Жизнь и творения Зигмунда Фрейда - Джонс Эрнест. Страница 23
Давайте вернемся к истории Фляйшля, которая имела крайне важное значение для Фрейда не только в связи с кокаином. Фрейд вначале восхищался Фляйшлем на расстоянии, но после ухода из Института Брюкке узнал его ниже. Например, в феврале 1884 года он говорит о своей «близкой дружбе» с Фляйшлем. Еще раньше он писал о нем следующее:
Вчера я был с моим другом Эрнстом фон Фляйшлем, которому до тех пор, пока не узнал Марту, завидовал во всех отношениях. Теперь у меня по сравнению с ним есть одно преимущество. Он был помолвлен в течение 10 или 12 лет с какой-то девушкой, которая была согласна ждать его сколько угодно и с которой он теперь расстался по неизвестной причине. Он в высшей степей ш выдающийся человек, для которого и природа, и воспитание сделали все возможное. Богатый, натренированный во всевозможных физических упражнениях, с печатью гения в своих энергичных чертах, красивый, с прекрасными чувствами, одаренный всевозможными талантами и способный формулировать оригинальное суждение по большинству вопросов, он всегда был моим идеалом, и я не мог успокоиться, пока мы не стали друзьями, и я смог испытать чистое наслаждение от его способностей и репутации.
Он обещал Фляйшлю не выдавать его «секрета» насчет того, что тот изучает санскрит. Затем последовала длинная фантазия на тему о том, какой счастливой мог бы сделать Марту человек с такими преимуществами, однако Фрейд прервал ее, чтобы утвердить собственное притязание на Марту. «Почему я не могу хоть раз иметь больше того, что заслуживаю?»
По другому случаю он писал: «Я восхищаюсь им, испытываю к нему интеллектуальную страсть, если позволительно сказать такую фразу. Его закат действует на меня, как разрушение священного храма подействовало бы на античного грека. Я люблю его не столько как человеческое существо, а как одно из драгоценных достижений Творца. И тебе совсем не следует быть ревнивой».
Но этот чудесный человек безмерно страдал. Непереносимая невралгия, изнурявшая его в течение десяти лет, добивала его. Рассудок Фляйшля под воздействием больших доз морфия стал периодически мутнеть. Фрейд получил первое представление о его состоянии во время краткого визита к нему в октябре 1883 года. «Я с полной безутешностью спросил его, куда все это могло привести. Он сказал, что родители считают его великим ученым и что, пока они живы, он будет стараться продолжать свою работу. После их смерти он покончит с собой, ибо, по его мнению, ему долго не продержаться. Было бы бессмысленно стараться утешить человека, который столь ясно видит свою ситуацию». Двумя неделями позже у них была еще одна волнующая беседа, о которой Фрейд вспоминал: «Он не из тех людей, к которым можно приблизиться с пустыми словами утешения. Его состояние в точности столь безнадежно, как он говорит о себе, и никто не может ему возразить…» «Я не могу выносить, — сказал он, — заставлять себя делать все с усилием в три раза большим, чем это требуется другим, когда я так привык делать дела легче, чем они. „Никто другой не вытерпел бы того, что я терплю“, — добавил он. А я знаю его достаточно хорошо, чтобы ему верить».
Как упоминалось выше, Фрейд впервые назначил ему кокаин в начале мая 1884 года в надежде на то, что с его помощью Фляйшль избавится от морфия, и на некоторое время данное средство оказалось очень действенным. Фрейд регулярно навещал Фляйшля, помогал привести в порядок его библиотеку и так далее. Однако вскоре состояние Фляйшля ухудшилось. Однажды, придя к нему, Фрейд не мог достучаться в дверь. Позвав на помощь Оберштейнера и Экснера, он обнаружил Фляйшля лежащим на полу в полубессознательном состоянии. Пару дней спустя Бильрот, который ранее провел несколько безуспешных операций на большом пальце его руки, попытался применить под наркозом электрическую стимуляцию; как и следовало ожидать, состояние Фляйшля значительно ухудшилось.
Фляйшль разделял оптимистическую точку зрения Фрейда на важное значение кокаина и, когда краткий перевод статьи Фрейда был опубликован в декабре 1884 года в «Сент-Луисском медицинском и хирургическом журнале», добавил туда заметку, описывающую собственное удачное использование кокаина в связи с отвыканием от морфия. Он считал, что эти два лекарственных средства являются антитетическими.
