся и пошел к машинам. Три грузовика и три джипа стояли перед ним. Он обошел машины, остановился, устало прислонившись к последнему джипу, где лежало тело Валеры Измайлова. Высоченко долго смотрел на убитого. Потом попросил одного из дежурных позвать Артема. Он вышел из дома, что-то жуя. Подошел к полковнику.

– Что случилось? – спросил он.

– Бери из грузовика лопаты, – устало сказал полковник, – будем копать на окраине поселка. Там, где у них кладбище.

– Мы будем его закапывать? – разозлился Артем. – Почему я должен копать яму для этого подлеца?

– Потому, что я приказал, – выдохнул полковник, – потому, что я так хочу. Ты его застрелил по моему приказу. Значит, мы с тобой будем рыть для него яму.

– В следующий раз я застрелюсь сам, – зло сказал Артем, проходя к грузовику за лопатами.

– Люди устали, – сказал шедший за ним следом полковник, – я никого не могу попросить. Пошли, Артем, это наше дело. Нам еще далеко ехать до Кизилюрта.

Они отправились к грузовику и, взяв лопаты, пошли на кладбище. Дождь уже перестал лить, но с севера дул пронизывающий холодный ветер. Артем рыл яму, не переставая ругаться. Высоченко, сняв куртку, работал молча, сосредоточенно. Могила довольно скоро была готова.

– Скажи ребятам, чтобы принесли его тело, – приказал полковник, вытирая пот. Артем бросил лопату и отправился за помощью. Через десять минут джип подъехал к кладбищу. Артем и его недобровольные помощники сообразили, что лучше подогнать машину, чем тащить тело через поселок. Автомобиль подъехал, и двое боевиков вышли из машины и достали тело Измайлова. Высоченко устало закрыл глаза, когда тело, обернув брезентом, опустили в яму.

«Почему именно он? – в который раз подумал полковник. – Он был самым перспективным, самым толковым из всех, кто отправился со мной в эту поездку. Почему так все глупо получилось? И где могли завербовать Валеру люди Фили Кривого? Неужели это он был предателем? С другой стороны, ведь именно он утаил второй мобильный телефон. Никаких сомнений не должно быть».

Но они все равно были.

Артем велел ребятам засыпать яму и отошел, вынимая сигареты. Высоченко поднял свою куртку и пошел к дому, где остановились остальные. Он увидел Миленкина, который, подойдя к одной из машин, доставал бутылку воды. Он еще жадно пил, когда Высоченко прошел к джипу, скользнул взглядом по телефонам и замер. На сиденье должны были лежать девять телефонов и три пейджера. После убийства Измайлова он добавил к восьми ранее изъятым телефонам девятый. Но теперь их снова было восемь. Он тщательно пересчитал телефоны. Так и есть. Их было ровно восемь. Миленкин продолжал пить воду.