От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век) - Библер Владимир Соломонович. Страница 38
В XX веке (в физике - после попыток Планка, Бора создать теорию элементарных частиц; в математике - после развития теории нелинейных уравнений, после попыток разрешить теоретико-множественные парадоксы) логический запрос на идеализованный предмет, построенный по принципу "causa sui", становится крайне настоятельным. Обнаруживается, что предмет и субъект деятельности, который не является причиной собственного бытия и движения, вообще не может - логически необходимо - существовать и двигаться. С одной стороны, регресс в дурную бесконечность "исходных причин" делает невозможным само его появление на свет, его действительное бытие, а с другой - полное снятие всякой причинности (геометризация предмета, сведение его к "математической точке") делает невозможной возможность бытия.
И теперь, в XX веке, это не только абстрактно-философская, но и конкретно-теоретическая, экспериментальная и логическая трудность самых что ни на есть позитивных наук... В физике ситуацию эту пытаются пока обойти на путях логического оппортунизма, пытаясь вообще отказаться от идеализованного объекта (коли идеализация математической "точки" уже не "проходит") и искать последний "неделимый" предмет прямиком в феноменологических открытиях. Это атом! Это - электрон! Это... Конечно же ничего не получается. Без идеи нового "неделимого" предмета (без нового логического смысла понятий "неделимости" и "необходимости") надеяться найти "неделимый" предмет как таковой, как нечто ощутимое и эмпирически наличное, - это, бесспорно, совершеннейший абсурд.
Но вместе с тем безнадежные поиски эмпирически наличного "логического атома" вполне объяснимы и извинительны. Дело в том, что принятие всерьез идеи "causa sui" очень ко многому обязывает, сразу же ведет к лавине необходимых логических (пока чисто логических) последствий, грозящих необратимо потрясти все здание современной "точной науки". И, дальше, - все здание современного мышления, современной логики.
Вот некоторые из возможных последствий, видимые уже на первый взгляд и конкретизирующие идею (только идею!) радикально нового предмета (и субъекта) радикально нового теоретического понимания:
1. "Точечность" и неделимость назревающего идеализованного предмета (и субъекта) действия логически необходимо дедуцируется из самой идеи "causa sui". Действие "на себя" может осуществляться только в "точке", в неделимом моменте времени. Но в такой "точке" нет (не может быть) ни движения, ни пространства, ни времени, они должны полагаться, обосновываться в этой точке, в этот момент, поскольку предмет как причина своего собственного бытия и изменения и существует и не существует в одно и то же время (впрочем, времени здесь еще нет). Бытие такого элементарного идеализованного предмета (им может быть предмет любой физической "объемности", если он понимается как "causa sui") должно быть понято как возможность бытия (и всех его атрибутов - движения, времени, пространства). Процесс самодействия может быть понят только как своеобразное - это своеобразие необходимо еще логически осмыслить - тождество абсолютной неподвижности, неизменности (ведь предмет как причина своего бытия уже есть, ему не надо возникать или двигаться) и абсолютной подвижности, изменяемости (и предмет, и мир в действии "causa sui" возникают заново, каждый момент их бытия должен быть понят как момент начала бытия, как начало мира).
То, что Спиноза утверждал в отношении мира в целом (как "природа творящая" он неподвижен, как "природа сотворенная" он непрерывно изменчив), теперь необходимо будет сфокусировать, сконцентрировать в определении бытия каждого предмета теоретического познания. Сконцентрировать в небывалом логическом смысле идеи возможного-бытия. В смысле возможностной формы "до-бытийного" бытия.
2. В определение "элементарного" неделимого идеализованного предмета, понимаемого как "causa sui", должно войти определение мира (целого, бесконечного). Только если признать (и логически осмыслить), что мир как целое замыкается на себя (обосновывается!) в точке данного предмета, идея "causa sui" может быть рационально развита. Если же вне данного предмета оставить другие предметы, то никакого самодействия вообще не получится. Или же это самодействие приобретет совершенно мистический характер. Но поскольку предметы, взятые как "causa sui", бесконечно многообразны, то придется признать, что каждый иной "центр" бесконечного мира есть центр иного мира... (ср. лейбницевскую монадологию).
3. В такой теоретической ситуации прошлое, настоящее и будущее предмета (и субъекта) деятельности должны быть приняты как квазиодновременные состояния, только в совокупности дающие "логический объем" идеализованного предмета. Прошлое включено (логически) в настоящее как "причина" бытия предмета, тождественная с самим бытием ("действием"); настоящее имеет решающий логический статут в определении предмета как деятельности; будущее также включено (логически) в настоящее, поскольку предмет, понятый как "causa sui", уже обладает своими будущими состояниями - развернутыми определениями его бытия.
Больше того, именно виртуальные состояния предмета (спектр его возможных превращений в другое) и дают - логически - образ мира как целого, замыкающегося на себя в точке этого предмета. Логическая ассимиляция виртуальных определений в определение бытия актуального и позволяет рационально понять предмет как "causa sui". Конечно, такое фокусирование "прошлого", "настоящего" и "будущего" в настоящем, в бытии предмета, не эмпирическая данность, а сложная логическая операция, позволяющая сформировать новый "идеализованный предмет". Это - идеализация, не совпадающая прямо и непосредственно с наличной действительностью, с наличным бытием. Но идеализация не меньшая и не большая, чем идеализация "материальной" - "математической" - точки.
"Прошлое", "настоящее" и "будущее" отождествлены (на основе идеи "causa sui") в самом определении предмета, но отождествлены не абстрактно, а конкретно; каждое из этих временных определений необходимо для того, чтобы новое понятие (элементарного неделимого предмета) имело полный логический объем, было логически всеобщим.
Классические понятия векторного времени, взаимодействия, геометрической точки и т.д. получаются здесь (должны получаться) как апроксимации, действенные в условиях, сформулированных классической наукой.
Это же относится и к причинно-следственному анализу. Если принять идею "causa sui)", то опасения Эйнштейна устраняются - "доброму господу Богу" не нужно "играть в кости", чтобы оправдать рискованные заключения Нильса Бора. В точке "causa sui" предмет как действие ("следствие") подчиняется, подчиняет себя совершенно неуклонным детерминистским законам, исключающим всякую вероятность. И в этой же точке предмет (скажем, микрочастица) как "причина" самого себя, как причина своего бытия и своего движения оказывается совершенно свободным, в себе самом несущим основания своего существования. В контексте "causa sui" теряет свою мистическую силу и "Демон Лапласа".
Продемонстрируем последнюю мысль на материале квантовой механики. До тех пор пока переход от одной "волны вероятностей" к другой осмысливается вне идеи "causa sui", лапласовский детерминизм продолжает - "за кулисами" господствовать. Данное состояние вероятно, но движение от одной к другой функции "пси" абсолютно необходимо, данное вероятное состояние возможно представить как "точку" в некоем квазигеометрическом пространстве вероятностей...
Но если то и другое вероятные состояния должны быть осмыслены в рамках идеи "самодействия", в точке "causa sui", тогда "настоящая", "прошлая" и "будущая" вероятности оказываются лишь тремя логическими измерениями данного предмета ("точки"), в его определении. Поскольку виртуальное состояние - в пределах данной идеализации - "одновременно" (логически) с действительным состоянием микрочастицы, то между этими состояниями нет уже связи типа "причина - действие", но есть связь совсем иного логического типа: возможностное определение предмета проявляется в двух - одновременных формах бытия (двух функциях "пси"). О бытии самодействующего предмета возможно говорить, только если он одновременно фиксирован и в настоящем и в будущем состоянии.