Пепел надежды - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 66

– Уходите немедленно. По сообщениям из Махачкалы, на границе была серьезная стычка между неустановленным бандитским формированием и группой полковника Высоченко. Имеется много убитых.

– Мне все известно, – раздраженно заявил Сириус. – Через час я покину этот сектор.

Он отключился и чуть прибавил скорости. Это был подполковник Константин Цапов, которого Дронго и Чумбуридзе встретили на границе. Самый законспирированный агент-нелегал МВД в преступных группировках Москвы. Именно из-за него Чумбуридзе повернул свою группу обратно в Чечню, желая избежать повторной встречи с офицером, которого его сотрудники знали в лицо.

В тот момент, когда Цапов ехал к своему пленнику, чтобы освободить Казбека и отвезти его обратно в аул, на стол заместителя министра внутренних дел легло его сообщение. Генерал читал сообщение с явным огорчением. Он давно знал Алексея Кирилловича и не ожидал от того подобного предательства. По существующим нормам, после подобного сообщения нужно было немедленно установить скрытое наблюдение за возможным предателем. Генерал понимал, что должен отдать приказ. Отныне каждый шаг Алексея Кирилловича будет находиться под строгим контролем, и, если сообщение Цапова подтвердится, Башмачникова ждет суровый приговор. Генерал подумал о том, какой вред мог принести своей деятельностью Алексей Кириллович, если это был действительно он. И, вспомнив обо всех убитых офицерах милиции, генерал уже не колебался. На войне нельзя прощать предателей. Он наконец принял решение, приказав установить наблюдение за Башмачниковым.

Цапов привез своего пленника к его аулу, снял с него наручники и сказал:

– Ты свободен.

Казбек удивленно смотрел на своего похитителя. Он так и не мог понять, что именно произошло. Потом нерешительно сделал один шаг, другой, третий. Обернулся и крикнул Цапову:

– Кто ты такой?

– Человек, – ответил Цапов, разворачивая машину. Он даже не смотрел в сторону Казбека.

Тот постоял еще немного, так и не поверив в свое чудесное освобождение. А потом медленно зашагал в сторону аула. Высоко над его головой светило почти весеннее солнце.

Глава 40

В этот день Алексей Кириллович собирался на дачу. По субботам он обычно заканчивал раньше обычного работу и отправлялся на подмосковную дачу, напоминавшую размерами и внутренним убранством небольшую виллу европейского миллионера средней руки. В большом двухэтажном доме было четырнадцать комнат. Рядом с домом находились гаражи, сауна, бассейн, душевая – все, что требовалось для жизни, даже пекарня и мощный генератор, установленный в специально оборудованном для этого помещении.

Башмачников бывал на даче только по выходным. В будние дни ему не нравилось совершать многокилометровые поездки от подмосковной дачи до министерства. Это было утомительно и опасно, особенно зимой. Дороги были скользкие, водители, торопившиеся в город, часто шли на неоправданный риск, и аварии на трассе были обычным явлением. А Башмачников собирался, выйдя на пенсию, еще пожить в свое удовольствие. Он не сомневался, что его с радостью примет любая коммерческая структура в качестве руководителя службы безопасности.

Именно поэтому он в ожидании своего «звездного часа» собирал обширное досье на действующих офицеров милиции, порой делясь с разными людьми своими сведениями. Разумеется, за крупную сумму. Предоставляя информацию только по вышедшим в отставку милиционерам, он сознательно не давал других сведений своим партнерам, чтобы его информация не могла быть использована против него самого. На офицеров-нелегалов, внедряемых уголовным розыском и РУОПом в преступную среду, сведения в управление кадров не передавались, и только о них он ничего не мог знать. Башмачников понимал, какую ценность могла бы представлять подобная информация для многих, но она была строго засекречена, и любой ознакомившийся с ней офицер фиксировался в личном деле нелегала, чтобы в случае провала его легко можно было вычислить.

