Темперамент. Характер. Личность - Симонов П. В.. Страница 23

Теперь, когда мы уточнили содержание используемых понятий, рассмотрим более детально основные эта71 Грант В. Эволюция организмов. М.: Мир, 1980, с. 351.

пы творческой деятельности, сопоставляя их с ключевыми положениями эволюционной теории.

Изменчивость. Применительно к творческой деятельности мозга можно сказать, что динамическим фактором, инициирующим и побуждающим генерирование психических мутаций, является сила актуализированной потребности (мотивации), а факторами, вероятностно детерминирующими («канализирующими») содержание мутаций, — качество этой потребности и вооруженность творящего субъекта запасом навыков и знаний.

Экспериментально показано, что при демонстрации человеку неопределенных зрительных стимулов количество стимулов, ассоциируемых с пищей, нарастает по мере усиления голода. Это правило справедливо не только для биологических потребностей типа голода или жажды, но имеет универсальный характер: непосредственно не контролируемая сознанием интуиция всегда работает на потребность, доминирующую в иерархии потребностей данной личности. Зависимость интуиции от главенствующей потребности (материальной, социальной, познавательной и т. д.), устойчиво доминирующей в системе мотивов данного субъекта, необходимо учитывать в сфере профессионального отбора и практики воспитания. Без выраженной потребности познания (ньютоновского «терпения думать об одном и том же») трудно рассчитывать на продуктивную деятельность в науке. Если решение научной проблемы является для субъекта лишь средством для достижения каких-то иных (например, социально престижных) целей, его интуиция будет генерировать гипотезы и идеи, связанные с удовлетворением соответствующих потребностей. Шанс на принципиально новое научное открытие в этом случае сравнительно невелик.

Ярким примером «канализации» психических мутаций актуальной потребностью могут служить сновидения. И. П. Павлов считал сновидения результатом хаотической, бессистемной деятельности больших полушарий головного мозга, т. е. совершенно случайными комбинациями нервных следов. Для З. Фрейда сновидения были вполне упорядоченным сообщением о вытесненных в подсознание неудовлетворенных влечениях и конфликтах, только сообщением, зашифрованным особым символическим кодом. Зная код, можно прочесть содержание сновидения, как любой другой текст. По-видимому, обе точки зрения неверны. Скорее всего, содержание сновидений лишь вероятностно определяется характером мотивационной доминанты, сообщающей содержательной стороне сновидений некоторую тенденцию, направление, в рамках которого следы комбинируются и варьируются достаточно случайно.

Может вызвать удивление тот факт, что человек длительное время сохраняет в памяти и передает другим людям психические мутации, соответствие которых действительности не только не получило подтверждения, но подчас весьма сомнительно. Мы имеем в виду «вещие» сны, предрассудки и заблуждения. Длительное сохранение такого рода мутаций в значительной мере определяется их социальным отбором, о чем специально речь пойдет ниже. Вместе с тем подобная живучесть напоминает биологический феномен конвариантной редупликации, т. е. наследование мутаций, их передачу следующим поколениям. По аналогии с этим феноменом длительное сохранение психических мутаций не только в памяти отдельного субъекта, но и в общем фонде культурного наследия имеет свою положительную сторону. Ведь иногда окончательная проверка жизнеспособности «безумной идеи», ее соответствия или несоответствия действительности требует достаточно продолжительного времени. Вот почему наряду с апробированными знаниями в общий объем интеллектуальных накоплений включаются и гипотезы, отвергаемые современниками.

Вторым фактором, канализирующим содержание психических мутаций, является вооруженность субъекта знаниями, навыками, впечатлениями и т. д. Совершенно очевидно, что гипотеза, приведшая к открытию периодического закона, не могла возникнуть у человека, не обладавшего знанием химических свойств и атомного веса элементов, хотя сам по себе этот запас знаний не гарантирует рождения гипотезы.

При крайней ограниченности наших знаний о нейрофизиологических основах творческой деятельности мозга можно указать на отдельные факты, заслуживающие внимания и дальнейшей разработки.

Большую роль здесь несомненно играет правое (у правшей) неречевое полушарие мозга, связанное с оперированием чувственно непосредственными образами, с музыкальными и комбинаторными способностями. Свойство сновидений заменять абстрактные понятия конкретными (зрительными, слуховыми и т. д.) образами[72] интересно сопоставить с наблюдениями исследователей творчества, показавшими, что в процессе обдумывания какой-либо теоретической проблемы ученые нередко склонны временно заменять отвлеченные понятия их чувственно наглядными моделями. «На первой стадии 72 Майоров Ф. П. Нервный механизм сновидений. Л.: Наука, 1970, с. 111.

рождения новой идеи, — пишет математик Ж. Адамар, — многие используют расплывчатые образы, а не мышление в словах и точных алгебраических знаках»[73]. С этим наблюдением согласен психолингвист Р. Якобсон: «… внутренняя мысль, особенно когда это мысль творческая, охотно использует другие системы знаков, более гибкие и менее стандартизированные, чем речь, и которые оставляют больше свободы, подвижности творческой мысли»[74]. Отмеченное нами сходство сновидений с творческим актом отнюдь не означает, что открытия делаются во сне: единичные случаи таких открытий — скорее исключение, чем правило. Например, 69 опрошенных математиков сообщили, что они никогда не видели математических снов[75].

Принципиально важным для понимания нейрофизиологических основ творчества является механизм доминанты, описанный А. А. Ухтомским, способность доминантного очага возбуждения придавать явлениям действительности и их следам объективно не присущее им значение, например значение сигналов опасности, каковыми на самом деле они не являются. Нейрофизиологические механизмы доминанты практически совпадают с первоначальной стадией генерализации условного рефлекса, о которой говорил Павлов в приведенном нами высказывании[76]. В случае затруднений с удовлетворени73 Адамар Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики. М.: Сов. радио, 1970, с. 79.

74 Цит. по: Адамар Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики, с. 92.

75 Там же, с. 13.

76 Павлыгина Р. А. Доминанта и условный рефлекс на стадии генерализации. — ем какой-либо потребности по мере роста эмоционального напряжения нередко наблюдается феномен вторичной генерализации, т. е. обратный переход узкоспециализированного условного рефлекса в доминантное состояние. С этим феноменом мы познакомились на примере пищевых ассоциаций у голодного наблюдателя. Вторичная генерализация, столь характерная для деятельности эмоционально возбужденного мозга, напоминает дестабилизирующее влияние эмоционального стресса в процессе эволюции. По мнению Д. К. Беляева, эмоциональный стресс усиливает разнообразие, с которым оперирует естественный отбор, и тем самым ускоряет эволюцию[77].

Длительно сохраняющийся, устойчивый очаг возбуждения может привести к повышенному содержанию в тканях мозга норадреиалина, который в свою очередь способен повысить чувствительность синаптических мембран нервных клеток к ацетилхолину. В результате произойдет замыкание временных нервных связей — не благодаря сочетанному во времени действию внешних стимулов, а первично, «изнутри». Другой возможный механизм первичного замыкания предположил А. И. Ройтбак[78]. Мощный очаг возбуждения будет сопровождаться накоплением межклеточного калия, под влиянием которого активируется миелинизация аксонных окончаний, и ранее неэффективные синапсы станут эффективными. Журн. высш. нерв, деятельности, 1973, т. 23, № 4, с. 687.

77 Беляев Д. К. Некоторые генетико-эволюционные проблемы стресса и стрессируемости. — Вестн. АМН СССР, 1979, № 7, с. 9; Он же. О некоторых факторах эволюции гоминид. — Вопр. философии, 1981, № 8, с. 69.