Этика для нового тысячелетия - Гьямцхо́ Нгагва́нг Ловза́нг Тэнцзи́н "Далай-лама XIV". Страница 10

Глава 4

ПЕРЕОЦЕНКА ЦЕЛИ

Я упомянул о том, что все мы естественным образом желаем счастья, а не страдания. Далее я предположил, что существует некое положение вещей, из которого, на мой взгляд, мы можем сделать вывод, что этическим поступком является такой, который не вредит переживаниям других или их счастливым надеждам. И я изложил понимание реальности, которое указывает на общность своих и чужих интересов.

Давайте теперь рассмотрим природу счастья. Прежде всего следует отметить, что это качество относительное. Мы чувствуем счастье каждый по-своему, в зависимости от своих обстоятельств. То, что обрадует одного, может стать для другого источником страдания. Почти все мы были бы чрезвычайно огорчены, попади мы на всю жизнь в тюрьму. Но преступник, которому грозит смертная казнь, был бы просто счастлив, если бы смертный приговор ему заменили пожизненным заключением. Во-вторых, важно осознать, что мы используем одно и то же слово «счастье» для описания очень разных состояний; и в тибетском языке то же слово, de wa, означает также и «удовольствие». Мы говорим о счастье, искупавшись в жаркий день в прохладной воде. Мы говорим о нем в связи с какими-нибудь воображаемыми событиями, например, когда заявляем: «Я был бы так счастлив, если бы выиграл в лотерею!» Мы также говорим о счастье в связи с простыми радостями семейной жизни.

В этом последнем случае счастье – это скорее некое длительное состояние, которое сохраняется вопреки спадам и подъемам, а также случайным временным охлаждениям. Но в случае купания в прохладной воде в жаркий день, поскольку это следствие действий по поиску чувственного удовольствия, это мимолетное состояние. Если мы пробудем в воде слишком долго, мы замерзнем. То есть в общем то счастье, которое мы извлекаем из подобных действий, зависит от их краткосрочности. В случае выигрыша большой суммы денег вопрос о том, дадут ли эти деньги долгое счастье или всего лишь такое, которое вскоре утонет в проблемах и трудностях, неразрешимых с помощью одного лишь богатства, зависит от того, кто выиграл. Но в целом, даже если деньги приносят счастье, это скорее счастье лишь того рода, какое можно купить: материальные вещи и чувственные удовольствия. А они, как мы обнаруживаем, сами становятся источником страданий. Например, в том, что касается имущества, мы должны признать, что зачастую оно лишь прибавляет трудности в нашей жизни, а не уменьшает их. Автомобиль ломается, мы теряем деньги, нечто особо драгоценное для нас крадут, наш дом сгорает… А если не случается ничего в этом роде, то мы страдаем из-за того, что боимся подобных происшествий.

Если бы это было не так – если бы в действительности в подобных действиях и обстоятельствах не содержались семена страданий, – то чем больше мы предавались бы им, тем больше становилось бы наше счастье, – так же, как возрастает боль, если мы не устраняем ее источник. Но тут дело обстоит иначе. В реальности, если мы иногда можем ощутить, что нашли совершенное счастье такого рода, то это кажущееся совершенство оказывается недолговечным, как капля росы на листке, только что радостно сверкавшая – и тут же исчезнувшая.

Этим объясняется, почему возложение слишком больших надежд на материальные достижения ошибочно. Проблема не в материализме как таковом. Скорее дело в скрытом базовом предположении, что полное удовлетворение может возникнуть благодаря одним лишь чувственным удовольствиям. Но, в отличие от животных, чьи поиски счастья ограничены выживанием и сиюминутным удовлетворением чувственных желаний, мы, человеческие существа, обладаем способностью испытывать счастье на более глубоком уровне, – и оно, будучи достигнутым, может подавить все негативные переживания. Рассмотрим случай солдата, участвовавшего в сражении. Он ранен, но битва выиграна. Удовлетворение, испытанное им от победы, означает, что его ощущение страданий от полученных ран будет куда слабее, чем страдание солдата проигравшей стороны, хотя раны у него такие же.