И хотя на нелегалов у Башмачникова не имелось сведений, да и не могло быть, но на всех остальных офицеров, включая сотрудников уголовного розыска и РУОПа, его информация была самой обширной и полной. Однако он намеренно не продавал ее, понимая, что в случае подобной утечки рано или поздно могли выйти на него. А вот когда он будет на пенсии, он сможет по-настоящему развернуться и заработать огромные деньги. Но сейчас он предпочитал сообщать информацию на уволенных и пенсионеров. За их досье не было строгого контроля, и их вполне можно было поставлять мафии целыми списками.

Алексею Кирилловичу до пенсии оставалось не так много, и поэтому он охотно сотрудничал с Колесовым, предоставляя тому необходимые сведения. Наемных убийц, как правило, вербовали из бывших офицеров и прапорщиков спецназа, милиции, КГБ, армейских элитных частей. Но это были профессионалы особого рода, им поручались самые сложные задачи. Их очень ценили и не разменивались на разную мелочевку, предпочитая иметь таких людей при себе в качестве руководителей личной охраны или аналитических отделов своих компаний.

Большую часть преступлений по Москве, да и не только по городу, совершали так называемые «шестерки» – молодые ребята, готовые отличиться любым способом. Им и поручали заурядные убийства бизнесменов и коммерческих директоров, подставляя молодых киллеров в случае опасности либо сотрудникам милиции, либо представителям компании, которую возглавлял убитый. И если опытный профессионал легко уходил от подобных опасностей, то молодых отстреливали как зайцев.

Башмачников уже собирал свои бумаги, собираясь выходить из кабинета. Водитель позвонил снизу и доложил, что машина подана к подъезду. Башмачников поднялся, но тут раздался еще один телефонный звонок. Звонили по прямому городскому номеру. Он поднял трубку, считая, что это звонит жена, собирающаяся дать ему обычные поручения по дому и продиктовать список того, что нужно привезти на дачу. Но вместо привычного голоса супруги он услышал глуховатый голос Колесова:

– Алексей Кириллович, добрый день.

– Здравствуйте, Андрей Потапович, – обрадовался Башмачников. Каждый звонок Колесова гарантировал увеличение его собственного счета. Деньги обычно привозили наличными прямо к нему домой или перечисляли на его счет в банке.

– У меня к вам снова одно дело, – проникновенно сказал Колесов. – Может, вы сообщите мне список уволенных из органов за последние три месяца?

– По выслуге лет или...

– Или, – сказал Колесов, – по выслуге лет мне не нужны.

Из органов МВД увольняли либо на пенсию либо в качестве наказания. Из второго списка люди обычно охотнее шли на любое преступление и соглашались на любые поручения, считая, что общество, поступившее с ними столь несправедливо, не заслуживает ничего лучшего. Кроме того, многие уволенные из органов сотрудники милиции были действительно людьми провинившимися, замешанными в каких-либо махинациях или нарушениях, а то и преступлениях, не доказанных в уголовном порядке, но вполне заслуживавших увольнения.

– Список будет большой, – осторожно сказал Алексей Кириллович.

– Ничего, – успокоил его Колесов, – подготовьте все в течение недели, и я пошлю к вам своего человека.

– Оплата обычная? – Башмачникову и в голову не могло прийти, что его городской телефон в здании министерства прослушивается.

– Как всегда. Но если вы все сделаете быстро, мы удвоим наш гонорар. Только нужны люди, проживающие в Москве.

– Понятно. Их будет не так уж и много.

– Все, кто есть, – наши, – засмеялся Колесов.

– Договорились. – Башмачников положил трубку.

Теперь он покидал кабинет в гораздо лучшем настроении. С понедельника нужно начать готовить списки, которые попросил Колесов. Если они собираются удвоить его гонорар, то это будут очень хорошие деньги. Алексей Кириллович спускался по лестнице, весело насвистывая, и не заметил, что внизу, на первом этаже, рядом с дежурными стоял еще один сотрудник, проводивший его внимательным взглядом.