В январе 1885 года Фрейд надеялся с помощью кокаина облегчить невралгические боли Фляйшля, но, по всей видимости, из этого ничего хорошего не получилось. Однажды в апреле Фрейд просидел с ним всю ночь. Все это время Фляйшль находился в теплой ванне. Фрейд написал, что это абсолютно непередаваемо, так как он никогда не испытывал чего-либо подобного; «каждое замечание о глубочайшем отчаянии было законным». Это была первая из многих подобных ночей, которые он провел с Фляйшлем в течение следующей пары месяцев. К этому времени Фляйшль принимал громадные дозы кокаина; Фрейд заметил, что за прошедшие три месяца Фляйшль потратил на кокаин не менее 1800 марок, что означало прием целого грамма кокаина в день. 8 июня Фрейд писал, что эти ужасные дозы сильно повредили Фляйшлю, и, хотя он продолжал посылать кокаин Марте, предостерегал ее от приобретения привычки. Фрейд писал в это время:
Каждый раз я спрашиваю себя, испытаю ли я когда-нибудь в своей жизни нечто столь же волнующее или возбуждающее, как эти ночи… Его разговор, его объяснения всевозможных запутанных вещей, его суждения о людях нашего круга, его разнообразная активность, прерываемая состояниями полнейшего истощения, облегчаемыми морфием и кокаином, — все это составляет ансамбль, который не может быть описан. Но возбуждение, исходившее от Фляйшля, было таким, что даже перекрывало все эти ужасы.
Среди симптомов кокаиновой интоксикации у Фляйшля отмечались приступы потери сознания (часто с конвульсиями), сильная бессонница и отсутствие контроля над эксцентричным поведением. Постоянное увеличение ежедневной дозы приема кокаина привело в конце концов к белой горячке (с белыми змеями, ползущими по его коже). 4 июня наступил кризис. Придя в тот вечер, Фрейд застал его в ужасном состоянии, поэтому вызвал его лечащего врача Брейера. Фрейд остался у Фляйшля на всю ночь. Это была самая ужасная из всех проведенных в этом доме ночей. Фрейд полагал, что Фляйшль не протянет больше шести месяцев, однако он ошибся — болезнь Фляйшля затянулась на шесть болезненных и мучительных лет.
Весной 1885 года Фрейд прочитал обзорную лекцию, посвященную кокаину. Он указал, что, хотя медицине известно много средств, оказывающих успокаивающее действие на нервную систему, тем не менее препаратов, способных справиться с депрессией, в ее арсенале недостаточно. Использование кокаина в определенных случаях доказало, что влияние некоторого наносящего ущерб здоровью фактора неизвестной природы, воздействующего на центральную нервную систему, может иногда устраняться химическими средствами. Он признал, что в отдельных случаях болезненного пристрастия к морфию такое применение кокаина не приносит облегчения, тогда как в других случаях оно оказывается крайне ценным. Далее он отметил, что не сталкивался с какими-либо случаями пристрастия к кокаину (это было до того, как Фляйшль начал страдать от кокаиновой интоксикации): «Я не колеблясь советую применять кокаин в подкожных инъекциях по 0,03-0,05 грамма, не беспокоясь о его накапливании в организме».
Но Фрейд был далек от того, чтобы покончить с этой историей. В последующие месяцы он продолжает интенсивно работать, находя все новые и новые сферы для применения кокаина. Например, он успешно применяет его к пациентам, страдающим гидрофобией, — после того как их горло смазывалось кокаиновым раствором, они снова могли пить воду.
Однако над головой Фрейда начали сгущаться тучи. В июле в «Centralblatt fur Nervenheilkunde» появилась первая направленная против Фрейда критическая статья, написанная Эрленмейером, являвшимся редактором этой газеты. Ответ Фрейда был следующим: «Эта статья — напоминание о том, что именно я рекомендовал применение кокаина в случаях болезненного пристрастия к морфию, о чем ни разу не было упомянуто людьми, убедившимися в его ценности. Поэтому можно быть только признательным своим врагам». На медицинском конгрессе, состоявшемся в Копенгагене тем же летом, Оберштейнер горячо защищал Фрейда. Он написал статью в защиту разработок Фрейда, озаглавленную «О применении кокаина при неврозах и психозах», оттиск которой вместе с дружеским письмом послал Фрейду в Париж. Он подтвердил ценность применения кокаина в период отвыкания от морфия, ссылаясь на многочисленные случаи, свидетелем которых он был. Но в январе следующего года в статье, посвященной психозам, вызываемым интоксикацией, ему пришлось признать, что продолжительное использование кокаина может приводить к белой горячке, очень схожей с белой горячкой, вызываемой алкоголем.