Выбранное - Митьки Митьки. Страница 63
18.11.92. Среда. Опохмелился пивом. Шинкарёв заставил меня проставить кубок мира – мерзкое розовое итальянское винцо. Катя по телефону устроила Шинкарёву ужас.
Какое странное наше здесь пребывание! Зачем я здесь – непонятно, и всё же, мне кажется, эта поездка на многое для меня повлияет. (Жалко, со мной нет жены.)
На помойке видел замечательный шезлонг, но кто-то до меня его уже присмотрел. Сбегал к арабу в лавку (оказался француз Felix Potin) – купил за 24 FF (дал Шинкарев) 0,75 и 1 л. Вино и то, и другое оказалось вкусным. А в лавке меня на полтора FF обжулили. Первую выпили до Катиного прихода, вторую почали после. Катя на обед принесла пиццу.
Все время идёт дождь, а Шинкарев спит. Катя вызвала меня на работу – штемпелевать книги. Потом с Шинкарёвым пошли с Катей гулять. Сидели на лавке на проезжей части. Я рисовал. Машины шныряли у наших ног. Бегали в лавку напротив. По приходу домой Шинкарев завалился спать, но как только Катя легла, вскочил и послал меня к арабу. С трудом нашёл работающего. (Ходил более получаса.) Шинкарев спит. Пить будет завтра.
Пришёл Пореш. Митя звонил Кате – по этому случаю собрались на кухне (Шинкарев спит). Катя стала меня пытать, куда я ходил. Пришлось сознаться. Она реквизировала бутылку. Еле уговорил её оставить Шинкарёву стакан. Остальное выпили. Легли спать. Шинкарев проснулся в 4 утра – допил вино, долго недоумевая, почему арабы продают полбутылки. Колбасился до пяти. Выпил всё пиво.
19.11.92. Четверг. Встали. Шинкарев потащил меня скорее к нашему арабу, у которого купили дешёвого вина. Я жестами объяснил, что нужен штопор. Он дал, но каково же было его удивление, когда русская могучая рука свернула у штопора ручку так, что жало осталось в пробке и торчал лишь маленький хвостик. Все усилия мои и араба вывернуть обломок с помощью больших плоскогубцев и разводного ключа окончились безрезультатно. Шинкарев стоял рядом и, глядя на это, обливался горючими слезами. Окончательно побежденный араб, видя такую силу русского духа, дал нам другую бутылку, на 1 FF дороже. Мы пожалели его и не стали просить новый штопор, рассчитывая на силу наших перстов. И шинкарёвская длань не подвела.
Пошли в музей Орси – поэма импрессионистов. Шинкарев устал и ушёл. А мы с Сергеем Морозовым ходили на выставку Сислея. Потом Сергей, как я ни отказывался, подарил мне каталог Сислея и репродукцию Ван Гога. А для Шинкарёва купил три открытки Редона. Орси – хороший музей – бывший вокзал. А Серёжа – хороший зайчик.
Встретил «братков» у АСАТа. Флоренский отдал мне за 17.11.92. – 26 FF – половину – почему? Обругал меня за то, что не хожу по галереям и задницу не подставляю. Шагин и Флоренский решили, что картины не продаются из-за меня. Я, по их идее, должен был обаять потенциальных покупателей и зазывать их в галерею и продавать работы «братков» – для этого меня и брали. А я не отрабатываю ту милость, которую они мне оказали. Теперь я должен таскать картины невыставленных братков по галереям, дабы их там втюхать, чтобы Шагуин оплатил грузовик, который привёз его и Флоренского картинки. Под конец подлец Шагуин прогнал меня из связки, не пустив на вернисаж Овчинникова. Чем сильно меня обидел. С горя я купил бутылку настоящего клошарского вина 1,5 литра в пластиковой бутылке за 9,65 FF. Оказалось вкусным и нажористым – зря его все ругают!
Немного успокоившись, побродил под Шатилетом. Сел на 72-й автобус и уехал к Радио-Франсе. Перешёл на остров Лебединая аллея, сидел, пил и рисовал у памятника Свободы. Настоящий клошар!
Вот сижу напротив Эйфелевой башни. Мимо проплывают светящиеся кораблики, пахнущие вкусной едой. Вокруг ни души – самый низ набережной.
Какая сестрёнка мимо меня прошла, как пела! Как мы улыбались и смеялись друг другу – золото! Поёт очень сильно и правильно. А мимо проплывают пароходы. То не было ни одного, а то один за другим.
До этого прошёлся по всему острову, а когда сидел у Свободы, то так был похож на клошара, что случайные прогуливавшиеся хотели мне подать монетку, но не находили, куда бросить. С острова замечательные виды на другие берега Сены, которая опоясывает остров. Остров узкий – одна аллея, а вокруг на других берегах небоскребы, отели, причалы. Это мой второй самый лучший вечер в Раris. Забастовка транспортников. Поэтому просидел на Сене. Наконец на двухэтажном RERе переехал через мост – красиво, и уехал к американскому району. До этого на острове встретил стаю парижских крыс. Пошёл пешком к новой арке – светится белая. Вино замечательное.
Нашёл складной зонтик в употребимом состоянии – замечательный подарок жене. Крутом и впереди небоскрёбы. Прыгнул в метро. Опять ехал в RERе – курил, пил вино. Народу ни души.
Пришёл домой, а Шинкарёв набросился на меня и выжрал оставшееся вино. Т. о. на весь вечер мне хватило 1,5 л, да ещё и Шинкарёву досталось, и всего за 9,65 FF. А состояние чудесное – лучшее парижское вино!
20.11.92. Пятница. С утра Шинкарёв лежал пластом, а я за ним ухаживал. Потом пришла Катя с Порешем и забрали меня смотреть фотографии и слайды Киева, СПб, Москвы и Суздаля, которые сделали те туристы, которых Катя недавно возила в Россию. Смотрели в доминиканском монастыре. Ничего, кроме ананасового сока, не пили.
Поехали с Катей в супермаркет. Она отравилась у доминиканцев печеньем.
От Кати позвонил Хвосту и поехал к нему на день рожденья, а Шинкарёв остался дома. Долго добирался – забастовки. От раздражения закурил в метро (штраф – 600 FF). «Братки», увидев меня, были сильно раздражены, но лютовать постеснялись.
Оттянулся в полный рост. Гуляли всю ночь уже без «братков». На следующий день (суббота, 21.11.92) продолжили, в т. ч. и пятилитровым бочонком вина. К ночи с Флором отправились домой, но не успели на метро. Остались ночевать у Хвоста в гостиной. Всю ночь грузинская сестрёнка выходила в гостиную курить и ласково на меня смотрела. У Хвоста замусорился сортир. Я не при чём.