Способность человека испытывать глубокие уровни счастья объясняет также, почему такие вещи, как музыка и живопись, дают более высокое наслаждение и удовлетворение, чем простое приобретение материальных вещей. Однако, даже если эстетические переживания являются источником счастья, они все же включают в себя сильный чувственный компонент. Музыка зависит от нашего слуха, живопись зависит от наших глаз, танец – от нашего тела. Что касается удовлетворения, получаемого нами от работы или продвижения по службе, то и оно в основном получается благодаря чувствам. Сами по себе работа или карьера не могут предложить нам того счастья, о котором мы грезим.

Здесь можно заявить, что, хотя это, конечно, правильно – различать скоротечное счастье и то, которое длится долго, различать эфемерное и подлинное счастье, все же единственный достойный упоминания случай счастья – это счастье умирающего от жажды человека, добравшегося наконец до воды. Это бесспорно так. Когда речь идет о выживании, то, естественно, наши нужды становятся столь настоятельными, что основная часть наших усилий направляется на их удовлетворение. Но, поскольку выживание связано с физическими потребностями, то отсюда следует, что телесное удовлетворение, которое можно в данном случае испытать, жестко ограничено рамками органов чувств. Поэтому вывод, что нам при любых обстоятельствах следует искать сиюминутного удовлетворения чувств, вряд ли может быть оправдан. В действительности, если подумать, мы видим, что та краткая радость, которую мы испытываем, ублажая чувственные позывы, не слишком сильно отличается от того, что ощущает наркоман, потворствуя своей привычке. Временное облегчение вскоре сменится новой неодолимой потребностью. И точно так же, как при приеме наркотиков, в итоге все, что мы предпринимаем для удовлетворения наших сиюминутных чувственных желаний, становится причиной еще больших неприятностей. Это не значит, что удовольствие, получаемое нами в некоторых действиях, в чём-то ошибочно. Просто надо осознать, что нельзя надеяться на возможность услаждать свои чувства постоянно. Счастье, которого мы достигнем, поедая отменную пищу, в лучшем случае продлится до тех пор, пока мы снова не проголодаемся. Один из писателей Древней Индии заметил:

И действительно, мы видим: то, что я назвал внутренним страданием, связано с нашей импульсивной тягой к счастью. Мы не останавливаемся, чтобы оценить всю сложность сложившейся ситуации. Мы склонны бросаться вперед и делать то, что вроде бы обещает нам кратчайший путь к удовлетворению. Но, поступая так, мы слишком часто лишаем себя возможности достичь куда большей удовлетворенности достигнутым. Это воистину удивительно! Обычно мы не позволяем детям делать все, что им вздумается. Мы понимаем, что если дать им полную свободу, то они, пожалуй, займутся скорее игрой, чем учебой. Поэтому мы заставляем их отказываться от сиюминутного удовольствия игры и усаживаем за уроки. Наши действия имеют дальний прицел. Хотя сейчас у детей будет меньше веселья, зато они получат солидную базу для своего будущего. Но сами мы, взрослые, часто пренебрегаем этим принципом. Мы, например, упускаем из виду то, что, если один из супругов тратит все свое время в собственных узких интересах, то второй наверняка будет страдать из-за этого. Когда это происходит, понятно, что такой брак все труднее и труднее сохранить. Точно так же мы умудряемся не замечать, что там, где родители интересуются только друг другом и не уделяют внимания детям, последствия наверняка будут плохими.

Когда мы действуем ради удовлетворения собственных сиюминутных желаний, не принимая в расчет интересы других людей, мы разрушаем возможность длительного счастья. Обдумайте вот что: если мы живем по соседству с десятью другими семьями, но никогда не думаем об их благополучии, – мы лишаем себя возможности пользоваться их обществом. С другой стороны, если мы стараемся быть дружелюбными и уделяем внимание окружающим, мы обеспечиваем не только их счастье, но и свое собственное. Или же представьте, что встретились с неким новым человеком. Возможно, мы идем вместе обедать. Да, сейчас нам придется кое-что потратить. Но в результате у нас есть шанс завязать отношения, которые принесут много пользы в будущем. Наоборот, если во встрече с кем-то мы видим лишь возможность обмануть человека и именно так и поступаем, то, хотя в данный момент мы и приобретаем некую сумму денег, мы, скорее всего, совершенно уничтожаем перспективу длительного общения, хотя оно и могло бы принести гораздо больше выгод.